Маргарет Макхейзер - Почти что сломанная жизнь [ЛП]

— Позволь мне, — говорит Доминик, отодвигая мои руки, подбадривая меня своим спокойным поведением и милой улыбкой.

Я отступаю назад, и Доминик с легкостью открывает дверь. Фейт, не дожидаясь пока дверь полностью откроется, влетает внутрь и, крепко обняв меня, долго не отпускает.

Моя радость зашкаливает. Слезы свободно текут по щекам, и я держусь за Фейт так, будто она может исчезнуть, как только я ее отпущу.

— Я так соскучилась по тебе, Элли, — говорит Фейт. Она всегда звала меня Элли; это было мое прозвище.

— Мне тоже тебя не хватало.

Мы стоим в дверях, держась друг за друга, неизвестно как долго. Глубокий голос Доминика возвращает нас обратно к реальности:

— Дамы, я делаю себе отстойный быстрорастворимый кофе, присоединитесь?

Смотрю на него и закатываю глаза.

— Вы новый доктор Элли? — спрашивает Фейт, обнимая меня за талию, пока мы идем в кухню.

— Определенно, это я. Доминик Шрайвер, рад познакомиться с вами. — Он протягивает Фейт свою руку, но она, отпустив меня, обнимает его.

— Вам удалось заставить ее позвонить мне, и за это я должна вам больше, чем рукопожатие.

— Она сделала все сама, — говорит он, неловко похлопывая ее по спине, и отодвигается.

— Я приготовлю нам настоящий кофе, — подхожу к своей кофемашине и включаю ее. — Чем ты занимаешься, Фейт?

— Уф, с чего начать? Во-первых, я работаю секретарем в адвокатской конторе в городе. Начала встречаться с милым парнем, Майклом Грином. Мы вместе уже полтора года. Он полицейский и вечно на работе. На прошлой неделе он предложил переехать к нему, но я не уверена насчет этого. Знаешь, мне нравится приходить и уходить, когда захочется.

— Я так рада за тебя, Фейт. Похоже, у тебя все хорошо.

— О, это точно. А теперь, когда моя лучшая подруга, наконец-то, появилась снова на горизонте, все стало еще лучше. Может быть, мы с Майклом придем поужинать вместе с тобой. Мне бы хотелось, чтобы ты познакомилась с ним.

Я поворачиваюсь и ищу Доминика. Он сидит за столом, дав нам с Фейт спокойно поговорить. Но я еще не могу ответить на предложение Фейт согласием.

Доминик поднимается и встает рядом со мной. Он берет у меня из неожиданно трясущихся рук чашку кофе и ставит ее на столешницу.

— Наш кофе готов?

Я качаю головой.

— Тебе нужно молоко?

Снова качаю головой. Фейт с любопытством смотрит на меня, пытаясь понять, что случилось.

Я не могу впустить к себе в жизнь ее парня. Я не готова позволить другому мужчине прийти ко мне домой. В особенности, незнакомому мужчине.

Что если он плохой и только лишь хочет навредить мне?

Все мое тело начинает трястись, и я ощущаю, как потеют мои ладони.

— Посмотри на меня, Эйлин.

Я гляжу в его спокойные карие глаза, которые вглядываются в мои.

— Речь только о тебе и Фейт. Ни о ком больше.

Я киваю на слова Доминика.

— Это твой дом. Ты можешь контролировать, кто приходит к тебе. — Голос Доминика понижается, и он кладет руки мне на плечи. — Твой дом, — повторяет он.

— Даа, это мой дом. — Я делаю глубокий вдох и неотрывно смотрю на него. — Здесь я в безопасности.

— Ты в безопасности.

— Я в безопасности. — Снова говорю я.

— Ты в порядке? — спрашивает он, продолжая смотреть на меня.

С Домиником, стоящим рядом со мной, мне не так страшно, и я не так нервничаю. Я снова киваю.

— Я в порядке. Спасибо тебе. — Я оборачиваюсь к Фейт и улыбаюсь ей, — Извини меня. Но я не могу принять здесь Майкла. Я еще к такому не готова.

— Прости меня, Элли, я даже не подумала, прежде чем сказать.

— У меня есть некоторые болевые точки. Это не твоя вина, Фейт. Откуда тебе было знать?

Доминик берет свой кофе и отходит в сторону, давая мне и Фейт поговорить.

Следующие четыре часа проходят за разговорами с моей лучшей подругой, в попытке наверстать упущенное за три года. Доминик почти не разговаривает, только иногда, с присущим ему странным чувством юмора, вставляет свои комментарии, тем самым заставляя нас с Фейт смеяться.

Когда Фейт уходит, я запираю дверь и смотрю на Доминика, сидящего в гостиной и листающего что-то в своем планшете.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, не поднимая на меня глаз.

— Ну, сначала было немного трудновато, но я так рада, что она пришла. Мне ее очень не хватало.

— Ты хорошо справилась.

Я медленно иду в гостиную и сажусь на противоположный от Доминика край дивана.

— Не знаю, насколько хорошо справлюсь завтра, — признаюсь я. Говоря начистоту, я в ужасе. Не уверена, смогу ли сделать несколько шагов от входной двери.

— Я не дам тебе оступиться, Эйлин.

Я не так уж боюсь упасть самой, сколько утянуть за собой Доминика, пока он пытается спасти меня.

К 9 вечера я уже в ужасе.

Целый день я пыталась контролировать свои страхи по поводу завтрашнего дня, чтобы не тревожить Доминика, но больше терпеть не могу.

Я нервно хожу туда-сюда. Мое тело дрожит, сердце бешено бьется, пот катится градом.

Мои штанишки почти намокают от страха при мысли пойти туда , вернуться на то место, где меня нашли.

Но также я знаю, что если смогу сделать это, то со мной все будет хорошо. С Домиником рядом, мне будет легче справиться.

— Ты не находишь себе места с самого обеда, — говорит Доминик, откинувшись на диван и широко расправив руки на спинке.

— Мне по-настоящему страшно, — отвечаю я со всей искренностью.

— Чего конкретно ты боишься?

Я останавливаюсь и чувствую, что хмурю брови, пока раздумываю над его вопросом.

— Всего. Вдруг я еще что-нибудь вспомню, когда мы приедем туда? Что, если это вернет меня обратно? Или наоборот, ничем не поможет? Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что я нервничаю и до чертиков напугана.

— Чувствовать себя так — нормальная реакция. То, что мы собираемся сделать пугает. Но думаю, это поможет тебе двигаться дальше.

Я запускаю пальцы в волосы и тяну со всей силы, только бы почувствовать что-либо помимо этого ужаса.

— Твою мать! — кричу я расстроенно и снова начинаю ходить туда-сюда.

— Не делай этого, Эйлин. Причинять себе боль — это не ответ. — Он встает и идет мне навстречу и, подойдя ко мне, нежно берет за плечи и приседает, чтобы заглянуть в глаза. — В тебе столько силы, а ты ее не видишь. Меня просто поражает твоя храбрость.

— Ты думаешь, я храбрая? — спрашиваю я, сбитая с толку. Как он может так думать обо мне?

Он проводит своими руками вдоль моих.

— Самый храбрый человек из всех, кого я знаю.

Я опускаю глаза и делаю еще один маленький шаг, подходя ближе.

— Как? Я отвратительная, я плачу…

Его руки опускаются мне на талию, и инстинктивно я кладу свои на его плечи.

Он ощущается так правильно.

Таким теплым.

Мне видно, как быстро его грудь вздымается и опадает.