Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

– Люсиль, это Грэм. Я тебя разбудил? – спросил он дрожащим голосом. Фоном был слышен плач ребенка, и я снова не удержалась от зевка.

– Нет, я всегда просыпаюсь в три часа ночи. В чем дело? Что случилось?

– Сегодня Тэлон выписали из больницы.

– Это замечательно.

– Нет, – ответил он надломившимся голосом. – Она все время плачет. Она не хочет есть. Когда она засыпает, мне кажется, что она умерла, поэтому я проверяю ее сердцебиение, а это ее будит, и она снова начинает плакать. Когда я кладу ее в кроватку, она кричит еще громче, чем когда я держу ее на руках. Мне нужно… я…

– Диктуй адрес.

– Ты не обязана…

– Грэм, адрес. Сейчас же.

Он подчинился и дал мне указания, как добраться до его дома в Ривер-Хиллз. Одно название района говорило о том, что он явно жил в комфорте и достатке.

Я быстро оделась, собрала свои спутанные вьющиеся волосы в еще более беспорядочный пучок и поспешила в гостиную, где застала Ричарда. Он напряженно смотрел на один из своих рисунков, сделанных углем.

– Все еще работаешь? – спросила я.

Его глаза метнулись ко мне, и он поднял бровь.

– Куда это ты собралась? – Мне было непривычно видеть его таким, с выбритой бородой и усами.

– У тебя нет бороды, – заметила я. – И… эти усы.

– Да, мне нужно было вдохновение, и я подумал, что небольшая смена имиджа может с этим помочь. Тебе нравится?

– Ну, это… – я пошевелила носом. – Очень художественно?

– Именно к этому и стремится каждый художник. Так куда ты идешь?

– Мне только что позвонил Грэм. Он привез Тэлон домой из больницы, и, кажется, он не очень справляется с отцовством.

– Но сейчас… – Ричард прищурился и взглянул на часы. Я была уверена, что он потерял очки где-то в своем художественном беспорядке. – Три часа ночи.

– Знаю. – Я подошла к нему и поцеловала в макушку. – Именно поэтому тебе нужно немного поспать.

Он только отмахнулся.

– Люси, люди, которые выставляются в музеях, не спят. Они творят.

Я рассмеялась, направляясь к входной двери.

– Ну, попробуй творить с закрытыми глазами. Я скоро вернусь.

Свернув на подъездную дорожку Грэма, я была поражена размерами его дома. Конечно, все здания в Ривер-Хиллз были ошеломляющими, но от его особняка просто захватывало дух. Дом Грэма отражал его личность: постройка была как бы изолирована от остального мира. Фасад дома был окружен деревьями, в то время как к заднему двору прилегал большой участок земли. На нем белели выложенные галькой дорожки, отмечавшие участки, предназначенные для цветов, но эти места целиком заросли дикой травой. Здесь можно было бы вырастить прекрасный сад. Я сразу же представила редкие цветы и виноградные лозы, которые могли бы украшать этот огромный участок, за которым виднелись другие деревья, уходившие вдаль.

Солнце еще не взошло, но даже в полутьме было видно, как красив этот дом. Перед крыльцом стояли две огромные статуи львов, а на крыше – три горгульи.

Я подошла к двери с двумя чашками кофе, и как раз в тот момент, когда я собиралась позвонить в дверь, Грэм возник на пороге, торопливо подталкивая меня внутрь.

– Она не перестает кричать, – сказал он, даже не поздоровавшись. Внутри царила кромешная тьма, если не считать лампы, стоявшей на столе в гостиной. На окнах висели тяжелые бархатные шторы, отчего в доме становилось еще темнее. Он привел меня в комнату Тэлон, где в кроватке лежала крошечная девочка с красным от слез лицом.

– У нее нет температуры, и я положил ее на спину, потому что, ты и сама знаешь… – он пожал плечами. – Я много читал о СВДС [2] СВДС – синдром внезапной детской смерти. , и я понимаю, что она не может поворачиваться с боку на бок, но вдруг она все-таки это сделает? И она почти ничего не ест. Я не знаю, что делать, и поэтому решил попробовать метод кенгуру [3] Метод кенгуру, или метод «кожа к коже», – это техника выхаживания, практикуемая при преждевременных родах, при которой ребенок находится «кожа к коже» со взрослым. .

Я чуть не рассмеялась, слушая его торопливое объяснение, но, похоже, Тэлон и в самом деле была в бедственном положении. Оглядев комнату, я отметила, что спальня маленькой девочки примерно в два раза больше моей собственной. На полу были разбросаны книги для родителей, некоторые из которых были открыты на определенных страницах, а другие – сложены таким образом, чтобы он мог вернуться к ним позже.

– Что такое «метод кенгуру»? – спросила я.

Оторвавшись от книг, я увидела, что Грэм стоит передо мной без рубашки. Мои глаза скользнули по его подтянутой груди и карамельной коже, прежде чем я заставила себя отвести взгляд. Для писателя он был пугающе красив и слишком атлетичен. По его левой руке тянулась татуировка, обвивавшая часть лопатки.

На мгновение я задумалась, действительно ли он писатель, а не Дуэйн Джонсон.

Он снял с Тэлон ползунки, оставив ее в одном подгузнике, и поднял плачущего ребенка на свои мускулистые руки, раскачиваясь взад и вперед, пока она прижималась головой к его груди, прямо в том месте, где билось его сердце.

– Это когда родитель и ребенок соприкасаются «кожа к коже», образуя между собой невидимую связь. Думаю, это предназначено для матерей, но медсестры сказали, что я тоже должен попробовать. Кажется, это бессмысленно, – проворчал Грэм, когда понял, что плач не прекращается. Он держал Тэлон так, словно она была футбольным мячом, и отчаянно раскачивался туда-сюда, словно от этого зависела его жизнь.

– Может, попробуем покормить ее еще раз? – предложила я. – Хочешь, я приготовлю смесь?

– Нет, – он покачал головой. – Ты не знаешь, какой она должна быть температуры.

Я улыбнулась, ничуть не смущенная его недоверием.

– Ладно. Отдай ее мне и приготовь смесь сам.

Грэм нахмурил брови, а в его сердитом взгляде промелькнуло сомнение. Я села в гладкое серое кресло и вытянула руки.

– Обещаю ее не ронять.

– Ты должна следить, чтобы она не ударилась головой, – сказал он, медленно – очень медленно – передавая Тэлон в мои руки. – И не двигайся, пока я не вернусь.

Я рассмеялась.

– Даю тебе слово, Грэм.

Прежде чем выйти из комнаты, он оглянулся, как будто ожидал увидеть ребенка на полу или еще что-нибудь в этом роде. Я не могла его винить. Похоже, у Грэма были проблемы с доверием, усугубившиеся после того, как моя сестра ушла от него.

– Привет, красавица, – сказала я, усаживаясь в кресло и прижимая Тэлон к себе. Она была прекрасна, почти произведение искусства. Несколько недель назад она была крошечным орешком, но с тех пор, как я видела ее в последний раз, она набрала не меньше пяти фунтов. Она выжила и стала маяком надежды. Чем больше я покачивала ее, скользя по мягкой обивке кресла, тем больше она успокаивалась. Когда Грэм вернулся в комнату, Тэлон уже мирно спала в моих объятиях.