Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

Ай-ай-ай.

Медленно сев в постели, я быстро осознала, что это вовсе не моя кровать. Я торопливо осмотрела комнату и немного поерзала на простынях. Мои руки сами собой легли мне на лоб.

Ай!

Я пыталась вспомнить, что произошло прошлой ночью, но все было как в тумане. Однако самая важная информация четко отпечаталась у меня в голове: Ричард бросил меня ради Нью-Йорка.

Я повернулась налево и обнаружила на ночном столике небольшой поднос со стаканом апельсинового сока, двумя тостами, миской ягод, бутылочкой ибупрофена и маленькой запиской.

Прости, что ввел тебя в заблуждение прошлым вечером.

Я тот еще засранец. Вот лекарство и завтрак в качестве извинения.

– Джонни Уокер.

Я улыбнулась и положила в рот несколько ягод, а затем запила их ибупрофеном. Потянувшись, я пошла в ванную, чтобы умыться: тушь размазалась по всему лицу, делая меня похожей на енота. Мне пришлось намазать зубную пасту на палец, чтобы избавиться от затхлого запаха изо рта.

Закончив умываться, я услышала плач Тэлон и поспешила проверить, как она. Войдя в детскую, я замерла на месте: там стояла пожилая женщина, которая меняла моей племяннице подгузник.

– Привет? – неуверенно поздоровалась я.

На мгновение незнакомка обернулась ко мне, а затем вернулась к своему занятию.

– О, привет. Ты, должно быть, Люси, – воскликнула она, поднимая Тэлон на руки и слегка подбрасывая ее вверх. Наконец женщина повернулась ко мне с широкой улыбкой. – Я Мэри, жена Олли.

– Приятно познакомиться!

– И мне тоже, дорогая. Я так много слышала о тебе от Олли. Не так много от Грэма, но ты же его знаешь, – она подмигнула. – Как твоя голова?

– Все еще на плечах, – пошутила я. – Прошлая ночь выдалась тяжелой.

– Надеюсь, скоро ты почувствуешь себя лучше.

– Спасибо, – я улыбнулась. – А где Грэм?

– Он на заднем дворе. Он позвонил мне рано утром и попросил присмотреть за Тэлон, пока он будет выполнять кое-какие поручения. Как ты знаешь, ему очень тяжело просить других о помощи, так что я примчалась, чтобы присмотреть за ней, пока его нет.

– Вы оставили мне завтрак? – спросил я. – С запиской?

Ее улыбка стала еще шире, но она покачала головой.

– Нет, мэм. Это все Грэм. Знаю, знаю: я удивлена не меньше твоего. Я и не знала, что он на такое способен.

– Что он делает на заднем дворе? – спросила я, направляясь к заднему выходу.

Мэри шла за мной, подбрасывая Тэлон на ходу. Мы вошли в солнечную комнату и уставились в огромные окна на Грэма, который стриг траву. У небольшого навеса лежали мешки с землей и лопаты.

– Кажется, он разбивает сад.

Мое сердце сжалось от этой мысли, и я не могла вымолвить ни слова.

Мэри коротко кивнула.

– Я сказала ему, что пока не стоит подстригать траву, ведь прошлой ночью шел такой сильный дождь, но, похоже, он очень хотел немедленно приступить к делу.

– Удивительно.

Она кивнула.

– Я тоже так думаю.

– Я могу взять Тэлон, если вам нужно идти, – предложила я.

– Только если ты достаточно хорошо себя чувствуешь. Мне действительно нужно идти, если я хочу попасть на послеполуденную церковную службу. Вот, держи, – она протянула мне Тэлон и поцеловала ее в лоб. – Это удивительно, не правда ли? – спросила Мэри. – Несколько месяцев назад мы не были уверены, что она выживет, а теперь она здесь, такая довольная и здоровая.

– Да, и правда удивительно.

Она положила руку мне на плечо и тепло улыбнулась, совсем как ее муж.

– Я рада, что мы наконец-то встретились.

– Я тоже, Мэри. Я тоже.

Через несколько минут она вышла из дома. Мы с Тэлон остались в солнечной комнате, наблюдая, как Грэм усердно работает на улице и тихо покашливает время от времени. Должно быть, там было холодно после проливного дождя, и это явно не помогало в излечении его простуды.

Я подошла к задней двери, ведущей во двор, и распахнула ее, подставляя лицо прохладному ветру.

– Грэм, что ты делаешь?

– Просто привожу в порядок задний двор.

– На улице очень холодно, и ты только усугубляешь свою простуду. Возвращайся в дом.

– Я почти закончил, Люсиль. Дай мне еще несколько минут.

Я выгнула бровь, недоумевая, почему он так решительно настроен.

– Но почему? Что ты делаешь?

– Ты просила меня разбить сад, – сказал он, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Значит, я устрою тебе сад.

Мое сердце.

Просто взорвалось.

– Ты делаешь сад? Для меня?

– Ты много для меня сделала, – ответил он. – И еще больше для Тэлон. Самое меньшее, что я могу, – это разбить сад, чтобы у тебя было еще одно место для медитации. Я купил тонну органических удобрений: мне сказали, что лучше не найти, и я подумал, что такой хиппи-чудачке, как ты, понравится слово «органический».

Он не ошибся.

– А теперь, пожалуйста, закрой дверь, пока моя дочь не замерзла.

Я сделала, как он сказал, ни на секунду не отрывая от него глаз. Когда Грэм закончил, он был весь в поту и грязи. Задний двор был красиво подстрижен: не хватало только растений.

– Я подумал, что ты можешь выбрать цветы, или семена, или что там еще выращивают садовники, – сказал он, вытирая лоб. – Я в этом не разбираюсь.

– Да, конечно. Ничего себе, это просто… – Я улыбнулась, глядя во двор. – Вау.

– Я могу нанять кого-нибудь, чтобы посадить все, что ты выберешь.

– О нет, пожалуйста, позволь мне это сделать. Мое любимое весеннее занятие – это зарываться руками в землю и чувствовать единение с природой. Это очень освежает.

– Еще одно из твоих чудачеств, – сказал Грэм с легким блеском в глазах, будто он… дразнил меня? – Если ты не против, я бы хотел принять душ. Потом я заберу у тебя Тэлон, чтобы ты смогла заняться своими делами.

– Да, конечно. Не спеши.

– Спасибо.

Он прошел в дом, и я крикнула ему вслед:

– Почему ты это сделал? Я имею в виду сад.

Грэм опустил голову и пожал плечами, прежде чем посмотреть мне в глаза.

– Одна умная женщина как-то сказала мне, что я отвратительный человек. Вот я и стараюсь стать лучше.

– О нет. – Я натянула воротник майки себе на нос и поморщилась. – Я сказала это прошлой ночью?

– Да, но не переживай об этом. Иногда правду стоит лишний раз повторить вслух. Намного легче слышать это от кого-то смешливого, пьяного и доброго, как ты.

– Прости, не повторишь еще раз? – спросила Мари, когда мы шли по пешеходной тропе с нашими велосипедами. Мне особенно нравилась весна, потому что мы могли больше ездить на велосипеде и исследовать природу. Конечно, я любила все это куда больше, чем моя сестра, но я была уверена, что где-то глубоко, глубоко, глубоко в душе она была благодарна мне за то, что я поддерживаю ее здоровье.

– Я знаю, – кивнула я. – Это странно.