Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

Кент пыхтел и кряхтел, поправляя галстук.

– Тебе надо переодеться, – сказал он Ребекке. – У тебя слишком открытое платье. Не хочу, чтобы мои друзья подумали, будто моя жена – шлюха. – Он даже не взглянул на Ребекку, когда выплюнул эти слова.

Грэм никак не мог понять, как его отец мог не заметить, насколько красива Ребекка.

– По-моему, ты прекрасно выглядишь, – сказал Грэм.

Кент приподнял бровь и посмотрел на сына.

– Твоего мнения никто не спрашивал.

В тот вечер Ребекка переоделась во что-то другое, но она по-прежнему казалась Грэму красавицей.

Она все еще была красавицей, но улыбалась куда реже, и это просто разбило ему сердце.

Во время ужина роль Грэма заключалась в том, чтобы сидеть и молчать. Его отец предпочитал, чтобы он смешивался с толпой, как будто его и вовсе не было в комнате. Взрослые говорили о том, какой Кент великий писатель, и Грэм мысленно закатывал глаза.

– Ребекка, угощение вышло очень вкусным, – заметил один из гостей.

Ребекка открыла рот, чтобы заговорить, но Кент опередил ее:

– Курица суховата, а салат немного недоделан, но в остальном все вполне съедобно, – со смехом сказал он. – Моя жена не отличается кулинарными способностями, но, черт возьми, она старается.

– У нее выходит намного лучше, чем у меня, – вмешалась какая-то женщина и подмигнула Ребекке, чтобы смягчить укол пассивно-агрессивного комментария Кента. – Я не могу приготовить даже макароны с сыром.

Во время ужина из уст Кента прозвучало еще много замечаний, связанных с Ребеккой, но он выказывал свое недовольство с таким юмором, что большинство людей не воспринимали его всерьез.

Но Грэм понимал, что отец не шутит.

Когда она потянулась за вином, Кент предупредительно положил свою руку поверх ее ладони.

– Ты же знаешь, как на тебя действует вино, милая.

– Да, ты прав, – ответила Ребекка, убирая руку и кладя ее на колени. Когда одна из женщин спросила об этом, она лишь усмехнулась. – О, от вина у меня немного кружится голова, вот и все. Кент просто присматривает за мной. – С каждой минутой ее улыбка становилась все более фальшивой.

После ужина Грэма отправили в его комнату, где он провел остаток вечера, играя в видеоигры и наблюдая за отсчетом времени до Нового года на канале ABC. Он прислушивался к радостным крикам взрослых в соседней комнате и едва различал звуки фейерверков, сверкающих над озером Мичиган. Если бы Грэм встал на цыпочки, выглянул из окна и посмотрел вверх, то увидел бы фейерверк, окрашивающий небо в яркие цвета.

Раньше он смотрел на них вместе с матерью, но это было так давно, что он иногда задавался вопросом, было ли это по-настоящему или ему все это приснилось. Когда гости начали уходить, Грэм забрался в постель и зажал уши ладонями. Он изо всех сил старался заглушить пьяные вопли отца: он отчитывал Ребекку за все ошибки, которые, по его мнению, она совершила за этот вечер.

Удивительно, как Кент умудрился сдержать свой гнев до ухода гостей. Теперь злость лилась из каждой его поры, как яд.

– Прости, – как всегда, сказала Ребекка, хотя ей никогда не за что было извиняться.

Как его отец мог не понимать, как ему повезло, что у него есть такая женщина? Грэму было больно сознавать, что Ребекка страдает.

Когда дверь в комнату Грэма открылась, он притворился спящим, на случай если это отец.

– Грэм? Ты не спишь? – прошептала Ребекка, стоя на пороге.

– Нет, – прошептал он в ответ.

Ребекка вошла в комнату, вытирая глаза от слез. Она подошла к его кровати и убрала кудрявые волосы с его лица.

– Я просто хотела поздравить тебя с Новым годом. Хотела зайти раньше, но мне нужно было прибраться.

Когда Грэм посмотрел на уставшее лицо Ребекки, его глаза наполнились слезами. Раньше она улыбалась куда чаще.

– В чем дело, Грэм? Что случилось?

– Пожалуйста, не надо… – прошептал он. Когда по его щекам покатились слезы, а тело затряслось – он изо всех сил старался взять себя в руки и быть мужчиной, но ничего не выходило. В его груди все еще билось сердце маленького мальчика, ребенка, который боялся того, что произойдет, если его отец продолжит так жестоко обращаться с Ребеккой.

– Чего не надо, милый?

– Пожалуйста, не уходи, – сказал он дрожащим от страха голосом. Он сел на кровати и взял ее за руки. – Пожалуйста, не уходи, Ребекка. Я знаю, что он злой и заставляет тебя плакать, но я клянусь, ты такая хорошая. Ты хорошая, а он плохой. Он отталкивает людей, и я понимаю, что он причиняет тебе боль. Он говорит, что ты недостаточно хороша, но это не так. Ты достаточно хороша, и ты красивая, и твое платье было прекрасным, и твой ужин был идеальным, и пожалуйста, пожалуйста, не оставляй нас. Пожалуйста, не оставляй меня.

Теперь он плакал навзрыд, его тело сотрясалось от одной мысли, что Ребекка была близка к тому, чтобы оставить его навсегда. Он даже представить не мог, какой мрачной станет его жизнь, если она уйдет.

Когда они жили вдвоем с отцом, Грэму было очень одиноко. Но когда появилась Ребекка, он вспомнил, каково это – быть любимым. И он не хотел потерять это ощущение.

Он не хотел потерять этот свет.

– Грэм, – Ребекка улыбнулась, но из ее глаз снова потекли слезы, и она попыталась вытереть их рукой. – Все в порядке. Пожалуйста, успокойся.

– Ты собираешься бросить меня, я знаю, – он всхлипнул, закрыв лицо руками. Его всегда бросали. – Он так плохо к тебе относится. Он очень грубый, и ты собираешься уйти.

– Грэм Майкл Рассел, прекрати немедленно, – воскликнула она, крепко сжимая его руки. Она прижала его руки к своим щекам и кивнула. – Я здесь, хорошо? Я здесь, и я никуда не уйду.

– Ты не уйдешь? – спросил он, икая от слез.

Она покачала головой.

– Нет. Я никуда не уйду. Ты просто переволновался. Уже поздно, и тебе нужно отдохнуть, хорошо?

– Хорошо.

Она уложила его обратно в кровать, подоткнула одеяло и поцеловала его в лоб. Когда она встала, чтобы уйти, он снова спросил:

– И ты будешь здесь, когда я проснусь?

– Конечно, милый.

– Обещаешь? – прошептал он дрожащим голосом.

– Конечно.

Мы с Люси вернулись к нашей обычной рутине. По утрам она появлялась со своим ковриком для йоги и проводила утреннюю медитацию в солнечной комнате, а когда она не была занята на каком-нибудь мероприятии – она приходила по вечерам, чтобы помочь с ребенком, пока я работал над своим романом. Мы ужинали вместе почти каждый вечер, но нам было не о чем говорить, кроме как о простуде, которой заболели мы с Тэлон.