Бриттани Черри - Земля, о которую мы разбились [litres]

Если бы только к любви прилагались расписание и инструкции.

Если бы это было так – я бы влюбилась в него в какое-нибудь подходящее время. Если бы у любви было расписание, Грэм Рассел навсегда бы заполучил мое сердце.

– Думаю, что просто остановлюсь в отеле на несколько ночей. Неправильно оставаться здесь теперь, когда Лирика вернулась. Я только заберу кое-что из своих вещей.

– Это просто смешно, – сказал он. – Ты останешься здесь. Это твой дом.

Дом .

Если бы Грэм узнал меня получше, он бы понял, что переезд не был для меня чем-то необычным. Я нигде не пускала корней, и когда пришло время двигаться дальше – я двигалась дальше. Даже если это означало, что мое сердце перестанет биться.

– Нет, правда все в порядке, – сказала я, опуская глаза. Я не хотела расклеиваться сейчас – только не перед Грэмом. Подожду, пока не доберусь до отеля. Чувствуй меньше, Люси. Чувствуй меньше .

Это стало почти невозможно, когда я почувствовала, как крошечная ручка потянула меня за рубашку.

– Лулу, – сказала Тэлон, заставляя меня повернуться к ней. У нее была самая ясная улыбка на свете и самые красивые большие глаза. Ее улыбка заставляла мое сердце биться сильнее. – Лулу, – повторила она, протягивая ручки, чтобы я взяла ее.

Это разбило мое сердце, которое я так старалась сохранить в целости.

– Привет, милая, – сказала я, забирая ее из рук Грэма. Я знала, что это неправильно, знала, что она не принадлежит мне, но эта маленькая девочка изменила меня куда больше, чем я могла себе представить. Она никогда не смотрела на меня с осуждением. Она никогда не поворачивалась ко мне спиной. Она любила открыто, искренне и безоговорочно.

Когда я прижала ее к себе – мое тело начало трястись. Мысль о том, что я больше не буду просыпаться от ее бормотания или плача, давила на мои плечи. Мысль о том, что прошедший год с Тэлон и Грэмом больше никогда не повторится, была душераздирающей.

Да, Тэлон не была моей, но я принадлежала ей целиком и полностью. Каждая частичка моего существа любила этого ребенка.

Я отдала бы весь свой мир за нее и ее отца.

Я не могла перестать дрожать, не могла бороться со слезами. Я не могла изменить себя. Я была девушкой, которая чувствует все, и мой мир начал рушиться.

Я прижимала Тэлон к себе, рыдала в ее маленькую пижаму и продолжала бормотать ей на ухо какие-то бессвязные слова. Мои глаза были зажмурены, пока я выплакивала свои чувства ее прекрасной душе.

Именно в тот момент я впервые ощутила это. Я почувствовала, каково это – быть счастливой.

Каково быть любимой.

Я чувствовала себя частью чего-то большего. И теперь мне приходилось уезжать.

На мою талию опустилась крепкая рука, и я дернулась навстречу его прикосновению. Грэм стоял за моей спиной, как высокий дуб в лесу, склонив голову к моему уху. Как только слова сорвались с его губ и устремились в мою душу, я вспомнила, почему влюбилась именно в этого мужчину. Эти слова поставили печать на моем сердце, и я поняла, что буду вечно принадлежать ему.

– Если тебе нужно упасть – падай ко мне в руки.

Джейн вернулась на следующий день, как будто имела право заходить в любое время, когда ей заблагорассудится. Меня бесило, что я ничего не знал о ее планах. Я ненавидел это навязчивое чувство беспокойства, которое испытывал при мысли о ее возвращении в город.

Я знал, что она способна на все, но больше всего меня пугало, что она попытается отнять Тэлон. Если я что-то и знал о Джейн, так это то, что она была умна и хитра. Никто никогда по-настоящему не знал, что она задумала, и от этого у меня по коже бежали мурашки.

– Она здесь? – спросила Джейн, входя в прихожую. Ее глаза нервно метались по комнате, и я закатил глаза.

– Нет.

– Хорошо, – кивнула она.

– Она гуляет с Тэлон.

– Что?! – потрясенно воскликнула Джейн. – Я говорила, что не хочу, чтобы она была рядом с моим ребенком.

– А я сказал, что ты не имеешь права вмешиваться в ее воспитание. Что ты здесь делаешь, Джейн? Что тебе надо?

На мгновение наши взгляды пересеклись. Она совсем не походила на свою сестру. В ее глазах не было света: только темные радужки, в которых не отражалось никаких чувств, но в ее голосе была нежность, которой я раньше не слышал. – Я хочу вернуть свою семью, – прошептала она. – Я хочу, чтобы вы и Тэлон вернулись в мою жизнь.

Меня поразила ее наглость: Джейн думала, что может просто вернуться в нашу жизнь, как будто и не убегала год назад.

– Этого не будет, – сказал я.

Она сжала кулаки.

– Нет, будет. Я знаю, что совершила ошибку, но я хочу все исправить. Я хочу быть здесь со своей дочерью. Я это заслужила.

– Ты ничего не заслуживаешь. Ничего . Я надеялся, что нам не придется обращаться в суд, но если другого выхода нет – так тому и быть. Я буду бороться за свою дочь.

– Не делай этого, Грэм. Ты совершаешь огромную ошибку, – предупредила Джейн, но мне было все равно. – Я адвокат.

– Я буду судиться с тобой.

– Я выиграю, – сказала она. – И я заберу ее у тебя. Я заберу ее отсюда и больше никогда не подпущу Люси к своему ребенку.

– Почему ты так ее ненавидишь? – выпалил я. – Она самый лучший человек, которого я когда-либо встречал.

– Просто у тебя маленький круг общения.

При мысли о том, что это чудовище заберет у меня ребенка, у меня в груди начинал полыхать огонь.

– Ты не можешь вернуться в жизнь Тэлон только потому, что ты вдруг решила, будто готова стать матерью. Это так не работает, и я никогда в жизни не позволю тебе этого сделать. Ты не имеешь на нее никаких прав, Джейн. Ты для нее никто. Ты ничего для нее не значишь. Ты просто женщина, которая бросила свою дочь ради своих собственных эгоистичных потребностей. Ты не имеешь права отнимать у меня ребенка, даже если ты адвокат.

– Имею, – уверенно сказала Джейн, но я заметил, как от гнева у нее на шее пульсирует вена. – Я не буду стоять в стороне и смотреть, как моя дочь превращается во вторую Люси.

От ее слов у меня по коже побежали мурашки. Джейн говорила о Люси так, словно она была монстром, отравившим наши жизни. Словно Люси не спасла меня от самого себя. Словно Люси не была чудом.

– Да кто ты такая, чтобы решать, кто будет рядом с Тэлон? – спросил я, чувствуя, как бешено бьется мое сердце.

– Я ее мать!

– А я ее отец!

– Нет! – закричала она, хрипя от злости. Ее слова отразились от стен и вышибли из меня душу. Словно в гостиной взорвалась бомба, пошатнувшая основание, на котором строилась вся моя жизнь.

– Что? – спросил я, опасно прищурив глаза. – Что ты сказала?

– Что? – раздался голос позади нас. Пораженная Люси стояла в дверях с коляской Тэлон.

Тело Джейн оставалось неподвижно, и только дрожащие руки выдавали ее состояние. Она посмотрела на Тэлон, ее плечи поникли, и я увидел, как разбивается ее сердце, но мне было все равно. Меня не трогало ее страдальческое выражение лица. Меня волновало лишь то, что она хотела отнять у меня семью.