Надежда Волгина - Любимая чужая

– Кто? Лера?

Обрадоваться не успел, в следующую же секунду покрылся холодной испариной.

– Исчезла с корабля рано утром. Накануне вечером еще была в своей каюте, а на утро я там ее не нашел.

И этот урод обеспокоен только тем, что Лера могла сбежать от него?! В глазах Дениса потемнело. Он и сам не понял, как метнулся к визитеру, схватил того за грудки и шарахнул о стену.

– А ты не думал, что она может утонуть, урод?! – прорычал он ему в лицо. – Что ты с ней сделал, что она решила броситься в море?

Он не переставая продолжал бить мужчину о стену. Не понятно, откуда взялись силы, только злость сделала их поистине неистощимыми.

– Ты организовал ее поиски? Сообщил куда следует о пропаже человека? Ты хоть что-то сделал, чтобы найти ее?.. – продолжал орать ему в лицо Денис, чувствуя, что если и дальше так пойдет, то он запросто может его убить.

Больших трудов стоило взять себя в руки, заставить если не успокоиться, то хотя бы сделать вид. Андрей Сергеевич сполз на пол по стенке и на него было жалко смотреть. Но еще сильнее хотелось подойти и плюнуть ему в рожу. Идиот чертов! Всю жизнь только о себе и думает! Что же теперь делать?

На следующий день на поиски Леры был отправлен отряд водолазов-спасателей. Они прочесали дно в каком-то там радиусе, но ожидаемо ничего не нашли. А может, именно такого результата ожидал только Денис, потому что чем больше думал об этом, тем сильнее склонялся к мысли, что Лера жива. Только вот где она, что с ней случилось, им предстояло выяснить.

Еще через пару дней он взял отпуск и занялся поисками самостоятельно. В том месте, где теплоход стоял на якоре в ночь исчезновения девушки, имелся небольшой приморский поселок. Вот туда Денис и отправился. Только и это не дало результатов. Он побывал в каждом доме, опросил практически всех жителей, однако Леру никто не опознал.

Скрывать и дальше от Артема подробности трагедии не мог. А когда рассказал тому все, то сразу же захотелось действовать с удвоенной, нет, даже утроенной энергией. И чудо сотворила одна единственная фраза друга:

– Они не утонула, потому что плавает лучше даже, чем я.

***

– Ваеия Никояевна, а мы будем петь песенку пъё мамонтенка?

– Конечно, будем, Катюшка, но сначала мы ее выучим как следует, так ведь? – подмигнула я малышке в коротеньком фланелевом платьице и с большим белым бантом на кудрявых каштановых волосиках.

– Уя-а-а! – с воплем выбежала та в коридор, где ее уже дожидалась улыбающаяся мама.

– До свидания, Валерия Николаевна, до субботы, – кивнула мне она, и вместе с дочуркой они пошли на выход из клуба.

Пора и мне было собираться домой. Завтра выходной, а в понедельник на работу. Надо отоспаться, постираться, дошпаклевать сарай… Выходной планировался насыщенным.

На улице уже стемнело, и для конца сентября вечер выдался довольно прохладный. Дул сильный ветер, и воздух пах дождем. Ну и ладно, на то она и осень, чтобы быть промозглой. А я ее любила за ту задумчивость и тайну, что хранила в себе природа в это время года.

Калитка скрипнула, когда открывала ее, и отчего-то так тепло стало на душе, словно я действительно пришла в дом, где родилась и выросла. Но ведь именно таким я теперь и считала свежевыкрашенный деревянный домик на три комнаты, сени и веранду – своим домом. А еще вот этот выглядевший сейчас немного запущенным огород. Кстати, надо бы и тут навести завтра порядок, хоть сухую листву посгребать.

– Лерочка, ты? – донесся с кухни голос бабы Мани.

– Я! – крикнула из сеней и быстро переобулась в тапочки.

Еще на улице почувствовала запах блинчиков – на него и пошла.

– Что-то ты сегодня припозднилась, – улыбнулась баба Маня и стряхнула полотенцем муку с табуретки. – Сидай, давай, скоренько. Сейчас тебе оладушков с пылу с жару накладу.

– Голодная как волк, – потерла я ладони и вспомнила, что забыла помыть руки. – Я сейчас, – подорвалась с табурета и рванула в ванную.

– Куда? – понеслось мне в спину.

– Руки помою…

– Ох уж эти мне чистюли, – насмешила меня следующая фраза.

Баба Маня – она такая, да. Я ей – нельзя есть овощи грязными, прямо из земли, а она мне – своя грязи вреда не принесет. Нет, не подумайте, она не грязнуля, просто и излишней щепетильностью в плане чистоты не страдает. Да и некогда ей следить за чистотой тела, когда приходится днями напролет коптить рыбу, да еще и на рынок по выходным ту сносить. А уж как она любит в баньке попариться. Благо, меня сейчас с собой не зовет, но пару раз чуть не ухлестала до смерти веничком-то.

В ванной я уж заодно и ополоснулась. А когда вернулась на кухню, там уже за столом сидел Сашка и уплетал оладьи за обе щеки.

– Успела никак! – всплеснула руками баба Маня. – Этот пострел еще не все слопал. А ну, поставь блюдо в середку. Ишь, пожиратель нашелся. Лерке ничего не достанется. И так не знай, в чем душа у ней держится, – ворчала баба Маня, а мы с Сашкой уже на пару уплетали оладьи, не забывая посмеиваться.

Наверное, вы уже догадались, что Сашка и есть мой юный спаситель, заставивший нырнуть Рапунцель с башни прямо в море, а потом и подаривший ей новую жизнь.

В то утро, после того как Сашка выловил меня из воды и закутал в теплый плед, мы еще больше двух часов плыли с ним вдоль берега, пока не причалил к шаткому пирсу и он не привязал там лодку.

Берег тут был усыпан крупными валунами и очень узкий, а сразу за ним тропинка убегала в небольшую горку, за которой и начиналась деревушка, где Сашка жил с бабушкой – бабой Маней, то бишь.

Сашке недавно исполнилось шестнадцать, и он переходил в десятый класс. Вырастила его бабушка, а родителей он своих потерял примерно в том же возрасте, что и я. Это нас и сблизило сразу же. Ну и баба Маня на следующий день велела мне не дурить и оставаться у них.

Да, я рассказала им свою историю, опуская мелкие подробности, чтобы не шокировать слишком юное и уже далеко не юное сердца. Еще я умолчала про Артема. Почему, не знаю. Наверное, потому что похоронила свои чувства к нему на самой глубине моей души.

Как бы там ни было, но уговаривать им меня долго не пришлось. Все равно, идти мне было некуда. И хоть неудобно было еще и мне садиться на их шеи (ведь дохода у них и было, что от рыбной ловли, да пенсии бабы Мани), но возражения они даже слышать не хотели.

Вот так я и осталась жить в этой деревушке и первые дни старалась не высовывать носа на улицу. Мне все казалось, что как только я выйду, так сразу же встречу одного из охранников Андрея, что рыщут они повсюду. А потом меня Сашка успокоил:

– Сюда они точно не сунутся, потому как далеко мы от того места. Окрестности может и прочешут, но до нас вряд ли доберутся.

И тогда я стала потихоньку выбираться на улицу. Сначала по вечерам, а потом и днем. И даже помогала бабе Мане сносить рыбу на рынок по выходным. Правда, за прилавком она мне категорически запретила «торчать». А Сашка сказал, что не возьмет с собой на рыбалку.