Ульяна Гринь - Профессионально беременна

— Что-то не видно!

— Ну ты даешь. Девять недель всего. И не будет видно.

Эля покачала головой:

— Ну ты блин даешь! Это что — у нас тут будут трое спиногрызов орать скоро?

Я повернулась к ней, уперев руки в бока, и сказала жестко:

— Да, милая моя. Скоро не ты будешь самой маленькой и капризной, а мои трое спиногрызов. А тебе, Эля, пора взрослеть. Потому что тебе семнадцать лет. Ни папы, ни мамы, зато брат и сестры, которые тебя не замечают.

— А вот и замечают! — она взлохматила хохолок на голове. Обиделась. Мне стало смешно. Я махнула рукой:

— Не замечают, хоть ты в серо-буро-малиновый цвет покрасишься. В крапинку!

— А что мне делать? — ее губы дрогнули, искривились. Бровки с пирсингом поднялись. Морщинки на лбу… Я снова вздохнула. Нет, я не нанималась воспитывать этого ребенка! Да и не ребенок это вовсе: взрослая половозрелая кобылища. Уверена, что с ней все носились до определенного возраста, а потом просто махнули рукой. Теперь в доме никого, кроме меня и прислуги…

— Для начала, Эля, сходить умыться. И голову помой. А потом поедем в больницу, и по дороге расскажу, что надо делать, чтобы тебя воспринимали, как личность.

Больница Скорой помощи, куда увезли Дашу, располагалась в четверти часа езды. Костя не отходил от меня ни на шаг, Эля тоже следовала за мной, как бездомный щенок, разве что не заглядывала в глаза. В машине у нас состоялась интересная беседа, результатом которой стали красные от слез глаза девчонки и обещание взяться за ум, ну хотя бы подумать, в какой институт поступать.

У дежурной медсестры я узнала, что Даша Беркутова находится в реанимации в тяжелом, но стабильном состоянии, что врачи делают все возможное, ну и что пока ничего не нужно. Сунув ей в карман пару купюр, попросила звонить при любых изменениях и вообще — чтобы сообщить новости. Женщина согласилась с энтузиазмом, и я решила, что сделала здесь все, что смогла.

Потом Костя отвез нас с Элей в Лисий Нос.

Она сопротивлялась до последнего, но я осталась непреклонна. Полина очень обрадовалась нашему приезду, пыталась затащить всех за стол — наверное, от скуки, однако у меня были еще дела. Выпив чашку чая с купленным Костей тортиком, я строго-настрого пресекла все разговоры о произошедших в особняке на Крестовском событиях, пообещав рассказать, когда узнаю подробности. Тогда Полина переключила свое внимание на Элю, и я смогла спокойно сбежать. Конечно, доброй женщине стоило сказать о том, что я жду тройню, но не сейчас, не сейчас. Еще удар хватит от такой радости — ведь в Полине лишнего весу полтора центнера, не меньше!

Когда мы с Костей сели в машину, я скомандовала:

— Вези меня к адвокату.

— В смысле, Ева Станиславовна? — насторожился Костя. — Зачем вам к адвокату?

— Хочу поговорить с ним, имею право?

— Я что, я ничего, — пробурчал парень и замолчал, уставившись на дорогу. А я подумала: а правда, зачем мне к адвокату? Что он мне скажет?

— Правильно мыслишь, Костя. Не едем к адвокату. Едем к следователю. Ты знаешь, кто занимается делом Данилы?

Подозреваю, что к следователю я попала только потому, что Костя боялся моего сумасшествия. С бабами-дурами не спорят. Даже дал мне номер кабинета и ФИО. Следователя звали Пыжик Арсений Венедиктович. Мне сразу представился толстенький краснолицый майор с пористым пропитым носом и взопревшей под фуражкой лысиной.

Но, когда я вошла в кабинет, передо мной оказался высокий худощавый блондин чуть за сорок с пронзительными серыми глазами и длинным костистым носом. Правда, все же майор. Он посмотрел на меня мельком и устало, спросил:

— Вам чего, девушка?

— Дело есть, — я села и закинула ногу на ногу так, что мое безупречное колено оказалось в поле зрения майора. Костя, стоявший у выхода, легонько кашлянул, но я не дрогнула. Насрать. Главное — Данила.

— Излагайте, раз есть дело.

— Я по вопросу Данилы Беркутова. Я его жена.

— И что?

— Хочу знать, как продвигается расследование. Это же вы им занимаетесь?

— Я. Только расследовать там больше нечего. Если потерпевшая Дарья Алексеевна Беркутова не умрет, ему предъявят обвинение в убийстве отца и в покушении на убийство сестры. Все?

— Не все.

Глядя ему в глаза, я медленно поменяла ноги местами. Не основной инстинкт, но должно было получиться неплохо. Кадык майора дернулся вверх-вниз. Взгляд с трудом переместился с моего колена на грудь, обтянутую белым топиком за пять тысяч. Да, милый, смотри мне прямо в нижние глаза!

— А другие подозреваемые? Я напоминаю, что была с ним всю ночь, и он не выходил из спальни.

— А кого там подозревать? Одни женщины, а удар был нанесен с большой силой.

Взгляд Пыжика скользнул по ложбинке между грудей и поднялся выше. Я похлопала ресницами. Он облизал губы. Я провела пальцами по ключице и склонила голову набок. Все, готов.

— А как же Семен?

— У него алиби.

— Жаль… Ну а Тома, экономка?

— Девушка, вы что, меня допрашиваете?! — очнулся майор. Крепкий орешек, блин! Ладно, попробуем по-другому.

— Костя, будь другом, выйди за дверь, — велела я шоферу, не оборачиваясь. Главное, не терять зрительный контакт! Костя снова кашлянул:

— Не имею права, Ева Станиславовна.

— Уволю, — предупредила. — Пока твой шеф сидит в тюрьме.

Парень завздыхал, видимо, прикидывая шансы быть уволенным с одной и с другой стороны, и вышел, тихо затворив дверь за собой. Я наклонилась к майору, удерживая его взгляд:

— Арсений Венедиктович, мне очень хотелось бы видеть вас на оглашении завещания в особняке покойного на Крестовском острове. Думаю, там вы подберете полную коллекцию подозреваемых вместе с мотивами.

— А что, если покойный лишил наследства вашего мужа, и тот кокнул его ножом в спину?

— У моего мужа собственный бизнес и о-о-очень хорошие активы, так что вряд ли он позарился бы на доли сестер. А вот у Томы был отличный мотив. Ведь у нее тоже есть сын от покойного.

Следователь оживился так быстро, что я даже отшатнулась. Он прищурился и спросил цепко:

— У Тамары Семипольской? А откуда вы знаете о сыне?

— Видела. Собственными глазами в городе.

— И вот так сходу определили, кто его отец?

Он сказал это ехидным тоном, а я пожала плечами, заставив грудь соблазнительно подпрыгнуть:

— Если бы вы видели Алексея Петровича, Данилу и Тимофея вместе, то поняли бы сразу, что там тест ДНК не нужен. Они похожи, как клоны.

Взгляд майора раздосадовано метнулся вслед за моими грудями и обреченно вернулся в бумаги. Пыжик сказал сухо:

— Я буду присутствовать на оглашении завещания. Свяжусь с нотариусом. Благодарю за содействие следствию.

— Скажите, а можно мне получить свидание с мужем? — улыбнулась я сладко. Тяжкий вздох был мне ответом: