Пенелопа Дуглас - Дурное поведение

– Скоро Хеллоуин, – обратилась я к женщине, оглядевшись вокруг и заметив, что других покупателей нет. – Я думала, здесь будет больше народу.

– Не тот праздник, – объяснила она. – Вот на Марди Гра здесь действительно не протолкнуться.

Да, могу себе представить. Не верилось, что до начала следующего карнавального сезона осталось всего четыре месяца. Почти год прошел с тех пор, как я впервые встретила Тайлера. И – я на мгновение опустила глаза, проходя по магазину, – прошло уже больше недели с тех пор, как мы в последний раз разговаривали.

За это время я видела его лишь однажды. Он забирал Кристиана из школы в прошлый понедельник, и, хотя я не знала точно, потому что запрещала себе искать его взглядом, Тайлер, скорее всего, на этой неделе приезжал за сыном каждый день. И ежедневно я на прощание желала ученикам хорошего дня, улыбалась их родителям, а затем возвращалась в свой кабинет, закрывала дверь, включала на полную громкость Боба Марли и работала допоздна, не думая о Тайлере.

Или стараясь не думать о нем.

Но потом находила в комоде бюстгальтер, к которому у меня больше не было подходящих трусиков, и вспоминала, что они остались лежать в переулке во Французском квартале. Или просыпалась вся разгоряченная, ощущая, как простыни натирают обнаженную кожу, и разрывалась на части, желая, чтобы Тайлер прикоснулся ко мне. Впрочем, он был прав. Мы вели себя неосторожно и эгоистично.

Я снова повернулась к продавщице и поинтересовалась:

– А где у вас металлические маски?

– Вон там, на левой стене. – Она указала мне за спину на соседний зал.

Я увидела по центру помещения стеклянные двери и слегка улыбнулась женщине.

– Спасибо.

Войдя туда, я окинула взглядом стены, сплошь украшенные масками, очень похожими на те, что висели в предыдущем помещении, и направилась прямо к небольшому ряду металлических масок. Они были похожи, но абсолютно одинаковых здесь не было.

Я взяла богато украшенную золотую маску, в ее налобной части сияли кристаллы. По бокам к обоим вискам поднимались завивающиеся узоры, а необычные вырезы для глаз придавали маске эротический вид, сексуальный и таинственный одновременно. Я почувствовала, что впервые за неделю улыбнулась по-настоящему. Мне очень понравилась моя прошлогодняя маска. Я еще не знала, по какому случаю надену эту, но решила ее купить.

Я также выбрала маску для брата, поскольку он упомянул, что собирается пойти на бал в честь Хеллоуина вместе с коллегами по его новой стажировке в «Грейстоун Бриджертон». Продавщица завернула покупки, я убрала их в сумку и вернулась на Канал-стрит, чтобы сесть на трамвай. На часах было уже начало четвертого, и я обещала приготовить ужин Джеку. Сам он умел лишь разогреть в микроволновке полуфабрикатную выпечку и пожарить яичницу-болтунью.

С сумкой в руках я прошла под кустом сирени, благоухающей на весь район, и перешла улицу, направляясь к дому, но когда взбежала по ступенькам на крыльцо, то замедлила шаг, увидев, что входная дверь открыта.

Что за?..

Страх пронзил мою грудь, словно гигантский коготь, я тут же попятилась.

Но я запирала дверь.

Я помнила это, потому что обернулась, чтобы поздороваться с соседом, а затем щелкнула замком и подергала дверную ручку, чтобы убедиться, что дверь надежно заперта. Я покачала головой. Нет. Я не собираюсь проходить через это снова. Бросившись к двери, я распахнула ее.

– Кто здесь? – выпалила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

С участившимся дыханием я быстро оглядела помещение. Внутри было темно. Перед уходом я выключила все лампы, но в окна проникали лучи солнца, клонившегося к закату.

– Кто здесь? – выкрикнула я еще раз и бросила сумку на пол, а затем решилась: – Выходи сейчас же!

Шкафчики на кухне, открытое окно, занавеска для душа… я ничего не вообразила и не оставила по рассеянности.

Кто-то входил в мой дом.

Я с трудом сглотнула и осторожно двинулась по коридору, пытаясь определить, лежит ли что-нибудь не на своем месте, и увидела кучу обломков в центре гостиной. Я бросилась туда и упала на пол, ободрав колени о ковер.

– Нет, – выдохнула я.

Кто-то вломился в дом, и они точно знали, зачем явились. Мои плечи затряслись от беззвучных рыданий. Моя шкатулка с сокровищами – та самая, которая не давала покоя Джеку, – лежала разбитая вдребезги на полу, ее содержимое было разбросано и разорвано на куски. Я стиснула обрывки в пальцах, чувствуя ту же агонию, что и много лет назад, когда запирала их в коробке.

Чейз.

Все его письма. Угрозы. Все, что он присылал мне после того, как мои родители уволили его с поста тренера. Все, что они от меня скрывали. После их смерти я нашла у нас дома в кабинете папку с его «любовными» письмами ко мне. Судя по датам, Чейз отправлял их по почте с тех пор, как его уволили.

Я нашла их и прочитала, и мне тут же захотелось исчезнуть с лица земли. От писем у меня мурашки побежали по коже, и я возненавидела родителей за то, что они не стали выдвигать обвинений. Они забрали у меня телефон вскоре после начала его преследований и заблокировали электронную почту, так что эти письма были единственным доказательством того, что он делал. Убедительным доказательством для полиции. Зачем скрывать это от меня, вместо того чтобы использовать для защиты? Как родители могли читать эти письма – некоторые из них были отвратительными и извращенными – и ничего не предпринять?

А потом я вспомнила, что родители погибли из-за меня – из-за того, что я сделала той ночью, – и не захотела избавляться от улик. Джек сжег бы их, но я заперла все в шкатулке и никогда не открывала ее, но держала на виду, как постоянное напоминание о том, к чему приводит потеря контроля над собственной жизнью.

Больше никогда.

– Истон? – раздался голос у меня за спиной.

Я заставила себя глубоко вздохнуть.

– Истон, – повторил Джек. – Что, черт возьми, случилось?

– Ты должен уйти, – потребовала я, поспешно собирая бумаги.

– Истон, что ты делаешь? – Брат остановился рядом со мной, но я не обратила на него внимания.

Опустившись на колени, он поднял обрывок и внимательно изучил его, пока я искала мусорный пакет, куда все это можно было сложить. В течение пяти лет эта куча мусора не позволяла мне сбиться с пути.

– Истон, постой! – позвал Джек. – Откуда у тебя все это?

Я кинулась обратно в гостиную и стала подбирать с пола оставшееся.

– Истон. – Джек схватил меня за руку. – Тебе нельзя их хранить!

Стиснув зубы, я вырвалась, вернулась на кухню и запихнула все в пакет, но Джек ловко выхватил их.

– Оставь меня в покое! – закричала я.

– Черта с два! – проревел брат. – Ты не будешь это хранить. Это ненормально!