Надежда Михайловна - Нужным быть кому-то (СИ)

— Ярик, все!! У нас Димулька родился!! Счастлив до безумия, и трясет всего от родов! Я в себя приду, заеду за тобой, поедем в Каменку.

Санька приплясывал, прыгал, целовал бабу Лену, вопя от восторга:

— У меня братик, братик Димка теперь есть!!! Я побёг к Шишкиным, — выскочил и понесся к бабе Тане.

— Баб Таня, братик Димка родился у меня!! — Голубые огромные глазищи сияли, он прыгал от радости, Ванюшка поднял его над головой:

— Все, Санька, ты теперь старший брат, будешь защищать и заботиться о малышке!!

— Дядя Ваня, я его так ждал, так ждал! — восторгался Санька.

А баба Лена плакала — и от радости за Горшковых и от печали за непутевого своего сыночка, Вершкова, рано ушедшего и не оценившего своих таких славных жену и сына.

Приехавшие вскоре Саша и Толик застали «накрытую поляну» — все уже поджидали счастливого папу. — Санька первым повис на папочке, никак не отцепляясь, вот и обнимали все обоих Горшковых. Наконец баб Таня, ворча, пригласила всех за стол. Толик же с изумлением крутил головой: столько народу, все такие шумные, искренне радующиеся за Сашку… У них столько друзей разных возрастов никогда и не было!

— Толика теребили со всех сторон, что-то спрашивали, он что-то отвечал, не вникая толком. А сам все удивлялся. К нему подлез Санька:

— Толик, а ты братика видел?

— Нет пока. Завтра поедем навещать.

— Толик, а я теперь его защищу всегда, он же маленький и пищит наверное, вон, как Лёшик у тети Вали.

— Лешик, сидя на коленях у деда, деловито и сосредоточенно грыз сушку.

— Я, Сань, смотрю, у вас тут много народу?

— Ты чё, это еще совсем мало, а когда праздники бывают, мы к Федяке всем… как это?..а, гуртом собираемся, тогда да! А ты у нас дома был?

— Не, Сань, пока не был!

— Знаешь, как там клёво, мне тут больше, чем в Москве нравится. Только вот, — он вздохнул, — в школу пойдем с девочками там. Толик, а пойдем купаться, наперегонки, а?

— Ну, пойдем, пойдем.

— Папа, мы купаться с Толиком!

Папа кивнул, и Толик с удивлением опять наблюдал, как в местной речке плещется детвора.

Особенно привлекла его внимание шустрая, растрепанная девчонка, у которой были изумительного цвета волосы, «серебристая блондинка, — подумал Толик, — явно, атаман», которая, забравшись на ветки ивы, с визгом и уханьем прыгала в речку, шумела, брызгалась — чистый пацан, а за ней и девчушки Козыревы, подражая ей, шумели и брызгались. А за всеми следил крупный, похожий на медвежонка, подросток.

С пригорка с шумом и свистом скатился Макс и с разбегу прыгнул в речку. А за ним, как-то манерно спускаясь, появилась девица… длинноногая едва прикрывающих попу джинсовых шортиках, она поморщилась, увидев орущую, визжащую детвору, и села в отдалении.

Толик заметил, как враз сникла девочка-атаман, она приуныла и как-то недобро смотрела на красотку. Макс же дурачился и плавал наперегонки с ребятней, ничего не замечая. Девчушка быстро собралась и куда-то убежала.

А к вечеру случился конфуз. Навязавшаяся с Максом «герла», которая просто нахально влезла к нему в машину, захотела переодеться, полезла в свою сумку и истошно завопила.

Прибежавший на вопль дед Вася, бестолково суетясь возле неё, никак не мог понять, в чем дело. Макс, тоже бывший на улице, влетев, сразу понял в чем дело — из сумки, квакая, выскакивали лягушки. Неприлично заржав, Макс вытряхнул всю сумку, собрал аж пять лягушек и отнес их на улицу. Девица, перестав визжать, завопила:

— Дебилы, дебильная деревня, одни уроды кругом!

Дед попытался вступиться:

— Што ты, милушка, у нас тута завсегда…

— Все вы придурки, — перебила его девица.

— Хватит! — резко шумнул Макс, собрал её вещи, вываленные на пол, и сунув сумку ей в руки, потащил на улицу. Так, дотащив до остановки автобуса — как раз подошел последний вечерний, заплатил за билет и выдал:

— Я тебя сюда не звал, сама залезла, вали по-хорошему! А моих родных оскорблять я не позволяю никому.

Пошел к Шишкиным и долго внимательно приглядывался к Аришке, которая вела себя как всегда. Наконец, позвал:

— Невеста, поди-ка сюда!

— Чё, дядь Макс?

Макс оторопел:

— Чё это ты меня дядей стала звать?

— А ты старый и противный! — припечатала Аришка, показала ему язык и убежала.

— Во, Макс, обидел невесту, теперь она не скоро тебя простит, — заметил Ванюшка, — наша Шишкинская порода, она, знаешь ли, памятливая.

— Да не хотел я эту гёрлу сюда везти… блин, а ребенок, чё, всерьез моей невестой себя считает?

— Не, ну ты фрукт, да после коленок у нас только и разговоров про Макса было. Короче, облажался ты, женишок.

— Да, лан, — почесал макушку Макс, — она через два дня и не вспомнит про меня, вон, кругом сколько пацанов, один другого лучше.

— Чё-то дедок не идет. Сгоняю до дому!

Дедок лежал на диване, весь поникший, возле него суетился батя, пахло валерьянкой и ещё чем-то противным.

— Дед, ты чё?

— Да прихватило-от сердечишко, не младые годы чай, — как-то удрученно сказал дед.

— Ты это мне брось, ща отлежишься, пойдем на футбол, за меня поболеешь.

— Да, вот маненечко отлежуся, — пробормотал дед, засыпая.

— Пойдем-ка, Казанова, — позвал Виктор сына улицу, а там вломил по-полной, — тебе, что, обязательно было свою… сюда тащить? Ты когда-нибудь начнешь верхней головой думать, или у тебя только в нижней мозги? У деда приступ сердечный начинался, хорошо, я дома был, ты идиот совсем? Зачем в этот, такой редкий в наше время, островок добра, тащить всякую дрянь? Чтоб ни одну шалаву сюда больше не таскал! Москва большая, борделей много, там и удовлетворяй свои нужды, а здесь никого, я повторяю, никого не должно быть!

— Бать, да я и не собирался кого-то сюда везти, она сама запрыгнула…

— Что ты как маленький лепечешь, она сама, она сама, ты мужик или чмо? Ещё один такой «визит», и деда не станет, ты это понимаешь, болван?

Макс побледнел:

— Всё, слово даю! Я, правда, дебил!

Дед проспал весь вечер, и Макс не пошел играть в футбол, а тихо сидел за компом, иногда вставая и подходя к деду. Убедившись, что старикан спит, опять садился и задумчиво смотрел в крутящиеся на мониторе замысловатые фигурки.

В окно всунулся Лёха:

— Макс, — шепотом позвал он, — чё, дед Вася заболел?

— Ща выйду! — Макс шагнул в окошко, благо, длинные ноги позволяли, сел на лавочку и тяжело вздохнул. — Вот скажи, Лёх, я идиот?

— Да вроде, не!

— Идиот, Лёх, ещё какой, ведь чувствовал жопой неприятности, приволок на свою голову… дед вон… сердце… батя отлаял, Шишкины, похоже, тоже не в восторге, блиииин! Лан, будем исправлять содеянное, лишь бы дед не разболелся!!

— Максимушко, чей-то ты не на футболе, а? — раздался из окна голос деда Васи.

— Дед, ты как себя чувствуешь? — вскочил Макс.