Луиза Бей - Рыцарь Англии

Я отправился к маленькому бару в углу комнаты, налил себе виски. Если мне предстояло остаться одному, и мне не с кем даже поговорить, а также завтра я не буду работать, то хотя бы могу нормально выпить. Возможно, алкоголь притушит мои мысли, заполнит пустоту, которая с каждой минутой только усиливалась. За последние несколько недель подготовка к судебному разбирательству все больше напоминала мне мою прошлую жизнь. Помимо субботних вечеров, я был полностью поглощен процессом, и в эту субботу вечером все перешло через край.

Выпив свой первый стакан виски, телефон завибрировал, где я оставил его на кровати. Имя Вайолет вспыхнуло на экране, и я так отчаянно хотел ответить на ее звонок, пока она не отключилась, что почти дважды уронил телефон, прежде чем сумел провести по экрану пальцем.

— Вайолет, с тобой все в порядке? — Спросил я. Совершенно нелепый вопрос, но я был так рад, что она позвонила. Я провел в страхе все это время, боясь, что она исчезнет навсегда.

— Да, только что добрались до дома Скарлетт и Райдера. Мы с Дарси останемся у них на ночь, а завтра поедем в Коннектикут.

Я, затаив дыхание, внимательно слушал ее, желая услышать каждое слово, каждый нюанс.

— Я рад, что с тобой все хорошо. Я чувствую себя не очень хорошо, когда не вижу тебя.

Через линию я услышал какое-то движение и стук закрываемых дверей.

— Ты был занят, — ответила она. — И мне нужно тебе кое-что сказать. Я не вернусь в палату в следующем году. Не вижу в этом смысла.

Крейг оказался прав. Она улетела. Бросила меня навсегда.

— Не видишь смысла? — Спросил я. Почему она ничего не сказала перед уходом? — Я думал, ты будешь проходить МВА в Лондоне. Я думал… — Я думал, что мы будем вместе.

— Я планирую перенести дату начала обучения по MBA в Колумбийском университете на начало весеннего семестра, значит, я начну учебу через несколько недель. Я подумала, что у меня нет особых причин откладывать.

Давление в груди угрожало сломать мне ребра.

— Так ты вообще не собираешься возвращаться в Лондон? — Конечно, я был ошеломлен. Она не могла вот так просто взять и уйти.

— Как я уже сказала, я смогла перенести дату начала своих занятий.

— Ты не поступила в лондонские университеты? — Может она была расстроена тем, что ее здесь не приняли и сбежала?

— Это не имеет значения. Я выбрала Колумбийский.

Я прочистил горло. Мне было трудно понять ее настроение… голос звучал легко и беззаботно, но ее слова для меня походили на полную катастрофу. Если бы она была здесь передо мной, я бы смог понять, что происходит.

— Хорошо.

— Я знала, что ты поймешь.

Я не был уверен, что понимал.

— Значит ты заканчиваешь наши отношения?

— Это ведь облегчение, правда? — Ее голос звучал легко, как будто она сообщала мне прекрасную новость, а не говорила, что мы больше никогда не увидимся. — Тебе не придется обо мне беспокоиться, не придется выкраивать для меня время. Не то…

Дерьмо.

— Вайолет, прости меня за субботу. Я…

— Не надо извиняться. Я знаю, чем является для тебя твоя работа. Я понимаю, что она всегда на первом месте.

Я выдохнул, когда она это произнесла. Хотя звучало поверхностно и мелочно, но это было правдой. Работа всегда была для меня на первом месте.

— В любом случае, я не хотела напрягать тебя тогда. Знаю, как важен для тебя судебный процесс, поэтому я и позвонила.

— Подожди, что? И это все? — Я сел на стул возле письменного стола.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала?

Я точно не мог сказать, но ситуация, в которой мы оказались, казалась такой нелепой. Если она злиться на меня, то я хотел бы, чтобы она ругалась и кричала. Я готов был пройти через ее крики и ругань, я готов был пройти через все. Разве у нас не было чувств друг к друга, разве мы не делились своим мыслями? Разве мы не наслаждались временем, проведенным вместе? Я переживал из-за этой женщины, а она просто позвонила попрощаться, как будто мы были всего лишь коллегами по работе? Не может быть, чтобы вот так все закончилось между нами.

— Все кажется таким внезапным. Ты застала меня врасплох. Я надеялся встретиться с тобой перед отъездом. Я хотел сказать, что мне очень жаль насчет субботы. Ты не можешь просто вот так закончить наши отношения и сбежать. — Я не говорил ей, что никогда не чувствовал к женщине того, что чувствую к ней. Мне казалось, что для этого у нас есть время.

Она ничего не ответила.

— Итак, на этом все? — Спросил я.

— Я не понимаю, а что может быть по-другому, — ответила она. — У тебя есть твоя работа и…

— Я сказал, что извиняюсь, и ты знала, что у меня было судебное разбирательство…

— Речь идет не о той конкретной субботе, — отрезала она. — И не о каждой субботе. Речь идет о том, что я не хочу быть девушкой, которая будет довольствоваться крохами твоего времени, которые ты готов мне предоставить.

Я поморщился. Она говорила ужасные вещи.

— Мне, действительно, очень жаль. Я никогда не делал вид, что идеален, я привык беспокоиться только о себе, мне потребуется некоторое время, чтобы приспособиться. Вот и все.

— Я не могу позволить себе беспокоиться о тебе, Александр. Я как раз собираюсь наладить свою собственную жизнь. Я не хочу, чтобы меня снова пустили под откос. Я не позволю себе опять довериться мужчине, чтобы потом обнаружить, что он совсем не тот, за кого себя выдает. Я уже делала это раньше.

У меня сердце ушло в пятки.

— Сначала мы просто трахались, а потом танцевали на Беркли-сквер, и где-то в середине этого пути мои чувства изменились, и я начала хотеть большего. Я изменилась. Чем больше времени я буду проводить с тобой, тем больше ты причинишь мне боли, а я не могу этого допустить. Больше это никогда не повторится.

Я подвел Гэбби. И хотя я сожалел о том, что сделал, но не испытывал тогда такой настоящей боли. Но теперь агония разливалась внутри по всему телу.

— Извини. Ты заслуживаешь лучшего. — Это была правда. Она была совершенной.

— Ты очень особенный человек. Ты научил меня тому, чего я хочу в своей жизни. Ты показал мне, чего я заслуживаю — мужчину, способного поставить меня на первое место.

— Это была ошибка, и мне жаль, что я не могу ничего исправить. Мы можем хотя бы попытаться?

— Я не могу, Александр. Мне и так сейчас слишком больно, слишком глубоки к тебе чувства.

Я молчал. Мне не хотелось причинять ей еще большую боль — это последнее, чего бы я хотел.

— Прости меня, — сказал я.

— Не стоит. Нам есть, что вспомнить, наши несколько месяцев, проведенные вместе. У меня такое чувство, будто ты вдохнул в меня новую жизнь, и я всегда буду тебе за это благодарна.

Вдохнул в нее новую жизнь? Это она вздохнула в меня новую жизнь.

— Мы можем хотя бы оставаться на связи? Быть друзьями? — Я хватался за соломинку, но мне хотелось, чтобы она каким-то образом, не важно каким, я был согласен на все, оставалась в моей жизни.