Франсуаза Бурден - Обещание океана [litres]

В дороге Алан был не очень разговорчив, ограничиваясь похвалами устойчивости автомобиля. Только притормозив у ворот ее дома, он повернулся и вопросительно посмотрел на нее:

– Увидимся? Я тебе позвоню.

Ей вспомнились более романтические варианты прощания.

– Ладно, – пробормотала Маэ, выходя из машины. Захлопнув дверцу, она пошла к дому и даже не обернулась.

– А, наконец-то! – заметил ей отец. – Жан-Мари ждет тебя в порту, с «Жабадао» случилась авария.

– Что?!

– Поскольку ты не вернулась вечером, я собирался ехать сам.

– Шутишь? Почему ты мне не позвонил?

– Ты не отвечала!

Уязвленный до глубины души, Эрван смотрел на нее обвиняющим взглядом. Она вспомнила, что, поднимаясь в спальню, оставила сумку с телефоном на первом этаже. И если Жан-Мари пытался дозвониться ей до рассвета, то понял, что она спала не в своей постели или принимала душ в чужой ванной. Отец, уже стоя в куртке, повязал на шее шарф и взял фуражку. Маэ ощущала его поведение как настоящее вмешательство – не только в ее личную жизнь, но и в управление компанией.

– Папа, ты ничего не можешь для них сделать, я сама этим займусь.

– Давно пора! Мне жаль тебя расстраивать, девочка моя, но ты странно ведешь наши дела. Зимой, да при такой погоде, надо быть на связи постоянно.

– Я на связи! – взорвалась Маэ. – Во всяком случае, если Жан-Мари не смог починить «Жабадао», то я тем более не смогла бы. Снимай куртку и оставайся дома, я уже иду.

– В таком виде?

Обвинительным жестом он указал на ее тонкие ботильоны с высокими каблуками.

– Я сейчас переоденусь, у меня есть минута. Ты сварил кофе? Очень хочу кофе!

Она бросилась вверх по лестнице, одной рукой держась за перила, а другой шаря в сумке и пытаясь нащупать телефон. Надевая джинсы, теплые меховые сапоги и пуховик, она тщетно пыталась дозвониться до Жана-Мари. В отчаянии она позвонила Кристофу, и он объяснил ей, что с двигателем все в порядке, а вот радио неисправно, и что Жан-Мари пошел искать техника. Конечно, это займет время, и отправление будет отложено. Расстроенная, Маэ сказала, что уже едет, и положила трубку. Жан-Мари был серьезным капитаном, он всегда регулярно осматривал технику на борту, так что же могло случиться с этим чертовым радио?

Когда она приехала в порт и увидела на причале одинокий «Жабадао», сердце ее упало. Все траулеры Эрки выходили из бухты или уже были в открытом море: последние предпраздничные дни стали решающими для рыбаков. Не замечая руки, протянутой Кристофом, Маэ прыгнула на палубу. Она злилась на себя за то, что не ответила на звонки, хотя обещала себе быть постоянно на связи со всеми моряками. Конечно, Жан-Мари мог справиться с проблемами самостоятельно, но боссом был не он, а она, и ей – принимать решения.

Она нашла его в рубке, с ним был техник. Ей сразу бросилось в глаза, что он очень устал. После ночи, проведенной с Армель? Впрочем, у нее вид после бессонной ночи наверняка был не лучше.

– Все наладится, – сказал Жан-Мари успокаивающим тоном. – Клод нашел причину поломки.

Техник на минуту поднял глаза и что-то проворчал по поводу допотопного оборудования. Маэ вздохнула, почувствовав, что у нее опускаются руки. Она села в капитанское кресло перед приборной доской. Все ее траулеры постоянно требовали починки или замены оборудования, из-за этого у нее не было никакого пространства для маневра.

– К выходу успеете починить? – взволнованно спросила она.

– Я закончил! – торжественно объявил Клод.

Жан-Мари озабоченно взглянул на Маэ и решил:

– Отдаем швартовы немедленно.

Она скрестила пальцы на удачу и взяла техника за руку, чтобы как можно быстрее вывести его из рубки.

– Ты никогда не звонил в это время, – заметил Алан брату.

Людовик весело улыбнулся с экрана компьютера.

– Я просто не мог больше ждать! Представляешь, я обнаружил в почтовом ящике письмо для тебя! Длинное письмо, написанное от руки…

– Загадываешь загадки?

– Получишь сто долларов, если отгадаешь.

– Понятия не имею, сейчас никто не пишет писем от руки.

– Твоя бывшая жена!

– Мелани?

– Да. Но поскольку я сам тебе ответил, ты проиграл сто долларов.

– Но почему она пишет тебе?

– Спорим опять на сотню?

– Ладно, не заставляй себя упрашивать, тебя же прямо распирает.

– В письме четыре страницы, но я тебя избавлю от их чтения.

– Четыре? Обычно она сразу переходит к делу.

– А сейчас она, не торопясь, оборачивает свое предложение в шелковую бумагу. Я тебе скажу главное: она не понимает, почему ты отказываешься от такой выгодной инвестиции, которую она тебе предложила. Она винится, что отняла у тебя много денег, и считает, что дает тебе компенсацию, предлагая абсолютно беспроигрышное дело. Она считает, что ты ей не доверяешь, но ты не прав, поэтому она обращается ко мне, чтобы я убедил тебя в ее искренности и в совершенстве ее проекта. К этому она приложила рекламный проспект будущего бальнеологического центра! И приписала, что если я заинтересуюсь ее предложением, она готова распространить свою щедрость и на меня.

Ошеломленный, Алан с минуту молчал, а потом разразился смехом.

– Она действует через тебя, чтобы обобрать меня еще больше; это бред какой-то!

– Нет, она в это верит.

– В рентабельность своего центра? Не сомневаюсь! Но я не хочу иметь с ней ничего общего, даже если она мне приплатит!

– Я так и думал.

– А ты? Хочешь инвестировать?

Настала очередь смеяться Людовику.

– Никогда! Никогда в жизни я не ввяжусь в дело, которым управляет твоя бывшая, и тем более во Франции.

– Ты возненавидел свою родину?

– Если говорить о бизнесе, да. Я по-прежнему ценю наши сыры и вино, но прекрасно помню, что французы ненавидят успешных людей. Если ты хочешь преуспеть, то Франция – не подходящее для этого место. Что касается Мелани – мне отвечать ей или нет?

– Забудь ты о ней. Или отправь ей один доллар.

– Ага, шоколадный. Ладно, маму не видно в камере, но она рядом и хочет с тобой поговорить. Только сначала скажи мне, что ты собираешься делать в рождественскую ночь?

– Меня пригласили в гости.

– Тогда не пей слишком много или заночуй у них! Я скучаю по тебе, братец. Тебе надо приехать сюда и попутешествовать, мы устроим тебе королевский прием.

Людовик довольно грустно помахал ему рукой и уступил матери место перед экраном.

– Счастливого Рождества, мой дорогой!

– Тебе тоже, мама.

– Дети сойдут с ума, разворачивая подарки, я им проговорилась!

– А мне, мне ты послала подарок?

– Ну, разумеется. Пожарную машинку. И вообще, я хотела тебя поздравить: если Мелани предпочла написать Людо, а не преследовать тебя напрямую, значит, ты послал ее куда надо!