Рейчел Липпинкотт - Все это время

– Марли, Лара, семь миль.

Лучший друг таращится на меня, непонимающе хлопает глазами.

– Кто-то из них – моя Марли, – уверенно заявляю я. Потом рассказываю Сэму о запахе, оставшемся на моем одеяле сегодня утром, о цветах, о своем озарении и о ходе поисков. Подробно разъясняю, как целый день вводил в поисковую строку «Гугла» разные комбинации слов «Марли», «Лора» и «автомобильная авария», а потом читал газетные заметки обо всех похожих несчастных случаях, произошедших по всей стране.

Дальше – дело техники. Я смотрел, в каком городе случилась та или иная авария, читал имена в заголовке и переходил к следующей заметке.

В конце концов я исписал целую стопку листочков, постепенно отсеивая неподходящие. В итоге остался один.

Последний желтый листочек, ключ, который я так долго искал.

– Семь миль отсюда, старина. Вдобавок истории совпадают. – Пролистываю газетную статью в айпаде, читаю вслух: – «Погибла четырнадцатилетняя Лара, ее сбила ехавшая на большой скорости машина. Несчастный случай произошел на Глендейл-стрит вчера днем».

Я смотрю на Сэма, и мы оба морщимся, потому что я прочитал эту ужасную новость радостным, возбужденным тоном.

– Сэм, именно это случилось с сестрой Марли. Семь миль отсюда. Всё сходится, – восклицаю я, хватая листочек для записей. – Я же тебе говорил, Марли настоящая. Теперь мне просто нужно туда поехать.

Сэм молчит целую минуту, потом наконец качает головой.

– Нет.

– В каком смысле «нет»? – Я возмущенно потрясаю листочком. – Я же ее нашел.

– Нет, не нашел, – возражает он, выхватывая у меня бумажку. – Даже если это «та самая» Марли, она тебя не знает. Ты же спал. Забудь, чувак. Я не собираюсь вместе с тобой запугивать бедную девушку.

Отнимаю у него листочек.

– Тебе и делать-то ничего не придется, просто отвезешь меня туда.

В ближайшие пару недель меня из больницы не выпишут, во всяком случае доктор Бенефилд всё еще мониторит мою мозговую активность, а мое дело ждать не может. Я обещал Марли, что никогда ее не оставлю, а сейчас она наверняка думает, что я ее бросил. Нельзя заставлять ее проходить через такое. Ни дня больше.

– Как ты узнаешь, где она живет? – недоверчиво спрашивает Сэм.

Показываю ему айпад, тыкаю пальцем в статью – там приводились слова Грега Эллиса, отца Лоры, он высказывался о той аварии.

Я ничего не нашел в Интернете о Марли Эллис, зато обнаружил много информации о Греге, в том числе его адрес.

Мы можем добраться туда за двадцать минут.

– «Гугл» – это страшная сила, – бормочет Сэм, качая головой.

– Сэм, – серьезно говорю я. – Мне нужно ее увидеть. Я должен проверить, помнит ли она меня.

– Да откуда она может тебя помнить? Хочешь сказать, она каждую ночь поливалась духами с ароматом жасмина, пробиралась в твою палату и терлась о твое одеяло?

Отбрасываю костыль и выхватываю у Сэма айпад.

– Ну и черт с тобой. Без твоей помощи обойдусь.

Сэм поворачивается и идет к двери. Кажется, пора пускать в ход тяжелую артиллерию.

Некрасиво, конечно, прибегать к такому аргументу, но я в отчаянии.

– Ты мне должен.

Сэм круто оборачивается, удивленно смотрит на меня.

– Что?

– Когда я говорил, что слышал, как ты со мной говорил… я имел в виду, что слышал всё, Сэм. Абсолютно всё.

Мой лучший друг бледнеет, его глаза округляются – он понял, о чем я говорю.

– Ты мне должен за тот случай во время матча. За мое плечо. За мою карьеру…

Сэм вскидывает руки, качает головой.

– Погоди… Мне так жаль…

– Так докажи это! – выпаливаю я, взмахивая листочком. – Помоги мне. Я прошу об одном: поверь мне, Сэм. Это Марли, я знаю, это она.

Темные брови Сэма сходятся вместе, на лице отражается напряженная работа мысли, взгляд обращается к лежащему на кровати айпаду.

– Знаю, я в долгу перед тобой, и я уже пытался быть для тебя самым лучшим другом, – тихо говорит он. – У меня не всегда получалось. Мне не следовало скрывать от тебя, что Кимберли поступает в Беркли. Я должен был рассказать тебе о своих чувствах к Ким, несмотря на то, что я не собирался бороться с тобой за нее. Мне следовало помочь тебе найти какую-то другую цель в жизни, помимо футбола. – Он проводит пятерней по волосам, сглатывает. – И ты прав… Я должен был перехватить того лайнмена. Я должен был защитить тебя, и с тех пор я постоянно мучился угрызениями совести.

Он твердо смотрит мне в глаза.

– Но я не смог, и я выучил урок. Теперь я знаю, как быть настоящим другом, а не просто хорошим другом.

Он мне поможет. Чувство вины, охватившее меня из-за того, что я поймал Сэма с помощью такого грязного приема, полностью исчезает, сменившись облегчением. Хватаю айпад, подбираю с пола костыль.

– Отлично. Бери мой бумажник, – командую я.

– Нет, – твердо говорит Сэм, и это слово останавливает меня, как кирпичная стена. – Я должен тебя защитить и поступить правильно. – Он глубоко вздыхает и указывает на включенный айпад: на экране высвечивается адрес. – Эта девушка тебя не знает, Кайл. Это не Марли. Нет никакой Марли. Так что забудь о своей придуманной жизни и начинай жить настоящим.

Он поворачивается, выходит из палаты и громко хлопает дверью. Смотрю на адрес на экране айпада, на кучу листочков, тонким слоем покрывающих кровать.

Со стороны всё это выглядит как полное безумие.

И всё же истинным безумием было бы отказаться от Марли.

Лежу с закрытыми глазами, притворяюсь спящим и жду, пока не уйдет медсестра. Осторожно приоткрываю один глаз и вижу, как она выключает свет, ее лицо растворяется в темноте. Жду, затаив дыхание. За медсестрой со щелчком закрывается вторая дверь, и я начинаю действовать.

Вызываю такси, установив исходный адрес на безопасном расстоянии от входа в больницу, потом перекидываю ноги через край кровати и встаю, хотя больная нога подгибается под моим весом.

Делаю глубокий вдох, выпрямляюсь, опираюсь на костыли и хромаю к шкафу. Внизу стоит черная спортивная сумка, принесенная моей мамой, и я достаю из нее шорты «Найк» и футболку. Переодеваюсь со всей возможной в моем положении скоростью, хотя больная нога решительно отказывается мириться с внезапной нагрузкой.

Выглядываю в коридор, смотрю направо, налево.

Девять часов, медсестра только что проверила мое состояние – идеальное время для побега. Начало часа означает пустой пост дежурной медсестры, так что я без помех могу проковылять по коридору к выходу, и меня не поймают.

Вздыхаю с облегчением, когда стеклянные двери больницы закрываются за мной, моя вылазка близка к завершению.

Где же мое такси?

С тревогой поглядываю на вход в больницу, перевожу взгляд с дороги на дверь и обратно, молюсь, чтобы Джон на красной «Тойоте-Приус» приехал до того, как меня поволокут обратно в палату. Стараюсь сохранять спокойствие, но при мысли о возможной скорой встрече с Марли сердце бешено колотится в груди. Рассердится ли она? Поверит ли мне снова? Как она перенесла нашу разлуку? Почему-то я уверен, что Марли всё поймет.