Л. Шэн - Бездушный

Она похлопала меня по плечу, но на ее лице все же мелькнула улыбка.

– Ты просто ужасен.

– Ты хотела сказать, до ужаса сексуален? С этим не поспоришь.

Мы заказали еду из вьетнамского ресторана, после чего я рассказал ей, как мама попала в аварию, а потом умерла, когда мне было девять лет. В общих деталях и не вдаваясь в подробности, кто виноват в ее смерти. Так как ее одежду покрывали пятна краски, мы разместились на тряпке, закрывавшей пол у мольберта. Я бы предпочел диван, но не стал возражать. Причина, по которой я рассказал ей о своей матери, банальна. Мне не хотелось, чтобы она пнула меня под зад, если дело дойдет до секса. И если уж я собирался развратить ее, мне требовалось как можно больше преимуществ.

Служанка плакала, пока я рассказывал ей о том, что о смерти мамы узнал от экономки, которая и успокаивала меня, потому что отец уехал в срочную командировку.

Я мог назвать множество причин, почему не рассказал ей всей правды. Тех, из-за чего я держал это в тайне все эти годы. И они не изменились за это время.

Я все еще испытывал стыд из-за того, что не понял, о чем говорили папа и Джо в тот день в библиотеке. Все эти годы я корил себя и гадал, мог ли спасти маму, предупредив ее или рассказав кому-то еще.

Но вероятно, это не помогло бы, потому что вряд ли бы кто-то поверил девятилетнему ребенку.

А если бы и поверил, что бы это изменило? Мама все равно бы умерла, и, вполне возможно, для меня все бы обернулось еще хуже. Стыд, жалость, сплетни и, скорее всего, суд. Да и чего еще ожидать, если твой родной отец посылает брата своей любовницы в прямом смысле перекрыть кислород своей жене? Да эта слезливая история преследовала бы меня всю жизнь. Меня бы навечно заклеймили как «бедного малыша».

Но я себя таковым не считал. Я был богатым человеком. Обладающим властью. И намеревался сохранить этот образ в глазах других.

Я доверял Эмилии. Знал, что могу ей все рассказать. Она хранила наш секрет ото всех, пока училась в старшей школе. И не сомневался, что она так же сохранит в тайне правду о моих шрамах.

То, как она смотрела на меня, пока мы сидели на тряпке, – я даже не сомневался, что мои брюки за девятьсот баксов где-нибудь да испачкались, – развязало мне язык, отчего я рассказал ей все остальное. Но мне не хотелось, чтобы она думала обо мне так же, как думал о себе я. Что я ошибся, промолчав об услышанном. Что мне бы удалось спасти мать, расскажи я кому-нибудь об этом. Что мог бы остановить Дэрила еще до того, как он объявился в особняке. Что я поступил глупо. Как слабак.

– Мне бы хотелось, чтобы ты позволил мне быть рядом с тобой, когда я жила в Тодос-Сантос, – пробормотала она, глядя на свои бедра и борясь с новым приступом слез.

У меня зачесались руки от желания прикоснуться к ней, но не объятий ради. А чтобы трахать ее до тех пор, пока каждый сантиметр ее тела не покроется испариной.

Я вежливо улыбнулся.

– Видишь? У нас у всех есть своя история о цветущей вишне. – Я огляделся вокруг и внезапно почувствовал сильное желание сменить эту тему. – Кстати, а где чертова Рози?

Во мне вновь стали просыпаться чувства, которые охватывали меня, когда она жила так близко, что я мог заглянуть в окно ее спальни. Вот только я не разобрался, какие именно.

Ни тогда, ни сейчас. Я просто знал, что не стоило идти у них на поводу. Мне и так хватало гребаных пожаров в личной жизни, которые требовалось затушить.

Служанка пробормотала, что пойдет проверит сестру, а заодно позовет ее, и поднялась на ноги. И именно в этот момент в дверь позвонили. Она повернулась ко мне и приподняла бровь, удивляясь такому совпадению, после чего неторопливо направилась к двери.

Это оказался курьер. Запах горячей, острой еды донесся до меня от дверей, пока она мило болтала с парнем. Типичная Эмилия, добрая со всеми без исключения.

Расставив несколько тарелок на нашем импровизированном одеяле для пикника, она откупорила бутылку вина, которую, скорее всего, приобрела за доллар в ближайшем магазине. Но ужин все равно показался мне лучше, чем в самых роскошных ресторанах, где я бывал за последнюю пару лет. Мы ели молча, но и это воспринималось нормально, потому что Служанка не относилась к тем девушкам, которые спешат наполнить воздух бессмысленной болтовней. Она любила тишину.

Как и я.

Как и мама.

С другой стороны, я уже довольно давно не оказывался за одним столом с кем-то, кроме Беспутных Хулиганов и мачехи.

– Расскажи что-нибудь плохое о себе, – вдруг выпалил я.

– Что-то плохое?

Она сделала большой глоток вина прямо из бутылки и поставила ее на пол рядом со своим бедром. А затем поводила поджатыми губами из стороны в сторону, задумавшись над ответом.

– Да. Что-то не подходящее образу Маленькая мисс Совершенство, работающая на двух работах и помогающая своей сестре.

Служанка закатила глаза, но улыбнулась, пытаясь придумать, что сказать. А через несколько мгновений на ее лице отразилось ликование.

– Я рисую масляными красками!

– Черт побери, да ты настоящая бунтарка!

Я прикусил губу и покачал головой. А Эмилия засмеялась и похлопала меня по плечу – снова, – лишь подтверждая, что хотела трахнуться со мной так же сильно, как и я с ней. Это так легко читалось в ее невербальных сигналах.

– Дай мне закончить! Я очень осторожна. И не тороплюсь. Масляным краскам требуется целая вечность, чтобы высохнуть. Для этого необходимо открывать окна и дать просохнуть на воздухе, но зато цвета получаются настолько яркими, что картина выглядит реалистично. На самом деле масляные краски очень токсичны. И мне не стоило бы использовать их в помещении, где живет Рози, но я не собираюсь от них отказываться, потому что ненавижу акрил, – слегка покраснев, призналась она и вздохнула.

Черт, как же это сексуально. Служанка призналась в том, что делала что-то из эгоистичных побуждений. Да уж, она изменилась.

Я прижал ладони к лицу и покачал головой, изображая невероятное удивление.

– Черт тебя подери, ЛеБлан. А дальше ты скажешь, что платишь налоги после пятнадцатого апреля?

– Мне нравится ходить по краю. – Она пожала плечами и, подцепив палочками лапшу, втянула ее между губами.

Мне больших усилий стоило удержаться, чтобы не распихать контейнеры и не прижать ее к полу. Громадных усилий .

Но у меня уже не оставалось сомнений, что я не смогу сдерживаться слишком долго. Я хотел заполучить эту киску, поскольку заслужил это. Она принадлежала мне.

– Я не идеальна, – сказала Служанка, подцепляя палочками следующую порцию.

Мне нравилось, что она ела так, будто ее совершенно не волновало, что я наблюдаю за ней.

– Никто не идеален, как не бывает и плохих до глубины души людей.

Я облизнул нижнюю губу, и Эмилия сделала то же самое. Она опустила палочки и бросила на меня еще один взгляд. Я же продолжал есть и делать вид, будто меня это не волновало.