Кира Мон - Покажи мне звёзды

– Айрин, подожди. – Я хватаю ее за руку. – Ты не знаешь… куда…

– Кьер определенно в баре. – Айрин отступает в сторону, поскольку около нас с подносом, на котором стоят четыре полных бокала «Гиннеса», протискивается Сиенна. Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда она пришла, но так и не могу различить Кьера среди людей.

– Пошли уже, – по-дружески подгоняет Айрин. – Я все равно хотела выпить что-нибудь новенькое.

На этот раз путь нам пробиваю я. Вращаю головой во все стороны, но Кьера нигде не видно. Блин, сколько же тут народа! Где же он?

– Что, кого-то потеряла?

Райан. Я так сконцентрировалась на том, чтобы найти Кьера, что совершенно его не заметила. В руке у него стакан виски, который он только что поставил на барную стойку, после чего Райан выпрямляется передо мной во весь рост.

– А ведь я реально подумал, что ты не такая, как все. – От него разит алкоголем, и мою попытку создать между нами чуть больше расстояния, парень тут же пресекает, придвигаясь еще ближе. – Но ты такая же дура, как все эти шалавы.

– Райан! – Рядом со мной вырастает шокированная Айрин. – Скажи-ка, ты нормально себя чувствуешь?

Райан абсолютно не обращает на нее внимания.

– Считаешь, ты первая, кому он тут пел? Ты серьезно настолько, блин, тупая и не можешь сообразить, что это просто его стратегия? Да ты же…

Кто-то рванул его в сторону. Рука Кьера так сильно дернула его за плечо, что на секунду Райан кривится от боли, но потом снова обретает контроль над собой.

– Кстати о говнюках, – с ненавистью скалится он, глядя на Кьера, который теперь безразлично смотрит на него, опустив руку. После этого он просто отворачивается от Райана, на чьем лице сначала возникает озадаченность, потом сменяется чем-то наподобие стыда и наконец яростью. – Ты хренов… – Райан заносит кулак, я слышу вскрик Айрин, однако прежде чем он успевает ударить, его за запястье перехватывает здоровенный мужик в клетчатой флисовой рубашке.

– Спокойно. В этом зале никто не будет драться. – И даже не изменившись в лице, он толкает Райана. – Остынь, или в два счета вылетишь на улицу.

Райан озирается вокруг. На лицах окружающих он явно не находит того, что искал. Он делает два шага назад, на его шее хаотично проступают красные пятна.

– Ну так дай ему себя поиметь, Лив! Просто получи свой номер в его чертовом списке, ты ведь явно не…

Дальше он не договорил, так как Кьер снова поворачивается к нему. В отличие от Райана он довольно быстр, и только потому, что я ни на миг не спускала с него глаз, я успеваю встать между этими двумя еще до того, как кулак Кьера достигнет цели или опять вмешается здоровяк в рубашке.

– Кьер!

Его поднятая рука падает вниз, хотя крепко сжатые пальцы не разгибаются. Прищурившись, Кьер смотрит на меня и лишь с трудом возвращает на лицо привычную отстраненность. Только в эту секунду мне окончательно становится ясно, что, возможно, за таким выражением лица не раз бушевали совершенно иные эмоции, нежели небрежное равнодушие. Больше не удостоив Райана взглядом, он отводит взгляд, затем отталкивает в сторону несколько зевак и исчезает по направлению к выходу.

Кьер снова спрятал свои эмоции, а вот мне, когда я вновь развернулась к Райану, так поступить не удается. Тот скрестил руки на груди и теперь с ехидной ухмылкой смотрит на меня сверху вниз.

– Какой же ты убогий идиот. – И плевать я хотела, что после этого предложения все головы с любопытством поворачиваются ко мне. – Избавься сначала от чертова комплекса неполноценности, прежде чем разевать свою поганую пасть!

Высокомерная улыбочка Райана пропадает, теперь он выглядит просто взбешенным. Вокруг нас стало относительно тихо, и я готовлюсь отражать новый удар Райана.

– Видимо, Кьер хорошо тебя обслужил, да? – Он заткнул обе ладони в карманы брюк и пытается выглядеть крутым.

– Кьер, – отвечаю я, – не имеет никакого отношения к тому, что ты ублюдок. И кто бы там меня ни обслуживал, ты можешь обслужить только сам себя.

Мельком замечаю, что мой ответ вызывает смешки. Рот у Райана открывается и закрывается, он наступает кому-то на ноги, и люди сразу же отталкивают его от себя, после чего он вновь кидает на меня злобный взгляд и грубо ломится на выход. Вслед ему раздается свист.

Я нена долго задерживаюсь после его побега и уже скоро оказываюсь по ту сторону тяжелого занавеса.

Кьер исчез. Морозный ночной воздух охлаждает мое пылающее лицо, в свете фонарей улица на берегу моря кажется безлюдной в обоих направлениях.

– Лив? – тихо окликает меня Айрин. Она вышла за дверь следом за мной. Народ в пабе громогласно начинает обратный отсчет до наступления следующего года, и мы молча слушаем. Когда они доходят до нуля, Арин дотрагивается до моей руки. – Знаешь… Ты первая. Ты первая, для кого Кьер когда-либо пел. – Она ласково сжимает мои пальцы. – С новым годом.

В воскресенье днем Тео отвозит меня назад на Кэйрах. Сегодня я послала Кьеру уже два сообщения, на которые он не ответил. Хотела бы я знать, где он сейчас. Как он. Почему, будь оно все проклято, он не объявляется.

В этот раз Тео торопится. И еще прежде чем я дохожу до узкой полоски пляжа, мотор его лодки стучит уже где-то в отдалении. Поднимаясь по каменным ступенькам на вершину утеса, я не могу не думать о том, как заползала наверх в свой первый день, потея от ужаса, что вот-вот сорвусь вниз, и с дико стучащим сердцем, ощущая за своей спиной Кьера. По крайней мере, первое обстоятельство изменилось. Второе – нет. Мое сердце все так же начинает стучать быстрее при мысли о Кьере.

Оставляю позади крутые и узкие ступени и иду по тропинке к маяку. Мэттью возвышается передо мной, как старый друг, ничуть не обидевшись, что вчерашней ночью я бросила его одного. Макс Ведекинд точно порадовался бы, прочитай он мои мысли… Задание выполнено, сэр, личная привязанность к маяку установлена.

Вероятно, с этой личной привязанностью к Мэттью, Кэйраху и Каслданнсу я даже перестаралась. В любом случае, Ведекинд ничего не говорил о том, что я должна влюбляться в парня, который, кроме меня, присматривает за Мэттью.

Кьер, Кьер, Кьер.

Если я когда-нибудь решу написать мемуары, надо будет упоминать имя Кьера минимум в два раза реже, чем оно жужжит у меня в голове.

Практически подойдя к Мэттью, осознаю, что мне приходится по-настоящему концентрироваться, чтобы воспринимать шелест прибоя, свист ветра и крики чаек… Сейчас я просто не представляю, как через четыре месяца отреагирую на шумовую завесу Гамбурга.

Ключ с легким щелчком скользнул в замок, даже запах здесь, внутри, вызывает у меня больше ассоциаций с домашней атмосферой, чем моя однокомнатная квартирка когда-либо могла это сделать.