Ава Рид - Искренне

– Ты знаешь, что тебе он тоже не нужен.

– Вот твоя помада. – Она тут же меняет тему разговора, встает и передает ее мне. – Это завершит весь наряд. Большего не надо. И тогда мы будем готовы! – В ее глазах вспыхивает волнение, она в последний раз смотрит на себя в зеркало и проверяет, все ли в порядке с платьем и упомянутой косметикой. На ней тонкое темно-зеленое шерстяное платье с длинными рукавами, полностью закрытое спереди, но зато с обнаженной спиной. На ногах у нее красуются черные сапоги выше колена. Со своими золотистыми волосами почти до плеч и светлой кожей она выглядит просто невероятно.

В последний раз я провожу алой помадой по нижней губе и трогаю ее пальцем, чтобы проверить макияж. Она очень мне нравится – не оставляет пятен и держится на губах просто вечно. Тут на столе вибрирует мой мобильный телефон, и на экране появляется сообщение. Это от Оуэна.

– Оуэн?

– Да.

– Что он пишет?

Я подсовываю телефон ей под нос, чтобы она могла прочитать сама. Джун хмурится.

– «Я знаю, что прошло уже много времени, но надеюсь, что ты хорошо добралась до дома» . Мило с его стороны. Уже одно то, что он написал тебе первый.

Верно. Тем не менее я не отвечаю сразу, а убираю сотовый в сумочку.

– Пойдем. До встречи, Носок!

Джун чешет его на прощание, пока он уютно валяется в своей лежанке животом вверх. Мы заранее дважды сходили с ним на улицу, потому что сегодняшний вечер может закончиться поздно.

Мы радостно выбегаем из комнаты, дурачась на ходу, и видим Мэйсона, развалившегося перед телевизором.

– Увидимся позже, – говорю я, а Джун показывает ему средний палец, когда он посылает ей воздушный поцелуй. Эти двое похожи на детей, которые готовы сцепиться каждую минуту, когда вы от них отворачиваетесь.

– Куда идете? – Он смотрит на нас, не вставая с дивана, пока мы на всех парусах несемся в прихожую.

– На какую-то домашнюю вечеринку недалеко от кампуса. Джек пригласил нас. А вас – нет?

Купер выходит из кухни.

– Мы приедем позже.

Мэйсон смотрит на него, пожимает плечами и бросает на Джун вызывающий взгляд.

– Слышала, кошечка? Скоро встретимся.

– Тебе разве не нужно на работу? – Я подозрительно сужаю глаза и жду ответа Купера.

– Нет. Сьюзи в офисе, Мэтт и Луи с двумя временными помощниками в баре. Так что я сегодня свободен.

– А вы вообще знаете, о какой вечеринке идет речь? – недоверчиво спрашиваю я. Мне и в голову не могло прийти, что Купер и Мэйсон тоже туда собираются.

– Конечно.

Вот и все, больше ничего. Итак, мы снова возвращаемся к предложениям, состоящим из одного слова. Волна разочарования охватывает меня, и я ничего не могу с этим поделать. Поэтому я просто оборачиваюсь, игнорируя его мрачное выражение лица и горящий взгляд, и выхожу оттуда вместе с Джун как можно скорее. Мне все равно, сможет ли он туда добраться.

Только когда мы оказываемся на улице и Джек выскакивает навстречу нам из машины, я снова обретаю легкость. По крайней мере, хоть частично.

– Просто отлично, Мэйсон тоже будет там. Надо было взять с собой перцовый баллончик. Или, по крайней мере, электрошокер, – шепчет Джун, дьявольски улыбаясь сразу после этого. Она, вероятно, представляет, как ударила бы Мэйсона электрическим током. Я, в свою очередь, отталкиваю мысли о Купере и Мэйсоне и надеюсь, что не увижу их обоих в этот вечер. Может быть, они передумают и решат остаться дома. Я была бы совсем не против.

– Что ж, дамы! Вы выглядите восхитительно. Прошу. – Он открывает нам двери своего «Вольво», я забираюсь на заднее сиденье, пропуская Джун вперед и пристегиваясь.

– А где Кира? Разве она не придет сегодня? – с любопытством спрашиваю я. Мне бы очень хотелось познакомиться с ней.

– Она заболела. Я хотел остаться с ней, но она выгнала меня. Хочет побыть овощем в тишине, по крайней мере так она сказала.

Джун громко хохочет, и я заставляю себя улыбнуться. Когда я болею, то тоже предпочитаю покой. Джек трогается с места, и в то время как они с Джун веселятся, я смотрю в окно, сверкающие огни города скользят мимо меня, и я задаюсь вопросом, написать ли мне Оуэну ответ. Почему, собственно, нет? Он был милым, а что может быть плохого в одном свидании, которое ни к чему меня не обязывает?

Купер. Но… нет, черт побери! Почему это должно мешать мне? Мистер-одно-слово-супер-сварливый хочет быть просто моим соседом, не более того. Отлично!

Я хотела бы знать, почему все называют его Купером, когда на самом деле его имя Лэйн. Я узнала это, когда пришло сообщение от Сюзанны со списком телефонов, и я сохранила его номер и номер Мэйсона в моем мобильнике. Интересно, у мамы были подобные заботы – когда она была в нашем возрасте? Очень банальные, простые вещи, которые настолько незначительны, что о них, казалось бы, не стоит и беспокоиться, но они становятся твоими личными высокими горами, преодолеть которые довольно тяжело. Я думаю, с каждым так было.

– Энди? Мы на месте.

Когда до меня доносится голос Джека, я понимаю, что мы остановились, а я этого даже не заметила. Я моргаю несколько раз и осматриваюсь. Если внимательно прислушаться, то уже можно различить басы играющей в доме музыки. Мы открываем двери, и тогда я отчетливо слышу громкую музыку. И в этот момент я погружаюсь в нетерпение и ожидание этого вечера с друзьями, который не хочу портить слишком большим количеством мыслей.

Нам отсюда недалеко, дождя нет, поэтому мы оставляем куртки в машине и, смеясь, идем на вечеринку. За поворотом мы видим небольшие группы молодых людей на подъезде к дому и на лужайке.

– Вау, – шепчу я.

– Ага, – соглашается Джек. – Дом принадлежит родителям Рафаэля, у его семьи их даже несколько. Они сейчас, вероятно, где-то на Гавайях или в Дубае, не знаю точно. Так что вперед! Подожди, пока ты не увидишь все изнутри.

Джек не зря сказал эту фразу. Пробираясь сквозь толпу, я оглядываюсь по сторонам и восхищаюсь лепниной на потолке, мрамором под ногами и электрическими гирляндами, развешанными повсюду.

Студенты разбрелись по дому, пьют что-то из бумажных стаканчиков, смеются, флиртуют друг с другом, о чем-то разговаривают. То тут, то там Джек встречает нескольких знакомых, представляет им нас и потом приносит нам выпить. Я пробую напиток, и после этого у меня во рту все горит.

– Господи… – выдыхаю я.

– Да, это знаменитый пунш Мэй, будь осторожна. Мэй – девушка Рафаэля. Для пунша она всегда вымачивает фрукты в алкоголе на двадцать четыре часа. Так что пейте понемногу.

Мы добираемся до конца коридора и внезапно оказываемся в комнате, которая словно родом из других веков. Огромные окна, более десяти метров, вплотную друг к другу, потолки выше еще на метр, и повсюду фонарики. Кроме диджейского пульта и самого диджея, здесь ничего нет. Лишь несколько разноцветных прожекторов и дым-машина, дым от которой распространяется вокруг нас и закрывает мою обувь и лодыжки.