Ольга Мишина - Конфетти для близнецов

Затем старательно пристегнулась и почти не испугалась, когда по сверкающей всевозможными подсветками ферме мы взмыли вверх, закружившись в туманном танце.

Я сидела, прикрыв глаза, и ни о чем не думала. А когда кто-то тронул меня за руку, обернулась и не заорала, наверное, только потому, что что-то подобное ожидала увидеть, когда потащилась на «Sky Flyer».

— Ты получила мое письмо? — спросил Влад. Или Слава. Или Джек!

— Получила, — я медленно кивнула. — Только знаешь, так вышло, что его уничтожил вирус. Я не знаю, почему, но…

— Это я. Я уничтожил его, — виновато улыбнулся он, а я вздрогнула. Он действительно безумен! И очень опасен.

— Как тебя зовут? — спросила я точно так же, как ровно неделю назад. А он так же ответил:

— Влад.

— А Слава? А… Джек? Говори! — я толкнула его в грудь, чувствуя нарастающее раздражение, и брезгливо отдернула руки — намокшая куртка делала его каким-то… слишком мягким.

— Что такое имя? — он улыбнулся грустной улыбкой доброго дядюшки, которого расстраивает племянница-хулиганка. — Набор букв… он — Слава, я — Влад, завтра — наоборот. Какая разница? — даже удивился Влад, а я завизжала:

— Перестань! Где Инка? Что ты с ней сделал? Что ты знаешь про Славу? Это же ты! И Влад! И Слава! Владислава!

Насколько позволяли ремни безопасности, я снова замолотила по его груди, во все стороны полетели брызги, среди которых наверняка была моя слюна.

— Ты мерзкий извращенец, как ты мог?! Что все это значит?!

Я кричала, била его, а он только улыбался.

Что-то — возможно, здравый смысл! — подсказывало мне, что с психически неуравновешенными людьми, которым стопроцентно был сидящий рядом со мной человек, придумавший себе историю про инопланетянина, так нельзя обращаться! Надо быть спокойней, хитрей, еще раз спокойней…

Но у меня получалось плохо. Как я ненавидела его в этот момент, а еще больше — себя! Я ненавидела свои черные волосы, которыми, прикрываясь, словно вывеской «Пошла искать перемен, буду через десять минут», связалась с психопатом, думая, что уж он-то — особенный!

Да уж. Особенный, ничего не скажешь! Даже слишком.

Его теплая рука провела по моей щеке, на которой остался мокрый след. Естественно — дождь поливает! Не от слез же остался такой отпечаток — столько слез просто не может быть!

Даже если ты настолько жестоко обманулась.

— Юля, — он осторожно взял меня за руку. Мы стали снижаться. — Понимаешь, мне было так проще. Проще принять вид… человека, — сказал Влад, а я дернулась. Начинается…

— Но… наши особенности таковы, что я мог только… скопировать кого-нибудь. Слава просто первым попался на глаза, — он пожал плечами, а я настороженно слушала. Давай-давай, рассказывай! Скоро будешь отдыхать с Наполеоном и Пушкиным в комнате с белым потолком!

— Невольно забираешь не только внешность, но и состояние и… настрой, — улыбнулся Влад. — Знаешь, я не собирался тебя соблазнять, но, как только увидел, ничего не мог с собой поделать! — он крепче сжал мою руку, но я продолжала играть в молчанку, переваривая услышанное. Значит, не собирался! Еще лучше! Но если Влад не собирался, получается, собирался… Слава? Меня? соблазнять?!

Бред какой-то!

Похоже, это теперь будет мое любимое выражение.

— Юль, я ни о чем не жалею, — Влад встряхнул меня за плечи. — Благодаря тебе я узнал такие ощущения, которых не знал раньше, — проговорил он, а я почувствовала себя учительницей, подарившей радость первого секса восторженному десятикласснику. — Я сожалею, что так получилось с тем парнем…

— Со снеговиком? — севшим голосом выдавила я, а он кивнул.

— Он видел, как я… впрочем, не важно.

«Он видел, как ты душил кого-то во дворе в буйном припадке раздвоения личности!» — на огромной скорости приближаясь к хорошей, высококачественной истерике, подумала я. Сейчас у меня произойдет непоправимое раздвоение личности!

Одна «личность», которая старательно превращалась в брюнетку — умную, расчетливую, хладнокровную особу, если верить расчетам и статистикам! — верила своим ушам и трезвому уму, и потому хладнокровно предлагала мне немедленно, по приземлению, позвонить куда следует, чтобы площадь наводнили люди в белой, синей и еще какой-нибудь униформе и как можно быстрей изолировали такого опасного типа от общества. А пока советовала ловко и хитро запудрить ему мозги, чтобы удержать до приезда служб.

Но вторая, отчаянно цепляющаяся за нежную блондинку, так хотела поверить этому странному, ужасно обаятельному пришельцу, который был так снисходительно нежен, так удивительно непостоянен, но при этом ужасно привлекателен! Пусть даже ему пришлось убить для этого одного человека и превратиться… в другого.

— Где Инка? — спросила я, поскольку при всех раскладах этот вопрос нужно было выяснить обязательно, будь рядом со мной хоть Влад, хоть Слава, хоть… — И почему я?..

Но ответить он не успел, поскольку конструкция, к которой были прикреплены наши сиденья, до этого плавно опускавшаяся вниз, внезапно накренилась, вздрогнула и замерла. Люди, повисшие в наклонном состоянии, завизжали, и я была среди них. Первой и, кажется, лучшей!

— А-а-а! Что происходит?! Эй! — завертевшись в кресле, я моментально перепугалась так, что даже присутствие рядом опасного психа Владиславы стало казаться не таким… опасным. Сам «псих» молчал, напряженно вглядываясь куда-то в верх.

Наши сиденья снова пришли в движение, и народ заорал громче прежнего, поскольку крен усиливался, и стало ясно, что с аттракционом не все в порядке. Люди кричали, а те, что на земле, даже громче.

— Мамочки, что же это такое? — причитала я, совершенно забыв про Влада, крутила головой и пыталась судорожно придумать хоть какой-то план спасения. Мы же сейчас упадем!

Первые кабинки уже чиркали по площадке, и крик стоял невообразимый, заглушающий даже лязг железа и музыку еще ничего не подозревающего праздника.

«Сейчас будет из нас хорошая «консерва», как недавно говорила продавец Надежда», — в панике подумала я, вцепившись ледяными руками в поручень и с ужасом наблюдая, как приближается земля. Приземление неизбежно, пусть даже оно будет смертельно опасным. Три… два… один…

Со скрежетом аттракцион рухнул вниз, смешивая крики, стоны и ругань с воем приближающихся сирен. Во все стороны брызнули осколки, мелкие части, куски пластмассы, а с самого верха слетел какой-то диск, быстро устремившийся в туман.

— Ир, это кошмар какой-то! Это просто чудо, что я осталась жива! — я шла по парку, подволакивая ногу и удаляясь все дальше от места ужасной катастрофы. — Там все оцепили, «скорые», полиция…

— А ты в первом ряду зевак с ножницами в руках перерезаешь ленточку со словами: «Преступление прошу считать открытым!» — что-то аппетитно жуя, хохотнула в трубке сестра. — Ты можешь, Юль! Ты вообще скоро? Мы уже за стол садимся…