Эль Реми - Время океана

Я отсел обратно, убрав руку. И не понимая, какого черта.

— Не надо все портить, — сказала она. — С чего ты вообще решил, что мне нравишься?

Я непонимающе нахмурился, потупив взгляд.

— Нам же весело вместе. И я… ну… думал, что это все взаимно.

— Притормози. Ты совершенно не мой вариант.

Я почувствовал удивление и злость.

— Разве?

— Конечно, — ответила она так, словно объясняла ребенку про черное и белое. — И никогда им не был. Что за вздор вообще, Салливан? Подбери сопли.

Я резко встал, опустив глаза и вообще ничего не понимая. Какого черта это произошло?

Мне отказали?

— Но… Хилл, — беспомощно произнес я.

— Ты умный, «рациональный» парень. Оставайся таким всегда, иначе с тобой будет неинтересно соперничать.

Я заметил, что ее взгляд погрустнел. Морщинки с уголков глаз пропали, Лисс больше не улыбалась. Она была серьезна.

— А, понял, — кивнул я. — Ты на Киллиана засматриваешься, да?

Она ухмыльнулась.

— Да. Предпочитаю его иррациональность.

Что-то в ее словах больно кольнуло меня, и я, фыркнув, развернулся и вышел из палаты.

Все тело невыносимо ныло. Я получил удары в бока, по ребрам, по лицу. Ушибы, синяки и ссадины были везде.

Я просто красавчик: голова перевязана бинтом, пластыри по всему телу. Рядом стоит капельница, все как в фильмах. Шевелиться больновато, но возможно. Главное, что пальцы целы, я же все-таки пианист и будущий скульптор.

— Марио! — ахнула рядом сидящая Стелла, когда увидела, что я очнулся.

Я посмотрел на нее. Худенькая и невысокая, она, завязав густые волосы в хвост, испуганно смотрела на меня красными от слез глазами. На ней была еще вчерашняя одежда, которая говорила о том, что Диаз не была дома и все время следила здесь за мной. Наверное, ее привез Саймон.

— Привет, — хрипло поздоровался я.

— Привет, — ответила она, пытаясь проглотить горький ком слез.

Она ревела из-за меня? Почему?

— Выглядишь стремно, — подметил я.

— Но явно получше тебя.

Внутри все заворошилось от стыда и отчаяния. Я вздохнул, преодолев немного боли.

— Алесса хотела к тебе прийти, но ее не пустили, сказали, чтобы она долечилась. Но с ней все хорошо… Маттиас избил Майло, представляешь? И как вас угораздило в такое попасть… Все, что случилось с тобой и с Алессой — ужасно… Я так переживаю за вас, — заладила она.

Откинувшись на подушке, я закрыл лицо руками и прикрыл глаза. Главное, что все обошлось. Хотя получил я, конечно, прилично.

Больше всего меня удивила зареванная Диаз, которая оказалась у моей кровати. Она так переживала, несмотря на то, каким козлом я был в последний раз, когда разговаривал с ней.

— А ты что здесь делаешь? — спросил я, глядя прямо на нее. — Ждала, пока я проснусь?

— Ага. — Ее карие глаза снова заблестели.

— Чтоб в лицо мне плюнуть за прошлый раз? — улыбнулся я.

— Что ты…

— Прости меня, — перебил я ее. — Прости за то, что вел себя как козлина. За то, что наговорил тебе всякой ерунды. На самом деле я так не думаю.

Я смотрел на нее серьезно, а Стелла, вытаращившись на меня, скрестила руки на груди.

— Не надо! — воскликнула она. — Вот что действительно ерунда! Забудь и выздоравливай, — заискивающе проговорила Диаз.

— Нет, я хочу договорить.

Лежа на кровати, я протянул к ней руку, взяв девушку за кисть, и немного притянул к себе. Она послушно сделала шаг, а ее большие карие глаза наполнились слезами. Я, если честно, не понимал, почему она плачет.

Не из-за меня же?

Я опустил пальцы ниже кисти, взяв Диаз за ладонь и сжав ее. Она рассматривала меня: полуголого, с перемотанным бинтами телом, взъерошенными платиновыми волосами и ссадинами на лице. Пристально смотрела на мою руку, держащую ее.

— Я сказал тогда те слова, не потому, что считаю так, — начал я. — Меня просто задело, что на самом деле тебе всего лишь нужно отвлечься, и считал, что тебе все равно на меня. Я урод и придурок, раз посмел сказать тебе те вещи.

Реакция не заставила себя долго ждать. Диаз начала плакать, вытирая глаза и плотно сжав губы.

— Ударь меня еще раз, если хочешь, — пожал я плечами.

— Идиот! — выпалила она, сев рядом и уткнувшись лицом в одеяло, часть которого накрывала мой торс.

Я почувствовал себя плохо: невыносимо разболелась голова, повысилось давление. Появилось ощущение, будто меня снова бьют по голове: все настолько сильно пульсировало… Прикрыв глаза, я лишь молча погладил Стеллу по голове, пытаясь справиться с болью в теле.

Но на душе стало легче.

Рассматривая ее, я не мог не ухмыльнуться.

— На что только не пойдешь, лишь бы досадить мне, да, обезьянка?

Алесса улыбнулась. Выглядела она не очень, но в целом сойдет. Волосы завязала, сидела в зеленой больничной футболке на кровати, свесив босые ножки. Пусть и было видно следы ударов, но главное, что она была жива и здорова. Я поднялся с кушетки, прошел пару метров и сел на стул рядом с постелью. Она смотрела на меня игривыми желтыми глазами с румянцем на щеках.

— Ты спас мою задницу, — сказала она.

— Откуда тебе знать? — спросил я. — Ты уже вырубилась, когда я взял тебя на руки.

— Я слышала твой голос. И видела тебя во сне.

Я промолчал.

— Ты всегда меня спасаешь, как мой ангел-хранитель.

Меня пробрало. Я поежился, опустив глаза в пол, и решил отшутиться:

— Только вместо крыльев у меня шестьдесят девятый мустанг. Извини, конечно. Как бы тебя ни бесило это, теперь я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. Ведь одна ты совсем пропадешь, дурочка.

Алесса тяжело вздохнула, сжав пальцами одеяло и лихорадочно засмеявшись.

— Без тебя я теперь никуда.

Я засмеялся в ответ, но Хилл оставалась серьезной.

— Салливан заходил к тебе, да?

— Да, но ненадолго. Я ждала, когда ты придешь.

— Это хорошо. Думал, что ты в обиде на меня.

Она действительно удивилась, вытаращившись на меня.

— Я? Это тебе надо на меня злиться.

— Лисс, я на тебя уже ни за что злиться не могу. Честно, как дурак тебе все прощаю. За что мне надо злиться на этот раз?

— За то, что я трусиха. Ты успокаивал меня во время припадков. Помогал, когда я выходила из себя и когда мне было плохо. Бросился невесть куда, чтобы спасти… Ты — моя защита во всем.

Я затаил дыхание, вновь подняв глаза и встретившись с Алессой взглядом. Ей больше не хотелось ни шутить, ни придуриваться. И тут улыбка исчезла с моих губ.

Ее немного глухой и хриплый голос зазвучал вновь:

— Ты самый близкий для меня человек.

Сердце забилось и громко застучало, а внутри все сжалось.

— Боже, — выпалила она, — плевать на все! Я просто тебя люблю, поэтому так трушу.

Хилл зажмурилась, ее губы задрожали. И по щекам скатились крупные капли слез.