Эль Реми - Время океана

Я лишь устало кивнул и вышел из кураторского корпуса, опустив на глаза очки и пожалев, что надел черную футболку. Лучше бы вообще голым вышел в такую погоду.

Он приобнял меня за плечи, опустил голову и улыбнулся. Я не видела его глаз из-за солнцезащитных очков, да и он моих тоже. Солнце неистово било в глаза, поэтому мы с Киллианом сидели в новых очках, купленных в торговом центре сегодня утром. Меня выписали из больницы вчера, спустя два дня после потасовки. Я провела целый день с Марио, который рассказал мне сначала про Майло, его прошлое и проблемы с наркотиками, а потом о разговорах со Стеллой. Мне показалось, что брат немного изменился: где-то он был терпеливее, чем обычно, где-то оказался более уступчивым… Теперь он не так много думал о себе и даже анализировал моменты, в которых был не прав. Мне нравилось, как Стелла влияла на него. Когда человек меняется в лучшую сторону благодаря другому, то это указывает на верный союз. Или, быть может, его стоило хорошенько треснуть, чтобы он стал таким?

Я уже говорила: чтобы измениться, мне точно нужно получить затрещину. И я получила. А после этого призналась Киллиану в любви.

Всякий раз, как вспоминаю об этом, у меня краснеют уши.

Я сделала это под натиском эмоций. В тот момент все стало ярким и понятным, как детская азбука. Когда пришел Себастиан, бросивший меня на полигоне, и вдруг предложил встречаться, я поняла, что не чувствую с ним защиты. Он не поможет в трудную минуту, не умеет общаться с людьми, хоть и талантлив в других вещах. Марьен говорит, что Себастиан социопат и имеет крайнюю степень эгоцентризма. Разве я могу всецело доверять такому человеку? Он неплохой друг и достойный соперник, но опереться на его плечо будет невозможно. То же я могу сказать и о Саймоне. Он добрый, на его помощь можно рассчитывать. Но может ли он брать на себя ответственность? Способен ли оказаться рядом в нужное время? Готов ли принять и понять чужие недостатки? Нет.

А Киллиан… Он отлично меня знал: мой образ мыслей, поведение, любую мою реакцию. Его не пугало сумеречное расстройство сознания и панические атаки. Киллиан прощал мне все глупости, терпел ерунду, которой я занималась, а узнав, что я в беде, бросился на помощь, даже не задумываясь. Он принял все мои недостатки и сомнения, все самое худшее, что во мне было, даже не думая о том, насколько это повредит ему и что он получит взамен. Не знаю, где он научился так любить, но это самое истинное, самое настоящее чувство, которое я могла увидеть в его словах и поступках, даже вдохнуть вместе с его запахом… Его любовь, кажется, была осязаема.

И я не жалею, что отвечаю ему тем же.

— Значит, ему придется потерпеть, — продолжил разговор Киллиан. — Университет сам разберется с инцидентом. Марио не должен устраивать самодеятельность и что-то решать с куратором, ректор сам все уладит. Эта ситуация — единичная, и ей уделят максимальное внимание. Без помощи Марио не останется.

— Марьен очень разозлился, когда Маттиас не разрешил ему оформить отказ, — задумчиво ответила я. — Он всегда уверен в том, что абсолютно прав и знает, что делает.

— Как самонадеянно. Здесь не все так просто, чтобы решить это самостоятельно. Матте не стал бы отказывать просто так. Значит, они сами уже пытаются решить этот вопрос.

Я усмехнулась, поудобнее прижавшись к Киллиану. Он потрепал меня по волосам, а потом склонился и поцеловал в щеку. Стало щекотно, и я поежилась, когда Кастеллан спустился ниже и коснулся губами шеи. Мы просто наслаждались друг другом, не думая о последствиях. Правда, я не знала, кем мы теперь приходимся друг другу. Мы официально пара? Или как там еще бывает? Думаю, правильного названия такому не существует. Хотя оно и не нужно — мы разберемся с этим позже, когда проблемы с Майло улягутся. А сейчас хотелось только одного — просто быть вместе, открыто и свободно.

— Мне через час сдавать отчет о твоей сдаче экзаменов, — вздохнул Киллиан. — Наконец-то этот ад закончится. Кстати, ты давно не тренировалась на доске. Может, посерфим?

Я радостно кивнула, а затем прищурилась.

— Знаешь, что я вспомнила? — игриво произнесла я. — Как ты сказал мне в начале года, что влюбляться в тебя под запретом. Что если я сделаю это, ты откажешься от меня.

Я засмеялась, пихнув его, и Киллиан улыбнулся в ответ, спокойно и по-доброму.

— Могу признаться, что влюбился с первого дня знакомства. Сначала ты как вихрь накинулась на кого-то с кулаками, а потом чуть не утонула. Вела себя как дикарка. Твое второе имя часом не Маугли?

Кастеллан ловко увернулся, когда я попыталась его стукнуть.

— Я Алесса АННЕЛИ Хилл!

— Что говоришь? Алесса Маугли Хилл?

— Аннели! — запротестовала я.

Киллиан вскочил и побежал прочь, когда я ринулась за ним, сама не зная, что буду делать, если поймаю. Он несся вдоль берега, наслаждаясь моментом, теплым солнцем, закатом и волнами, набегающими на берег и на его ноги. Я хихикала, цепляясь за его руку, скакала рядом и пела какую-то ерундовую детскую песню.

Мне казалось, что я на седьмом небе от счастья.

Достаточно долго игнорируя его, я наконец-то решилась встретиться и поболтать. Точнее, это было не особо продумано — он сам нашел меня. Когда я сидела на столике для пикника, разговаривая о всякой ерунде с Саймоном, пока мы ждали Киллиана и Стеллу, в мою сторону направился Себастиан. Ничего не выдавало в нем каких-либо изменений — все такая же уверенная походка, равнодушный вид, безэмоциональные глаза. Растрепанные каштановые пряди лезли в загоревшее лицо.

Парень подошел к нам, кивнув в знак приветствия.

— А ты здесь что забыл? — обратился он к Саймону.

— Жду Стеллу и Киллиана с Алессой, — ответил тот. — А ты, малыш, сдал экзамены?

Себастиан вскинул брови от возмущения, но вопрос не проигнорировал.

— Типа того, только что Матте понес отчет для ректора.

Я решилась заговорить с ним. Посмотрев ему в глаза, я, поправила собранные в хвостик волосы и спросила:

— Как твои дела?

Он опустил на меня взгляд, пожав плечами.

— Освободился от учебы наконец-то. Не хочешь посерфить?

Честно говоря, я даже удивилась. Он словно забыл все, что было два дня назад. Или это не имело для него особого значения и Салливан спокойно принял мой отказ. Ну, так даже лучше.

— Мы собираемся все вместе посерфить, — улыбнулась я. — Хочешь с нами?

— Ага. И позовите Марьена, — добавил Себастиан. — Пусть этот инвалид посидит с нами.

Я засмеялась и достала телефон, набирая брату.

С самого начала я знал, что все окажется примерно так.

Правильно говорят, что на Вальтерлоу-стрит живут неблагополучные люди.

Скрестив руки на груди, я высокомерно осматривал Майло, показывая, что сильнее, чем он. Что меня не беспокоят побои и что я разочарован в нем полностью. К несчастью, Андервуду не было дело до того, насколько достойно я себя вел. Мой куратор смотрел на меня своими темными тусклыми глазами, языком облизывая рану на губе, как настоящее животное. Сидел, скрючившись на своем диванчике, худой и избитый. Казалось, что с каждым днем он все больше усыхал. А ведь до этого он обладал красивой худобой, с четко очерченными скулами, слегка выпирающими ключицами, аккуратными пальцами…