Татьяна Ефремова - След на воде

«Мне кажется, что я на войну уезжаю. И меня там обязательно убьют», — несколько дней назад Карина хлюпала носом и болтала, как мне тогда казалось, ерунду. А оказалось, что не ерунду. Может, она предчувствовала что-то? А я не придала значения, мало ли, что болтает расстроенная девчонка.

«Зря я на этот теплоход устроилась. Папа хотел меня в Таиланд отправить…»

Я шагнула поближе и наклонилась, чтобы заглянуть Карине в лицо.

Теперь оно уже не казалось мне таким страшным, как в первый момент. Только бледное очень. И рот приоткрыт.

«Вдруг меня в закрытом гробу привезут и даже маме не покажут…»

Я выпрямилась и стала часто-часто хватать воздух. Глаза наполнились слезами, а рот слюной.

— Если ты блевать надумала, то не сюда, — Димыч истолковал мои движения по-своему. — Через борт перегнись, что ли. Не хватало еще место происшествия загадить.

Я отвернулась от него и вытерла слезы.

Димыч тем временем оглядывался по сторонам и, увидев, наконец, показавшегося из двери матроса, свистнул, привлекая внимание.

— Эй, пацан! Давай сюда!

Сам он двинулся навстречу и перехватил парнишку на полпути, не подпустив к мертвой Карине.

— Дежурный офицер сейчас кто? — спросил Димыч, демонстрируя «корочки» изумленному матросу. — Давай его сюда. Скажи, срочно.

— Сейчас у третьего штурмана вахта. И старпом еще в рубке. Кого звать-то? — поинтересовался парнишка, пытаясь заглянуть Димычу через плечо.

— Обоих зови. Так даже лучше. Да, зайди еще в двести седьмую каюту. Там мужик на кровати валяется. Вадим Сергеевич зовут. Скажи, что Захаров просит срочно прийти. Чемодан пусть возьмет, — крикнул он уже вслед убегающему матросу.

Двое других, опрометчиво вышедших из тех же центральных дверей на палубу, были тоже приспособлены Димычем к делу. Им он велел встать по обоим бортам теплохода и никого не пускать к месту происшествия.

Сам Димыч перевернул Карину на спину и, присев на корточки, обшарил карманы.

— Опаньки! — радостно воскликнул он, вытаскивая из бокового кармана джинсов свернутую в несколько раз бумажку. — Что это у нас такое? Надо же, не соврала, оказывается, ваша Лиза — была записка. Вот она, в целости и сохранности.

Я заглянула ему через плечо — действительно, записка существовала на самом деле. Клочок обычной «офисной» бумаги с напечатанными на принтере словами. Теми самыми, про полночь и обязательное условие прийти одной.

— А почему записку не уничтожили? — спросила я. — Ведь это же улика.

— Да какая это улика? — пожал плечами Димыч. — Даже не от руки написано, по почерку не опознаешь. Так, лишнее доказательство, что ее выманили из каюты ночью. Кстати, а где принтер есть на теплоходе?

Я не ожидала такого вопроса, и задумалась ненадолго.

— На ресепшн компьютер есть, — вспомнила я наконец. — И принтер тоже, кажется. Еще в офисе точно есть — нам меню на нем распечатывают каждый день. Может, и еще где стоит, у начальства.

— А к тому компьютеру, что на ресепшн стоит, кто доступ имеет?

— Да в принципе, все имеют. Он там и стоит для общего пользования.

В эту минуту вернулся запыхавшийся матрос вместе со старпомом и третьим штурманом.

Матроса Димыч отправил за бумагой и ручкой, а офицерам коротко рассказал о случившемся и показал лежащее на палубе тело Карины, предупредив, чтобы ничего не трогали.

Они и не собирались ничего трогать. Смотрели на труп, не отрываясь, и как будто не верили, что все происходит на самом деле.

Я отвернулась и стала смотреть на тучи. Небо было темным, а тучи еще темнее. И луна яркая-яркая, когда ее видно. А когда за тучу зайдет, так совсем тошно становится. И все время ощущаешь, что за спиной у тебя на железной крашеной палубе лежит мертвая девчонка. Которая еще вчера тебе на жизнь жаловалась, а ты выслушать не хотела. Отмахивалась и уверяла, что ничего особенного не произошло. А она говорила, что все очень плохо, и лучше бы ей на теплоход не устраиваться. Выходит, Карина права была. Во всем права. Даже в том, что лучше было ей папу послушаться и отдыхать поехать к теплому морю. Тогда бы жива осталась.

«Мне кажется, что я на войну уезжаю, и меня там обязательно убьют…»

— Не уходи никуда, — сказал Димыч, поднимая голову от исписанного листка. — Я тебя понятой запишу.

Вадим пришел очень быстро, как будто бегом бежал. Охнув, присел на корточки и начал деловито осматривать труп.

— Задушена, — коротко сообщил он Димычу. — Шнуром или тонкой веревкой. Причем, душили руками, затягивали сзади концы веревки. Грамотно, надо сказать, затягивали, знали, как убивать.

— Чем еще порадуешь? — подогнал Захаров задумавшегося на минуту доктора.

— Ничем не порадую, все остальное вскрытие покажет. Могу только предположить, что убийца был одного роста с убитой. Странгуляционная борозда идет горизонтально. Поэтому ясно, что не повесили девчонку, а именно задушили. И убийца не великаном был, иначе бы тоже вверх веревку тянул.

— Ну, время смерти-то хоть можешь сказать?

— Не больше суток прошло. Точнее не скажу, извини.

— Конечно, не больше — сутки назад ее еще живой видели. Так и я могу время определять.

Вадим посмотрел укоризненно на расстроенного Захарова и, сжалившись, добавил:

— Не меньше двадцати часов прошло. Так тебе легче?

— Намного, — согласился Димыч с сарказмом. — Значит, убили прошлой ночью. Пароход в это время в пути был, никто посторонний зайти не мог. Сегодня утром в деревне этой останавливались. На берег никто не сошел? — спросил он у озадаченных офицеров. Те, переглянувшись, замотали отрицательно головами. — Выводы отсюда неутешительные, как в классическом детективе, блин. Поздравляю, господа, убийца находится среди нас.

Не скажу, что на «господ» эта новость произвела ошеломляющее впечатление. Похоже, никто не осознал сказанного до конца.

Гораздо больше всех занимал вопрос, что делать с телом Карины? Теплоход сейчас ровно на середине пути, до ближайших патологоанатомов мы доберемся только послезавтра, до этого населенных пунктов по берегу не будет. Да и стоит ли оставлять тело в случайном морге, если потом его все равно надо будет как-то доставлять родителям для похорон?

Всеобщее недоуменное молчание нарушил третий штурман.

— Николай Петрович, — обратился он к старпому, — а что если ее в морозилку пока положить? Так хоть довезем в приличном виде. А то за две недели представляете, что с трупом станет!

— В какую морозилку? На камбузе, что ли? Там же продукты.

— Ну, не одна же у них морозилка. Пусть продукты перенесут, поплотнее утолкают. Одну морозильную камеру освободим, туда и поместим. А по-другому не довезем.

Послали матроса за шеф-поваром и заодно за Нечипоруком, раз его подчиненную нашли мертвой.