Кейси Уэст - Любовь, жизнь и далее по списку

– Да, обещала. Звучит прекрасно.

Я так и не поняла, что именно в Купере умиротворяюще действовало на маму. Возможно, его жизнерадостность, или, может быть, ей передалась капелька его бесстрашия. Но что бы то ни было, мы справлялись почти с таким же успехом, как и когда папа был рядом.

Мы с дедушкой шли сзади и держались за руки. На прогулках с мамой я всегда бралась вести разговор. Сейчас с этой задачей отлично справлялся Купер. Я бы даже сказала, что с ним она чаще отрывала взгляд от земли, больше смеялась и чувствовала себя более раскованно. Я не разобрала, о чем они говорили, но сделала себе мысленную заметку обязательно расспросить Купера и взять что-нибудь на вооружение.

– А теперь расскажи мне честно, как прошла поездка? – попросил дедушка.

– Ужасно, – сказала я. – Слишком быстро.

– Так и думал. – Он погладил меня по руке. – Почувствовала небывалую глубину?

– На самом деле, да, у меня появилась идея для новой работы.

– Значит ли это, что и на следующей неделе ты едешь с Купером в дюны?

– На твоей жизни это точно не повторится.

– Чем ты ему ответишь?

– Имеешь в виду страх?

– Да.

– Еще не придумала.

В парке мама присела на скамейку. Я присмотрела себе качели поблизости, а Купер присоединился ко мне. Дедушка решил помочь мне раскачиваться и встал сзади.

– А ты на удивление сильный, для своего-то возраста, – заметила я.

– Я сильный для любого возраста.

Я махнула ногами, чтобы взлететь еще выше.

– И какую классику вы в конце концов выбрали? – спросил дедушка.

– «Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время»! [13] Чарльз Диккенс «Повесть о двух городах», перевод М. Богословской и С. Боброва. – прокричала я с самого верха.

– «Повесть о двух городах», – сказал дедушка. – Отличный выбор. О двух противоположных реальностях, которые уживаются в непосредственной близости друг с другом. А ты? – Теперь дедушка обращался к Куперу, пока тот крутился в качели и опутывал себя цепями.

– «Преступление и наказание».

– Вот как. О мужчине, которому убийство сошло с рук… или не совсем? Порой не сыскать наказания более жестокого, чем наш внутренний судья.

– Дедушка, не рассказывай нам, что произойдет!

Он посмеялся.

– Я и не рассказывал.

Мои качели остановились, и взгляд упал на маму. Она внимательно осматривалась.

– Что будете делать дальше? – спросила она, встретившись со мной взглядами.

Купер приподнял ноги и начал лихо раскручиваться.

– Головокружительно, – сказал он, опуская ноги на землю.

– Что у нас дальше по списку, а, Купер? – перенаправила я мамин вопрос.

Он завыл.

– Завтра у нас прослушивание в мюзикл.

Дедушкина бровь взмыла от удивления.

– Правда? – спросил он так, словно в жизни не слышал идеи хуже.

Я пробурчала в ответ:

– Это наш новый опыт!

Телефон Купера загудел у него в кармане. Один взгляд на экран – и его улыбка уже растеклась по всему лицу.

Когда он оторвался от переписки, я вопросительно кивнула в любопытстве, чье письмо его так порадовало.

Он только тряхнул головой и снова увлекся качелями.

По дороге домой мама держала дедушку за руку, а я облокотилась на Купера и прошептала ему:

– Кто тебе писал?

– Помнишь девушку, с которой я пару недель назад встретился на пляже, на фильме?

– Меня?

Уголки его губ приподнялись.

– Нет. Ее звали Рис.

– А, точно. Рис. Да, я ее помню. – Однако я надеялась, что он ее уже забыл. Что он забыл ее почти сразу. Зря, похоже, надеялась.

– Вот, это была она. Мы уже переписывались пару раз.

– Ну, здорово.

– Думаю, тебе бы она понравилась.

Уверена, не понравилась бы.

– Угу. Зови ее как-нибудь с собой на прогулку, посмотрим.

– Позову.

Он провел нас до крыльца и сразу направился к машине.

– Твоя книга осталась в доме, – напомнила я.

– Заберу ее завтра.

Я наблюдала за тем, как он удаляется, и старалась не замечать зияющей дыры в своей груди.

Тем вечером я раскопала картину, которую рисовала уже больше года назад: Купер на своем четырехколесном парит над дюной. Выполнен рисунок хорошо, реалистично, но больше о нем ничего не скажешь. Я рассматривала работу и снова переживала тот пронизывающий страх. А потом пришло время исправить написанное, вдохнуть чувства в застывший портрет. Большее теней, больше песка в воздухе, больше выразительности. В этот раз, прорабатывая лицо, я не старалась воссоздать оригинал. Я просто старалась изобразить жизнь.

Сделав пару шагов назад, я глянула на настенные часы. Три часа пролетели незаметно. Все руки были измазаны – черно-синие капли стекали по моим костяшкам. Чистым уголком рубашки я вытерла комочек краски из-под глаза и осмотрела плоды своей работы.

Картина выглядела иначе. На лице Купера появились эмоции, склоны дюн стали круче, тени – глубже, а свободное пространство теперь рябило от песка. Сложно было сказать, изменилось что-то в лучшую сторону или просто изменилось. Сложно было сказать, менялась ли я в лучшую сторону. Сомнение в собственном творчестве, которое отзыв мистера Уоллеса поселил в моем сердце, сплело там прочное гнездо, и разобрать его по веточкам было задачей не из простых.

Я опустила кисти для рисования в банку и отправилась в ванную чистить перышки.

– Поверить не могу, что повелся на это, – сказал Купер.

Мы сидели в зале на красных бархатных стульях в окружении сотни других людей. У всех были какие-то бумаги, и я постаралась потянуться так, чтобы рассмотреть текст.

– Что это у них? – прошептала я. – Мы ничего не подготовили.

Купер осмотрелся, словно только сейчас осознал, что люди действительно держали что-то в руках. Подсматривать с его ростом было проще.

– Ноты? – спросил он с сомнением в голосе. – Похоже на ноты.

– Нам тоже нужно было прийти со своей музыкой?

– Очевидно, – сказал он. – Кажется, нам здесь не место, пойдем. – Он дернулся с места, но я схватила беглеца за руку и потянула назад.

– Мы никуда не уходим.

Цоканье каблуков эхом разлетелось по всей аудитории, и я повернулась к сцене, где теперь стояла Лейси. Я слегка хмыкнула от неожиданности.

– Что такое? – спросил Купер.

– Лейси Барнс здесь. Вероятно, она здесь за главную.

– И что тебя удивляет?

– Думаю, ничего. Она ведь настоящая звезда рекламы.

– И почти каждой школьной постановки.

– Думаю, мне стоит чаще ходить на школьные постановки.

Лейси прочистила горло и заговорила:

– Всем добро пожаловать! Мы очень рады видеть вас здесь. Меня зовут Лейси Барнс, и в этом году мне выпала честь стать помощником режиссера в постановке «Музыканта». Спасибо вам за проявленный интерес. Мы начнем с минуты на минуту. У пианино сегодня Маклоренс, прошу поприветствовать. – Пианино располагалось прямо перед сценой, и она жестом перенаправила наше внимание на него. Музыкант встал и помахал нам рукой. Все зааплодировали, и я тоже присоединилась к этому хору.