Л. Шэн - Сломленный рыцарь

Мы соприкасаемся грудью. Моя твердая и мускулистая. Ее – мягкая и круглая.

– Потому что. – Она улыбнулась. – Эди ее любит, а я люблю Эди.

– Тогда по такому же принципу ты любишь анал, – сказал я.

– Да? – Она искоса посмотрела на меня.

– Ага. Потому что я люблю анал, а ты любишь меня.

– Только на твой день рождения. – Она предупреждающе подняла палец. – По всей видимости, только тогда я тебя полюблю.

– И на национальные праздники, – поспорил я.

– Ты заключил спор сам с собой.

– На канадские тоже. Сейчас самое время проявлять солидарность.

Она засмеялась. И я тоже. Не могу дождаться, когда к нашей тусовке присоединится малыш.

Он даже не подозревает, как долго мы его ждем.

Как я хочу, чтобы он был рядом.

Как в тот день, незадолго до смерти мамы, когда я извинялся перед Луной за то, что не надел презерватив. То было неискреннее извинение. Потому что я хотел, чтобы у нас был ребенок.

Я хочу искупить то, что сделали наши матери.

Только вот Дикси совсем не та женщина, на которую я обижался. А может, никогда и не была такой. Иногда мы делаем из людей монстров в своих головах просто потому, что не можем понять их.

А может, мы не понимаем их, потому что и не пытаемся.

А не пытаемся, потому что боимся.

В любом случае, я перестал бояться. Любви. Чувств. Прощения.

Мы с Луной создавали личности друг друга с самого начала. Нужды. Желания. Мораль.

Но больше всего – нашу любовь.

На мне черное платье, которое совсем не скрывает мой пока еще маленький животик. Но я и не хочу его прятать. Я горжусь этой выпуклостью. Я ощущаю себя цельной во время беременности. Думаю, что я буду одной из тех женщин, у которых много биологических и приемных детей, но я пока не хочу пугать Найта, сказав ему об этом. Ему ведь пока нет даже двадцати.

Мы пообещали друг другу идти маленькими шагами, и нам надо пожениться до того, как золотце появится на свет, или до того, как родителей схватит инфаркт из-за того, что мы родили до свадьбы, – независимо от того, что произойдет первым.

Я расхаживаю вперед и назад по сцене за черными шторами, зная, что сейчас назовут мое имя. Я выйду на сцену, они будут задавать мне вопросы. А мне придется отвечать на них. Подробно. А самое главное – словами.

Это является частью контракта, который я подписала, когда закончила работу над книгой о моем семнадцатилетнем молчании. «Больше никакой тишины», она посвящена Розе и Вал, двум женщинам, которые сыграли абсолютно разные роли в моей жизни. Одна убила во мне голос. Вторая – вернула его.

Книга была опубликована на прошлой неделе и уже попала в список бестселлеров USA Today. Сейчас мы на стадии подписания второго контракта с тем же издательством. Понятия не имею, как буду совмещать учебу, ребенка, книгу, мужа, жизнь и поездку в Лондон, чтобы посетить выставку Вона в следующем году. Но я как раз и собираюсь это выяснить.

– Лунный свет. – Мой жених подошел ко мне за кулисами с чашкой чая и маленькой белой коробкой. Он протянул мне чай. – Как ты? – Поцеловал меня в лоб.

– Нормально, – ответила я.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, потому что знаем, что означает это слово. Ничего . Оно ничего не значит.

Я сделала глоток чая.

– Серьезно? Я просто больше восхищена, чем напугана.

– Хорошо. Возьми пончик. – Он открыл коробку и указал на углеводные прелести внутри.

– На нем что-то зеленое. – Я поморщилась.

– Да. Фисташки.

– Ненавижу фисташки.

– Золотцу может понравиться. – Найт потер щеку. – Стоит попробовать.

– Почему золотцу может понравиться с фисташками? Это дело случая.

– Потому что мне нравились.

Обожаю, когда он делится со мной такой интимной информацией. Я кусаю маленький кусочек. Несмотря на мою ненависть к фисташкам, я сразу же ощутила трепет внизу живота. Как будто золотая рыбка проплыла внутри меня. Мои глаза широко раскрылись.

– Что? Что? – Улыбка Найта сейчас могла бы расколоть лицо на две части.

Я уже собиралась ответить ему, когда координатор мероприятия взяла меня за руку и повела к сцене.

– Они кричат ваше имя. Удачи, мисс Рексрот. – Сказала она, как вдруг я услышала аплодисменты и выкрики.

Я также услышала свист, когда поднималась на сцену, и сразу же поняла чей. Хантер и Вон сидят в первом ряду. Рядом с ними с широкими улыбками сидят Эйприл, Райан и Джош, и я поняла, что мои извинения приняты.

Я вернулась в Бун, чтобы попрощаться, потому что не могла не объясниться перед людьми, которые так изменили меня. И, несмотря на наши разногласия, с Эйприл мы справились.

А Джош? Он встречается с какой-то девушкой из конюшни, и, кажется, у них все серьезно.

Мой психолог Мэлори тоже здесь. Я поддерживаю с ней связь после отчисления. Ну или, если говорить точнее, она поддерживает со мной. Она не хочет, чтобы я возвращалась к старым привычкам, и сильно обрадовалась, что я лучше, чем когда-либо.

Координатор мероприятий подвела меня к табуретке в средине сцены, пока ведущий представлял мою книгу. На минуту я полностью онемела. Я просканировала комнату, впитывая каждого.

Эмилия улыбается мне и держит копию книги в руках.

Рядом с ней дядя Вишес. Он приветствует меня с хитрой улыбкой.

Папины глаза блестят от слез.

Эди плачет.

Рэйсер, Лев и Бейли обмениваются восхищенными взглядами. Публичное выражение эмоций – не их конек.

Мой взгляд падает на Дина и Дикси. Они сидят рядом друг с другом и смотрят на меня, старательно игнорируя друг друга. Но есть кое-что, от чего я не могу отвести взгляда – их мизинцы почти сплелись на подлокотнике.

Я знаю, что Дикси все еще обижена на отца Найта, хотя детали того, что случилось, неизвестны.

Я знаю, что Дин почти готов двигаться дальше после Розы.

Но я также знаю, надежда есть, и это делает меня счастливее, чем выход книги.

На смертном одре Роза попросила меня подвести их к тому, что им стоит быть вместе, и я старалась: звала в гости всех вместе, приглашала их в рестораны, подстраивала так, чтобы они всегда оказывались рядом друг с другом, несмотря на то что оправдания для их встреч сокращаются и становятся все более и более натянутыми.

На прошлой неделе Эди рассказала мне, что видела, как они вместе едят мороженое. Во время тихой прогулки. Они не разговаривали друг с другом. Не держались за руки. Они просто восхищались медленной, тягучей штукой под названием любовь.

Я погладила живот, приложила микрофон к губам и открыла рот, услышав коллективный вздох. Я попыталась спрятать рот за микрофоном, а затем начала свою историю с самого начала, с самого важного. С нашего начала.

– Все началось с брошенной малышки в грязном подгузнике, но главным сюжетным поворотом стала встреча с мальчиком с разбитыми костяшками и золотым сердцем…