Джессика Кох - Так близко к горизонту [litres]

В тот же день у него взяли кровь на многочисленные анализы. Возможно, у них был протокол проверять ВИЧ-больных ещё и на наркотики, так как у него взяли также анализ мочи. Хотя Дэнни уже много дней ничего не принимал и всё ещё колол героин только под кожу, они нашли его следы. Я была почти рада, что они это обнаружили, так как добровольно Дэнни никогда бы об этом не рассказал. Я считала, что для лечения это могло быть важно. Вечером они хотели начать лечение ВААРТ. Все дозы в больницы должны были вводить в вену, чтобы они лучше переносились.

Пришла медсестра и представилась Региной. Она была высокой и стройной, с длинными тёмными волосами, максимум лет на пять старше Дэнни. Казалось, она сразу понравилась ему, что придало мне мужества. Теперь он должен как-то это выдержать, даже если это было против его воли.

Мне было ясно, что безопасность превыше всего, и все же мне причинило боль то, что прежде чем ввести иглу в вену Дэнни, она надела одноразовые перчатки.

«Они все ведут себя так, словно он чумной…»

«Он и есть чумной», – пронеслось в моей голове.

– Она останется воткнутой всё время, пока вы здесь, Дэнни, – сказала она. – Если начнёт болеть, просто скажите мне, тогда мы поменяем руку.

Этого точно не случится. Дэнни всё перенесёт со сжатыми зубами, но ни разу не пожалуется.

Медсестра Регина повесила капельницу на стойку, сняла капельницу и заботливо погладила его руку. Дружеский жест, который я запомнила. Возможно, потому, что это то немногое человеческое, что я увидела в отношении больничного персонала. Кроме медсестры Регины, все они обращались с ним как с объектом, который необходимо обследовать, а не как с человеком, который отчаянно надеется на помощь.

Потом в палату зашёл главный врач. Он поздоровался, просмотрел карту и покачал головой.

– Героиновый наркоман, – сухо заметил он. – Тогда нечего удивляться.

В приступе ярости я набрала воздух, но Дэнни кинул на меня предупреждающий взгляд, и я промолчала. Не знаю, была ли для него версия врача приятней, чем правда, или его истории всё равно никто бы не поверил. Я уважала его решение и промолчала и от гнева прикусила до крови губу.

– Если у вас будут симптомы абстинентного синдрома, то дайте нам знать, мы поставим вам метадон.

– Я не думаю, что это понадобится, – вежливо ответил Дэнни. – Я не наркоман, я принимал его всего несколько раз.

– Разумеется! – врач говорил с ним как с душевнобольным. – Все наркоманы утверждают подобное. В этом и проблема наркомании.

Дэнни смиренно вздохнул:

– Если мне что-то понадобится, я дам знать.

Мне не нравилось, что он с такой готовностью принимал всё, что ему навязывали. Куда делось его упрямство?

– Завтра вам сделают рентген рёбер, потом можно сделать КТ, а на следующую пятницу назначено МРТ.

– Спасибо, – сказал Дэнни, и врач из чистой вежливости ещё пожелал нам хорошего вечера, прежде чем покинуть палату.

– Ты справишься, – сказала я Дэнни, и села к нему на кровать. Он грыз ногти и смотрел на меня в поисках помощи.

– Что случилось? – спросил он меня. – Значения всё время были отличными, всё было в порядке, и вдруг всё резко ухудшилось. Почему?

«Тина!»

– Возможно, нам в любое время показалось бы так. Даже если бы это произошло через восемь лет, нам бы это показалось так же быстро.

– Это из-за Тины, – объяснил он мне. Конечно, я тоже это понимала. – Её смерть так выбила меня из колеи, что болезнь нашла путь к наступлению. Моё тело было так занято скорбью, что его защитная стена не выдержала.

Я кивала, сжав зубы. Большинство болезней возникает, когда человек становится психически нестабилен. Даже безобидная простуда появляется, когда находишься под большим стрессом. Когда человек находит душевный баланс и всем доволен, есть гораздо больше шансов, что он ещё надолго останется здоров.

Дэнни взял меня за руку и притянул к себе.

– Мне так жаль, – прошептал он. – Я это не специально. Я бы хотел остаться с тобой подольше.

– Как твои дела? – спросила я, когда в среду пришла к нему в больницу.

Дэнни сидел на кровати, поднял её спинку повыше и смотрел в окно.

– Потрясающе. День начинается совсем по-другому, когда с утра можешь сначала пойти в туалет. Точно гораздо эффективнее, чем спорт.

– Терпение, Дэнни, – успокоила я его. – Как только ты привыкнешь к АЗТ, это прекратится.

Я подсела к нему и хотела его поцеловать, но он отвернулся. С тех пор, как мы были вместе, он ещё ни разу так не делал.

– Рёбра всё ещё не срослись. В одном до сих пор есть глубокая трещина. Врачи считают, что она может остаться. Тело сейчас слишком занято терапией и не может заботиться о такой мелочи, как рёбра, – он пожал плечами. – Всё равно, кому вообще нужны целые кости?

– Дэнни, прекрати, – предупредила я его.

– А, анализ крови, конечно, стал ещё хуже. Количество упало до двухсот. Знаешь, что это значит?

Я помотала головой. Мне хотелось с криком выбежать из палаты. Вместо этого я безрезультатно пыталась сглотнуть комок, который образовался в горле. Но ничего не выходило: он был слишком большим.

– Это значит, теперь можно официально объявить о СПИДе. Полная картина почти достигнута, четвёртая фаза вот-вот начнётся. Не правда ли, чудесно? – он поднял руку без катетера. – Болен СПИДом в двадцать два! Сделано! Разве жизнь не прекрасна?

– Дэнни, прекрати, – вяло сказала я.

– Что именно? – он поднял руки в вопросительном жесте.

– Просто прекрати. Прекрати быть таким циничным, – мне очень хотелось нарычать на него, но у меня не было сил.

– Но ты ведь не знаешь самое замечательное!

– Что ещё? – я напрасно пыталась собраться с силами и в который раз сглотнуть ком. Мне от него уже не избавиться. Годы спустя я была с ним у различных врачей и проверяла щитовидку, миндалины и шейные позвонки, только для того, чтобы понять, что он имеет психологическую природу.

Настроение Дэнни мгновенно изменилось. Злость испарилась, весь цинизм пропал, и он погрузился в себя. Руками он закрыл лицо. Я уже мечтала, чтобы его цинизм вернулся.

– Они что-то нашли при КТ.

– И что? – больше я ничего не смогла сказать, голос просто пропал.

– Ещё не известно. МРТ в пятницу после обеда даст ответ. До этого они хотят проверить наличие вируса в мозговой жидкости. Они подозревают воспаление.

– Хорошо, – я заставила себя дышать спокойно. – Без паники. Подождём МРТ. Если это воспаление – неплохо. Воспаление можно вылечить.

Он кивнул.

– Или врачи говорят, что это плохо?

Почему я кричала?

– Они только говорят, что нужно подождать. Они сами без понятия.

Прекрасно. Теперь нам два дня сидеть в неизвестности. Как нам перенести это ожидание?