Анна Варенберг - Татьянин день. Неразделенное счастье

— Значит, так: мы все вместе в Москву поедем, — подвела итог Таня. Все-таки она неплохо знала свою маму и не могла не понять: уж если речь зашла о больнице и обследовании, дело серьезное. — Там и полечишься. И мне спокойней будет.

— Вот еще, — отмахнулась Вера Кирилловна, — вам только со мной в Москве возиться. Сама справлюсь, не маленькая. А врачи здесь хорошие, все меня знают, двое у меня когда-то учились.

— Мам, у тебя точно все в порядке? — Таня с тревогой вглядывалась в лицо Веры Кирилловны.

— Да я себя давно уже так хорошо не чувствовала, — заверила ее та.

— Мам! — позвала Надя, и стоило Тане отвернуться, как Вера Кирилловна прижала руку к груди и тяжело, с трудом, выдохнула, превозмогая нарастающую боль.

Единственная вольность, которую все-таки позволили себе Сергей и Таня, — это продлить на один-единственный день свое так надолго отложенное счастье. Решено было ехать завтра. В конце концов, едва ли за сутки там, в далекой Москве, случится что-то совсем уж непоправимое…

Но и этот день пролетел, как прекрасный сон.

В аэропорту, в ожидании посадки, Сергей ответил на звонок своего мобильного. Прикрыв трубку рукой, улыбнулся в ответ на вопросительный Танин взгляд:

— Рыбкины.

— Слава богу! Наконец-то дозвонилась! — с облегчением кричала Тамара Кирилловна. — Куда вы пропали? Я тут волнуюсь! Как Надюша, Вера?

— Связи не было, Тамара Кирилловна. Мы же были в Тупилках… но скоро будем в Москве. Не волнуйтесь! — весело отозвался Никифоров.

— Как Вера себя чувствует? Где Таня? Когда вы прилетаете? — продолжала забрасывать его вопросами Тамара. — Сергей, слышишь?! Отвечай!

Никифоров с гримасой шутливого отчаяния передал трубку Тане.

— Тетя Тома, привет! — радостно заговорила та, — У нас все в порядке! Мы уже в аэропорту, ждем посадки. В Москве будем через полтора часа. Все живы-здоровы, мама передает вам большой привет!.. — Она надолго замолчала, слушая новости, которые торопливо выкладывала Тамара Кирилловна, потом кивнула: — Я все поняла, теть Том. Вечером встретимся, поговорим подробно. Не волнуйтесь, целую. — Отключив связь, Таня повернулась к Сергею: — Угадай с одного раза, кто на днях приходил к Рыбкиным? Правильно, твоя Татьяна.

— Теперь это уже не имеет никакого значения. — Никифоров невольно поморщился. — Как только вернусь, сразу поговорю с ней, расставлю все точки над «е».

— Вниманию пассажиров рейса Саратов-Москва… — объявил диктор. — У стойки номер три начинается регистрация билетов и оформление багажа.

— Ну пошли. Надюша, ищи стойку номер три, — Сергей крепко сжал маленькую Надину ладошку.

— Ну идите, оформляйте багаж, а я должна сделать еще один звонок, — проговорила Таня и, дождавшись, когда Никифоров с Надей отойдут подальше, поспешно набрала номер.

— Гонсалес… — услышала она почти сразу.

— Привет, это я, — сухо сообщила Таня, — Слушай внимательно: ты должен сделать две вещи. Первое: освободить мою квартиру.

— Но у меня же дома ремонт, — растерянно напомнил Игорь.

— Меня это так волнует, я просто ночей не сплю, — оборвала его Таня. — Мыс Надей сегодня возвращаемся. Будь добр, до этого времени собери свои вещи и… удались куда-нибудь подальше. Повторяю: уже сегодня тебя там быть не должно. И второе, слушай очень внимательно: срочно верни мне доверенность на управление нашей компанией.

— Танюшка, да что с тобой? — враз изменившимся голосом забормотал Гонсалес. — Откуда такая агрессивность? Что случилось?

— Игорь, мне некогда. Я хочу сегодня же отозвать доверенность. Встретимся в офисе, я приеду туда прямо из аэропорта. И не опаздывай, — потребовала Таня перед тем, как нажать «отбой».

— Я никогда не опаздываю, — тихо, с угрозой произнес Игорь, но Таня этого уже не слышала.

Немного посидев на диване, Гонсалес тоже решил сделать один звонок.

— Алло? Сережа?! — отчаянно спросила Баринова: именно она-то ему и была нужна.

— Добрый день, Татьяна, извините, что побеспокоил, — улыбнулся в трубку Гонсалес. — У меня есть интересные новости. Вы в курсе, что ваш Сергей и моя Татьяна сегодня прилетают в Москву?

— Когда? — мгновенно напряглась Баринова, места себе не находившая после того, как узнала, что Никифоров отправился в Тупилки: ревность и обида не позволяли ей предположить никакой другой причины его отъезда из Москвы, кроме одной — встретиться с Разбежки ной.

— Да часа через полтора, — уточнил Гонсалес. — В связи с этим… выручите меня — ради нашего общего дела?

Эта парочка уже успела пообщаться и прийти к выводу о необходимости совместных усилий, чтобы любыми способами разлучить Сергея и Таню. Баринова была готова к самым решительным действиям.

— О чем речь? Конечно, — Татьяна вскочила и принялась лихорадочно собираться, — Туся, где ключи от машины?… Ну я устрою этим голубкам! Я весь аэропорт на уши поставлю!..

Следствие по делу Нины Перепелкиной наконец-то весьма существенно сдвинулось с мертвой точки, чему Борис Костенко был, разумеется, несказанно рад. Сам он уже давно не сомневался в Нининой невиновности, но, чтобы закрыть дело, необходимо было найти настоящего убийцу Генки. Борис приложил все силы к тому, чтобы приблизить этот момент.

И сегодня он вызвал на допрос человека, в исходе беседы с которым практически не сомневался.

Впрочем, и тот, кого Костенко с нетерпением ожидал, в свою очередь, не сомневался в том, что ему ровным счетом ничего не угрожает.

— А, Семен Ильич, здравствуйте. Проходите, присаживайтесь. — Борис просто излучал радушие, когда Семен постучался в дверь его кабинета.

— Не, я не понял, зачем меня опять сюда дернули? Я ж уже все сказал, — недовольно насупясь, пробурчал в ответ Семен.

— Да вы садитесь, садитесь, в ногах правды нет, — Борис пододвинул ему стул.

— А где она, ваша правда? — грозно вопросил Семен. — Вот, друга моего грохнули — и че? Нашли убийцу?

— Вот в том-то и дело, Семен Ильич, — проникновенно проговорил Борис, — что следствие зашло в тупик. А помочь можете только вы, я очень на вас рассчитываю — поэтому и побеспокоил, — он похлопал ладонью по папке с делом, — Хотя убийцу Геннадия Перепелкина мы все же обнаружили, — он про себя удовлетворенно отметил, что Семен вздрогнул при этих словах, и спокойно продолжил: — Только, чтобы доказать его вину в суде, нужны более веские доказательства… или показания. Поэтому я вас и пригласил. Только вы способны помочь: ведь вы лучше всех знали Перепелкина. Вот и поможете составить его психологический портрет. И уж тогда, я думаю, мы сможем заметно продвинуться.

— Так, если что знаю, чего же не рассказать? — закивал с облегчением Семен, — Я вам и раньше говорил, что эта Нинка, тварь такая, житья ему не давала, издевалась, как могла.