Анна Варенберг - Татьянин день. Неразделенное счастье

— А при чем тут она? — почти искренне удивился Борис. — Перепелкина убил совсем другой человек.

— А кто убил-то? — прохрипел Семен. Он попросил разрешения закурить и не сразу сумел чиркнуть зажигалкой. Когда же ему это все-таки удалось, поперхнулся дымом и закашлялся, будто мальчишка-школьник, впервые в жизни попробовавший вкус табака.

— Этого я пока сказать не могу, даже вам. Сами понимаете, тайна следствия. — Борис с интересом уставился на брелок в руках Семена: к этой вещице, кроме дорогой зажигалки, были прикреплены еще и ключи от машины. — А вы, я вижу, автолюбителем стали?

— Да вот, — охотно похвастался Семен, — купил по случаю, не новую, конечно, так… корыто.

— А деньги откуда? — как бы между прочим, полюбопытствовал Борис.

— Так я это, шабашил помаленьку, бани в Подмосковье строил, — сообщил Семен.

— Бани, значит, строили? Это хорошо, — одобрил Костенко. — И что, заказчики были довольны?

— А то! — приосанился Семен. — Про нас уже слава идет по области.

— Это хорошо… — повторил Борис, задумчиво листая дело. — А Гена рассказывал кому-нибудь, что скоро получит деньги?

— Ну а как же? — вздохнул его собеседник, пытаясь понять, к чему клонит следователь. — Может, так говорить нехорошо, но Генка свисток был еше тот, наверняка всем растрепал, расхвастался.

— А поконкретней сказать можете? Ну, какая сумма, в какой валюте, говорил? Имена какие-нибудь, фамилии, кому мог сказать, — начал перечислять Борис. — Подумайте, Семен Ильич, помогите следствию. Вот есть такой Валентин…

— Валька? — заметно оживился Семен. — Так он же просто гнида какая-то. Жадный — мать родную продаст за копейку, а уж завистливый — таких поискать! Когда у кого дела хорошо идут, ну, деньгу там хорошую кто срубит или еще что, он прям места себе нс находит. Вот, к примеру, я когда тачку эту купил — он чуть не помер.

— Да, интересные сведения, интересные, — закивал Костенко, — Спасибо вам. Семен Ильич, я попросил бы вас изложить ваши показания на бумаге. Ну, вы же понимаете, порядок такой: не нами установлен, не нам его и нарушать.

— Да я, можно сказать, всегда, как говорится, готов помочь, — без особого, впрочем, энтузиазма согласился Семен, и Костенко незамедлительно обеспечил его всем необходимым для письменных показаний:

— Вот вам ручка, а если кончится — вот запасная. Ну, вы пишите, а мне к начальству надо, докладывать, что накопал. Заодно расскажу, как вы нам помогаете, — Борис оставил Семена в одиночестве и, вернувшись спустя примерно полчаса, обнаружил исписанный неразборчивыми каракулями листок.

— Ну, что, Семен Ильич, написали? Садитесь, почитаем. — Костенко принялся со всем тщанием изучать «свидетельские показания», — Семен Ильич, я вот тут разобрать не могу… вы пишете: «Валентин всегда завидовал Перепелкину, потому что…» А дальше что?

— «…потому что Перепелкин был деловой мужик», — прочитал Семен, — «А сам Валентин малахольный».

— Это в каком смысле? — озадачился следователь.

— Ну, малахольный — в смысле, что сам ни хрена не способен был, ну, имею в виду, бабки срубить, зато другим завидовал — мама не горюй, — принялся объяснять Семен.

Тут на столе у следователя зазвонил телефон. Борис снял трубку, молча выслушал сказанное и явно чему-то обрадовался, а потом его лицо приняло мрачное, озабоченное выражение.

— Вот, никогда не могут сделать, чтоб все было по уму, — с досадой проговорил он, бросая трубку на рычаг, — Семен Ильич, вы нам очень помогли, большое нам спасибо. Последняя просьба, помогите еще в одном небольшом, но очень важном деле. Представляете, вот сотруднички, не могут еще одного человека найти для следственного эксперимента. Выручайте. Ну, Семен Ильич, как друга прошу. Ты же понимаешь, когда в милиции друзья — это может пригодиться! Утром ребята грабителя задержали, сейчас привезли его жертву, должна опознать — он, не он… Да вот, понимаешь, по закону требуется не меньше двух подставных, а мои орлы только одного нашли. А у тебя и комплекция подходящая, и лицо… никто не подумает, что ты — грабитель. Короче, еще пять минут — и па свободу с чистой совестью.

Семен понимающе кивнул и отправился выполнять ответственное поручение.

Когда и он, и еще двое мужчин уселись на стулья, стоящие вдоль стены, Борис куда-то позвонил и коротко приказал:

— Все готово. Ведите Колосову. Уже скоро, — кивнул он Семену, — Сейчас все выясним, и каждый займется своим делом… Здравствуйте, Полина Андреевна, проходите, — радушно обратился Борис к сухонькой старушке, вошедшей в сопровождении рослого молодого милицейского сержанта.

— И ты здравствуй, сынок, — поприветствовала его, как старого знакомого, Колосова. — Где расписаться?

— Всему свое время, — улыбнулся Костенко и добавил сугубо официальным тоном: — Колосова Полина Андреевна, вы присутствуете на опознании…

— Вот ведь, — поджала губы старушка, — молодой такой, а память — ни к черту. Ты ж мне в тот раз все рассказывал?

— Посмотрите на этих троих мужчин — вы узнаете кого-нибудь из них? — перешел к делу Борис.

— Вот он, его я видела! — взволнованно воскликнула Полина Андреевна, пристально оглядев всех троих мужчин и указывая пальцем на Семена.

— Да ты че, бабка, сдурела?! — вскакивая, заорал тот.

— Я сдурела?! — От возмущения Колосова сорвалась на визг, — Да как у тебя язык повернулся, такое сказать! Да я тебя, леший, видела, как сейчас вижу, когда Генку убили!

— Начальник, я не догоняю, че происходит? — Семена затрясло. — Откуда эта ведьма взялась? Я вообще тогда в другом месте был, бани строил, можешь проверить!

— Уже проверил, — охладил Борис его пыл. — Вы, гражданин Костырин Семен Ильич, действительно строили баню в области, но накануне убийства отпросились, заказчики бани вас больше не видели, так как заканчивала работу бригада без вас.

— Начальник, это беспредел, я прокурору писать буду! — принялся угрожать Семен, — Я буду жаловаться, считай, ты уволен, начальник! — беспрерывно вопил он, даже когда на него надели наручники.

— Семен Ильич! — окликнул его Костенко. — Еще раз спасибо, вы очень помогли следствию.

Конечно, Борису не терпелось сообщить новости Нине. Он, однако, выждал некоторое время, давая возможность Семену осознать суровую реальность и смириться с неизбежным. И лишь потом вызвал к себе в кабинет Нину Перепелкину.

— Что-нибудь случилось? — встревожилась та, заметив, что Борис как-то необычно тих и даже печален.

— Случилось, — тяжело вздохнул Костенко и похоронным тоном продолжал: — У меня для тебя хорошие новости…

— Задержанный Костырин доставлен, — в кабинет ввели Семена в наручниках.

— А вот и хорошие новости пришли, — кивнул в его сторону Борис, — С нетерпением ждем ваш увлекательный рассказ, — обратился он к Семену.