Бьянка Иосивони - Быстро падая

Хейли гладит меня по щеке, водит кончиками пальцев по челюсти, а затем по губам.

– Поцелуй меня.

И я это делаю. Я пытаюсь вложить все, что не могу выразить словами, в поцелуй. В каждое прикосновение. В каждое движение. Я разжигаю в ней пожар и она стонет мое имя.

Я запечатлеваю поцелуй на внутренней стороне бедра, затем ласкаю ее между ног. Ее дыхание становится громче. Она вцепляется пальцами в простыню и запрокидывает голову назад. Я продолжаю, отдавая ей все, что имею, пока ее тело вдруг не напрягается и она не достигает кульминации. Тишину комнаты наполняет ее прерывистый стон. Но даже тогда я продолжаю целовать мягкую кожу, пока Хейли не открывает глаза и на ее губах не появляется измученная, счастливая улыбка.

На какое-то время приходится отпустить ее и выпрямиться, чтобы надеть презерватив. Я целую ее в живот и грудь, на мгновение задерживаюсь на шее, зная, как она сходит с ума от этого, затем легонько касаюсь ее щеки и заправляю волосы за ухо. Время тикает, а я просто смотрю на нее и нежно поглаживаю по бокам. Вверх и вниз. Снова и снова. Что-то меняется в ее взгляде. Он становится мягче. И в этот момент я знаю, что она чувствует то же, что и я. Я могу прочитать это в ее глазах, почувствовать в том, как она целует меня, прижимается ко мне, выдыхая мое имя. Это не просто секс. И когда я острожно проникаю в нее, то окончательно понимаю все.

Мы словно прикованы друг к другу, и я двигаюсь так медленно, будто это наш первый раз.

Хейли покрывает поцелуями мои губы, лицо, шею, после чего снова роняет голову на подушку. Ее глаза закрыты, лицо напряжено.

– Посмотри на меня, – прошу я. Мой голос – лишь хриплый шепот. Большим пальцем я поглаживаю ее щеку. – Посмотри на меня, Хейли.

Она открывает глаза – и на мгновение я прекращаю двигаться. Ее взгляд пронзает меня, я вижу слезы в ее глазах, от которых сердце болезненно сжимается в груди, и я понимаю, что это и правда прощание. Что она уйдет, и я больше никогда ее не увижу. И что нет ничего, что я смогу сделать или сказать, чтобы исправить это.

Я качаю головой, отказываясь сдаваться без боя, и снова целую ее. Она что-то чувствует ко мне. Я точно знаю. Я видел это. Чувствовал. И теперь, когда я понимаю, что она не вернется в Сан-Диего, что целый континент не будет разделять нас, то думаю, что у нас есть шанс. По крайней мере, я вижу один и могу только надеяться и молиться, чтобы она считала так же.

Мы снова движемся в медленном ритме. Я отрываюсь от губ Хейли только для того, чтобы заглянуть ей в глаза. Я берусь сначала за одно запястье, потом за второе и поднимаю ее руки над головой и переплетаю наши пальцы.

– Чейз… – Хейли сжимает мои руки, держа их так, будто никогда не отпустит. И я начинаю надеяться…

Мне просто нужно немного надежды. Всего лишь шанс. Нет никакой гарантии, что у нас все получится на расстоянии, но я никогда не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь. Если не приложу все усилия для того, чтобы быть вместе.

С этими мыслями, с этой решимостью мои движения становятся более настойчивыми. Хейли обвивает меня ногами. Дыхание учащается, и, когда я слегка покусываю нижнюю губу, дрожь пробегает по ее телу. Стоны становятся громче, и я не могу больше сдерживаться, чувствую, как ее мышцы ритмично сжимаются вокруг меня. Два, три раза я еще вхожу в нее, потом со сдавленным стоном кончаю и зарываюсь лицом ей в шею.

Мы лежим так целую вечность. Тяжело дыша. По нам стекают капельки пота. Мы полностью расслабленны. Затем я скатываюсь с нее, чтобы она снова могла свободно дышать. Но когда я тянусь к ней, чтобы обнять, то натыкаюсь на пустоту. Хейли не остается лежать, как обычно, чтобы заснуть в моих объятиях, а встает. Я медленно выпрямляюсь на локте и наблюдаю, как она быстро натягивает трусики и блузку с широкими рукавами.

Это… неожиданно. И я не знаю, нравится ли мне это.

Не говоря ни слова, я поднимаюсь, избавляюсь от презерватива в ванной и в мгновение ока возвращаюсь в комнату. Хейли стоит у окна, повернувшись ко мне спиной. Только из-за того, что она накинула на себя одежду, я чувствую желание сделать то же самое. Что совершенно абсурдно, ведь мы часто видели друг друга без одежды. Тем не менее я никогда не чувствовал себя более голым в ее присутствии, как в этот момент.

Секунду я медлю, проклиная все на свете за нерешительность, и подхожу к ней. Блузка сползла с одного плеча, и я запечатлеваю легкий поцелую на обнажившемся участке кожи.

Хейли застывает, словно удивленная этим жестом, но не отталкивает меня. Впрочем, она и не прижимается ко мне, как обычно.

– Мне нужно идти, – говорит она, и я тем временем задаюсь вопросом: она говорит это больше для себя или меня? – Я не успею добраться до маяка Сан-Диего, но это не имеет значения. Я должна уйти.

– Почему?

– Потому что обещала Кэти.

О чем-то подобном она уже упоминала раньше, а между тем мне становится очевидным, как много значат для нее обещания. Она сделала все для того, чтобы найти рукопись Джаспера, и она сделает все, чтобы снова увидеть сестру. Против этого я бессилен. Но это не значит, что я сдамся.

– А после? Ты вернешься?

– Нет, – она поворачивается ко мне, и в ее взгляде столько отчаяния, что на мгновение перехватывает дыхание. – Пожалуйста, отпусти меня, Чейз.

– Ты хочешь уйти, или тебе нужно уйти ?

– И то и другое.

Я глубоко вздыхаю. Наверно, я не должен делать этого сейчас. Не должен притеснять ее. Пора стать взрослым и уважать чужие желания. Если она никогда не захочет меня видеть, это ее право.

– А что, если этих нескольких недель было недостаточно? – тихо спрашиваю я. – Что, если я хочу большего?

Ее глаза расширяются.

– Ты не можешь всерьез так думать.

– Я хочу снова увидеть тебя, Хейли.

Она качает головой. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

– Чейз… ты учишься в Бостоне. Вся твоя семья живет здесь, в Фервуде. Мой колледж в Сан-Диего, а семья в Миннесоте. Как это вообще должно работать?

– Ты же не собираешься возвращаться в колледж, – заявляю я, вспоминая странную дискуссию в кафе вчера вечером. Эту тему мы так успешно избегали до сих пор. – Что ты собираешься делать, Хейли? Куда пойти?

– Неважно.

Черт, как бы не так. Но она не идет мне навстречу, отражает любые попытки разобраться в ситуации с моей стороны. И я не понимаю, почему. Я не понимаю, почему она хочет уйти, но при этом едва может смотреть мне в глаза. Я не понимаю, почему она… почему избегает любого вопроса о будущем, о том, что станет с нами после этого лета. Я словно блуждаю в темноте, когда дело касается нашего бущуего с Хейли.

– Я уезжаю завтра, – ее голос звучит сдавленно, и она протискивается мимо меня, будто не может больше вынести моего присутствия. Как будто оно ей неприятно. Или меня слишком много.