Бьянка Иосивони - Быстро падая

– Хм, да, минуточку, дорогая. Что значит доставка задерживается? У нас есть клиенты, которые ждут. Позаботьтесь, чтобы это было улажено. Кроме того, мы должны…

– Мама!

– Не сейчас, Кэти!

Все во мне застывает. Покрывается льдом. Только мое сердце колотится так быстро и болезненно, как будто оно больше не является частью меня. Будто оно принадлежит незнакомке.

На другом конце провода снова раздается голос матери. Она не заметила своей ошибки. Она ничего не видит, ничего не чувствует. И даже не понимает, с кем разговаривает. Я вешаю трубку и встаю с кровати. Пульс ускоряется, как сумасшедший, все тело дрожит, мне холодно. Я делаю два шага. И жду. Секунды. Минуты. А может, часы.

Но она не перезванивает. Мама не перезвонит. Потому что ей все равно. Потому что она даже не понимает, почему я здесь. Потому что не имеет значения, буду я дома или нет.

Меня подташнивает, но я изо всех сил борюсь с этим. И вдруг все сомнения исчезают. Я больше не в конфликте с самой собой.

Трясущимися пальцами я пробегаю по сложенному листу бумаги на покрывале. В тот вечер я читала его бесконечное количество раз и хотела переписать, но сейчас понимаю, что и того, что есть, достаточно.

Я осторожно разглаживаю постельное белье, беру письмо и вкладываю в конверт. В последний раз смотрю на имя, затем оставляю его рядом с ноутбуком Джаспера. Чейз обязательно найдет письмо или получит другим способом, в этом я уверена. Самое позднее, когда Бет зайдет ко мне и обнаружит вещи. Я сделала почти все, что хотела этим летом – и даже больше. Я закончила рассказ про Эмико. Прочитала рукопись Джаспера и оставила ее распечатанный экземпляр на столе рядом с ноутбуком, ожидая, что Бет или кто-нибудь другой передаст ее его родителям. Я научилась быть смелой и преодолевать трудности. Я выполнила все свои обещания. Кэти. Джасперу. Себе.

Теперь не хватает только одного.

Я сворачиваю оставшуюся одежду и кладу ее в сумку рядом с бутылкой воды. Затем иду в ванную, беру зубную щетку и пасту – упаковываю и их тоже.

Вот и все.

Ничто в этой крохотной комнате не говорит о том, что я когда-то была здесь. Кровать заправлена, шторы раздвинуты. Теплый солнечный свет проникает внутрь, падает на расшатанный деревянный стол у окна. Пылинки парят в воздухе, словно в танце. День обещает быть прекрасным. Но меня уже тут не будет, чтобы в этом убедиться. Я и так слишком долго пробыла в этом городе. Слишком долго с людьми, ставшими для меня настоящими друзьями.

И кем-то большим. Гораздо большим.

Я поднимаю сумку с пола и беру с тумбочки ключ от машины. Бросив последний взгляд на комнату, подарившую мне столько воспоминаний, что я даже представить не могла, медленно закрываю за собой дверь. Я никогда не планировала здесь оставаться. Найти друзей. Влюбиться.

Закрыв глаза, я глубоко вздыхаю. Я знаю, что поступаю правильно, даже если сейчас так не кажется. Но я обещала Кэти, что мы увидимся этим летом. И я сдержу обещание.

Часть меня не хочет уезжать, не хочет покидать этот маленький городок и его жителей, которые стали мне дороги, но пора в путь.

Поэтому с тихим щелчком я запираю дверь.

И ухожу.

На улице я моргаю от солнечных лучей и надеваю черную шляпу. Предчувствие не обмануло меня. Это будет прекрасный последний день лета.

Я прощаюсь с Бет и благодарю ее за все, что она для меня сделала. За то, что приютила и дала работу, с помощью которой я смогла оплатить ремонт машины. За каждый стакан кофе, пончик, кусок пирога и завтрак. Не знаю, что бы я делала без нее. Она стала моим спасением. Но теперь я сама по себе.

По дороге к «хонде» я останавливаюсь перед почтовым ящиком. Конверт, адресованный родителям, который я ношу с собой уже почти три месяца, кажется тяжелым в моей руке, но это всего лишь три листа бумаги – бумаги, которая содержит все мои мысли и переживания.

Я глубоко вдыхаю. И очень медленно выдыхаю.

Проталкиваю письмо через щель ящика и отпускаю.

Теперь пути назад нет.

Прошлой ночью я не сомкнул глаз. Я сделал то, что от меня потребовала Хейли, собрал свои вещи, сел в «додж» и поехал домой. Но о сне не было и речи. Не тогда, когда мои мысли снова и снова кружили вокруг одних и тех же вопросов.

Тем временем стало светать. Солнце взошло, впереди еще один летний день. Но пока Фервуд медленно оживает, а люди занимаются своей обычной, повседневной жизнью, я просто не могу успокоиться.

Я не могу и не хочу отпускать Хейли. Не так. Не зная, что она задумала. Не зная, встретимся ли мы снова. И уж точно не тогда, когда это тупое, близкое к паническому чувство во мне становится все сильнее с каждой минутой. Я понятия не имею, откуда оно появилось или что означает, но я точно знаю, что буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, если не сделаю это. Если не попытаюсь сделать это в последний раз.

Поэтому я поднимаюсь с кровати, в которой провалялся последние несколько часов, так и не уснув, пытаюсь немного взбодриться под холодным душем, и, прежде чем сесть в машину и уехать, пью кофе на кухне.

Может быть, она все еще там. Хейли не сказала, когда собирается уезжать, и почему-то я сомневаюсь, что она уехала сразу после того, как я ушел. Вернее, я надеюсь, что это не так.

Я нажимаю на телефон, к которому подключена гарнитура, чтобы он набрал ее номер. Звучит один гудок, второй, третий, четвертый – но ничего не происходит. Она не отвечает. Внезапно раздается щелчок, и я задерживаю дыхание, но это всего лишь монотонный голос автоответчика, который подсказывает мне, что Хейли сейчас недоступна.

Твою мать.

Я пробую еще раз. И еще. И опять только автоответчик. Либо она игнорирует мои звонки, либо не слышит телефон, либо застряла там, где не ловит сигнал, а значит, она больше не в Фервуде. Ни один из этих вариантов мне не нравится.

Я как раз собираюсь набрать ей еще раз, когда меня останавливает звонок. Мой взгляд падает на дисплей мобильного, и я тихо ругаюсь. Клэйтон – последний, с кем я сейчас хочу говорить. Особенно тогда, когда безуспешно пытаюсь дозвониться до Хейли. Но, может быть, он видел ее или поболтал с ней еще раз. Возможно, она доверилась ему, хотя я не могу себе этого представить. Тем не менее я отвечаю.

– Чего ты хочешь, Клэй?

– Хейли больше не учится в Сан-Диего.

– Знаю, – раздраженно отвечаю я и сворачиваю, чтобы добраться до центра города. – Мы об этом только недавно говорили.

Но, похоже, Клэйтон ведет не к этому.

– Нет, чувак, ты не понимаешь, – в трубке раздается шум. – Она так странно отреагировала, поэтому я провел небольшое расследование.

Что равносильно взлому базы данных университета.

– Хейли и ее сестра были зачислены в тот же колледж, что и Мэтью Милл. Ты помнишь его? Из средней школы? Он младше тебя на год, – прежде чем я успеваю ответить, он продолжает. – Неважно. Обе сестры были исключены из списков студентов в конце прошлого семестра.