Дора Коуст - Секретарь для злодея [СИ litres]

– Бедный кот!

– Вот-вот, он бы у тебя от меня прятался, – расхохотался Павел, а я впервые видела, как он смеется – весело, открыто, не скрываясь. Так легко, будто уже распланировал всю нашу жизнь.

Мужчина чистил картошку для обыкновенной пюрешки, а я нарезала куриное филе для наггетсов. Пока не кормила грудью, могла себе позволить некоторые излишества. Как только выздоровею, снова вернусь к диете. А вообще, мне до жути, до покалывания в кончиках пальцев хотелось торт. Паша, наверное, видел, как я стояла и облизывалась рядом с пирожными, потому что торт в нашей корзинке появился тут же. Сама я бы, наверное, его ни за что не взяла, но раз уж купил, разве можно отказываться? Правильно, пока есть торт, совесть спит.

Ужинали вместе. Аришка получила вечернюю порцию смеси и сладко посапывала в кроватке, но прежде Паша переставил ее чуть дальше в гостиную, чтобы ей не мешал свет. Думала о том, что завтра ее нужно помыть. Раньше я купала ее через день, но мужчину еще и об этом просить не желала. С нами и так одни хлопоты.

– А ты видел в договоре абзац про аренду? – вопросила я, убирая тарелки в посудомоечную машину.

Пользоваться я ей не умела, но Павел быстро научил. С ним вообще было легко и свободно. Только мысли скатывались в неправильном направлении. В очень неправильном. В таком, от которого щеки полыхали, словно костер.

– Видишь ли, корейцы не любят чужаков и относятся к ним с нисхождением. По их мнению, мы совсем не знаем, что такое воспитание и уважение. У них совсем другой менталитет. Именно поэтому согласно договору первый этап нашего сотрудничества – это аренда завода сроком от трех до шести месяцев. Так они перестраховываются. Если я пройду проверку, они продадут мне завод, и тогда нам откроется корейский рынок. Но чтобы получить эту аренду, мне еще нужно постараться, и я совсем не понимаю, как мне обскакать конкурентов, которые тоже нацелились на этот завод. В идеале нам бы еще и цену сбить до приемлемой.

– Но послушай… – сделала я глоток чая. – А если ты вложишься в этот завод, срок аренды завершится и они не захотят продавать его тебе? Ты ведь потеряешь деньги, которые вложишь.

– Кто не рискует, тот не работает в этом бизнесе, – с улыбкой отозвался Павел. – Но, если серьезно, я собираюсь вложить только половину. Вторую половину вложит владелец, хотя в связи с завышением изначальной цены сдается мне, что вложить он собирается куда меньше.

– И что делать?

– Выкручусь как-нибудь. Не впервой. Но меня по-настоящему заботит, что в моей компании завелась крыса. Кто-то докладывает конкурентам обо всех моих шагах в сторону Кореи, и это очень нервирует.

– А нельзя никому ничего не рассказывать? – поинтересовалась я, разделываясь с кусочком торта. Любила белковый крем, но самым вкусным здесь была клубника.

– Да уже поздно, на самом деле. Все самое важное передали, но сама понимаешь, предатель в компании мне не нужен. Ольга Николаевна навела справки обо всех, кто работает в главном офисе. Мне предстоит изучить бумаги и сделать выводы. А насчет корейцев… Они приедут через четыре дня. Зачем? Даже я не знаю, потому что мы уже обговорили все детали…

– Они приедут посмотреть, – перебила я его.

– Что, прости? – не понял Павел.

– Они приедут оценить тебя как человека и как руководителя. Ты сам сказал, что для них важно воспитание и уважение. Если они увидят в тебе необходимые качества, ты выиграешь, – озарило меня. – Нужно только устроить все так, чтобы у них не возникло сомнений.

– Это как?

– Интернет нам в помощь!

Марина меня поражала. Сбивала с ног искренней улыбкой, вынуждала замирать одним лишь взглядом карих глаз. Она дарила тепло – самое обыкновенное, но такое, в котором я так сильно нуждался. Мне хотелось находиться рядом с ней. Я ощущал себя энергетическим вампиром, но тем не менее жадно купался в ее эмоциях. И самое страшное – мне хотелось еще.

Уже сейчас не готов был выпустить ее из своей паучьей сети. Эгоистично не желал ни с кем делиться своим личным лекарством. Хотелось взять ее за руку, сжать тонкие пальчики, чтобы ощутить дрожь ее тела. Хотелось обнять ее, прижать к себе настолько крепко, насколько это вообще возможно, и сидеть так, не считая минут, слушая хаотичный стук ее сердца.

Хотелось… Хотелось лежать с ней рядом, вдыхая аромат ее волос. Хотелось очертить ладонью упругие бедра, что теперь выделялись как никогда в этих светло-серых пижамных штанах. Хотелось целовать ее губы – прикасаться легко, как ветер, забирать ее рваные выдохи, прихватывая губами пухлую мягкую плоть. Хотелось много чего.

Я не был монахом в прошедшие два года, но не искал тепла, не искал чего-то большего. Физиология накладывала свой отпечаток. Организму время от времени требовалась разрядка, иначе я становился взрывным, грубым, нервным. Начинало бесить все вокруг, и я мог сорваться без повода. Это плохо сказывалось на работе, где ты всегда должен держать эмоции под контролем, где нужна холодная голова. Секс мне, кстати, прописал Георгий Владимирович. Сомневался, что это поможет от вспышек ярости, но результаты были видны невооруженным глазом. Да я и сам чувствовал, но переступить через себя, через барьер было невыносимо трудно.

Единственное, чего я не получал, – это эмоции. Их не хватало, без них привычные действия носили только целебные свойства, но я понимал, что нуждаюсь в них. Быстрый перепих уже не устраивал. Хотелось чего-то большего – когда душа нараспашку, когда ты и кто-то другой – это единое целое. Так у меня было с Юлей. Теперь же невыносимо хотелось найти эти эмоции, вернуть их в осточертевшую жизнь. Наверное, был готов попробовать снова, но… Это пугало, потому что я ощущал себя предателем.

– Спокойной ночи, птичка, – попрощался я с Мариной.

Она порывалась помочь мне с работой, но сегодня в ее участии я не нуждался. Ольга Николаевна получила от меня задание собрать более личную информацию на Ивана и обещала выслать ее по почте к завтрашнему вечеру. Сплетни – они такие. Всего лишь нужно правильно задать вопрос, чтобы получить исчерпывающий ответ. В этом моя секретарь была мастер.

Просматривал документы, которые она мне принесла. Личные дела наших сотрудников и пометки от Ольги Николаевны по каждому. Больше всего меня волновали психологические портреты. Интересовали те сотрудники, которые склонны к предательству, личной наживе, помешанные на карьере или деньгах. Таких набралось человек двадцать, но на них накладывалась специфика нашей работы. Работать в главном офисе приглашали лишь тех, кто отличился, кто готов идти по головам, чтобы зубами вырвать победу из лап конкурентов. Все это я принимал к сведению, но тем не менее список из двадцати трех имен составил. Предстояло в короткие сроки выбросить из него всех лишних и оставить только одного – того, кто и был предателем.