Ашира Хаан - Десятый сосед [litres]

– Считаем за «да»? – усмехнулся Яр, переворачивая меня и нанизывая на себя заново, уже иначе.

Хороший секс отменно штопает тяжелые эмоциональные раны. Нежность после хорошего секса, когда тебя укутывают в объятиях, целуют в плечо и шепчут, какая ты восхитительная, – накладывает на них волшебный бальзам. Теплые руки, обнимающие всю ночь, помогают забыть о холоде в груди и поверить, что все плохое закончилось.

Но если оружие еще остро и война не закончилась – это все лишь временное решение.

Не всегда все получается так гладко, как хочется.

Даже если приметы сулят сплошную удачу и ты спешишь домой с любимым мороженым, предвкушая длинный сладкий вечер с самым красивым мужчиной в мире.

Ярослав планировал сегодня задержаться в студии, и я совершенно не ожидала увидеть его на кухне, домашнего и милого, как всегда, в черных пижамных штанах и футболке – на этот раз с «Металликой».

Я умудрилась даже огорчиться на целую секунду или две, потому что хотела успеть приготовить ужин и поразить его своим кулинарным мастерством, отточенным на Олеге и остальных неудачных попытках до хорошего ресторанного уровня, но потом радость вспыхнула новогодним фейерверком, ужалила разноцветными искрами…

…и рассыпалась в пепел, когда я бросила взгляд на стол.

Орехово-шоколадный десерт «Эрба». Цвета этой упаковки способны испугать меня сильнее гремучей змеи в высокой траве.

Я бы предпочла, чтобы на столе лежала змея.

– Ева! – Ярослав обрадовался мне так же искренне, как только что радовалась я.

Мне бы подбежать, устроиться на коленях, поцеловать, потребовать свою долю, облизать ложку, облизать губы Яра, забыть про десерт, целоваться с ним до головокружения.

Но я отшатнулась.

Вид у Яра стал удивленный и немного обиженный.

– Зачем? Ты специально его купил?

Я хотела нормально узнать, почему он его купил, вообще спокойно и ровно попросить убрать гремучую змею со стола.

Но не получилось.

Голос сорвался, пальцы задрожали, накатила волна морозного холода, в воздухе разлилось жуткое чувство, что все пропало.

Все.

Ядерные ракеты уже выпущены, пять минут до удара.

Не убежать, не спрятаться.

– Что? Кого? – Яр проследил за моим полным ужаса взглядом и заметил стаканчик, в котором торчала ложка. – Это, что ли? Это тот самый?

– Угу.

– Вот черт… – Он отставил десерт и взлохматил волосы. – А я думаю, почему название такое знакомое? Решил, что брал раньше и понравилось. Слушай, а он вкусный.

Я ведь нормальная, правда? Могу я просто попросить своего мужчину не есть определенный продукт? Ну вот лук, например, а то целоваться неприятно. Или этот десерт, потому что от него у меня в жизни все летит к чертям.

– Выброси, пожалуйста, – попросила я. – Лучше сразу в мусоропровод.

Яр посмотрел на меня, вздохнул, вытаскивая ложку. Облизал ее, и меня передернуло. Я будто наяву почувствовала этот соево-шоколадный привкус и вязкость, с которой «Эрба» обволакивает язык, хотя прошло просто до черта лет с момента, когда я ее пробовала в последний раз.

Даже сосчитать сложно, сколько.

Но некоторые запахи и вкусы навеки вгрызаются в память и воскресают, стоит неосторожно повернуться.

– Давай проверим на мне? – предложил Ярослав. – Я не боюсь. Не ты же ешь. Для меня никакие приметы не работают. В детстве, когда цыганка хотела проклясть, посмотрела мне в глаза, перекрестилась и убежала.

– Перестань! – В голове звенело от бессмысленных слов. – Просто выброси, я тебя прошу!

– Ева, ну тише… – Он встал и подошел ко мне, обнял, поглаживая по спине. Потянулся поцеловать, но на его губах был тот самый запомнившийся мне липкий вкус, и меня моментально затошнило.

Я оттолкнула его, прижала руку ко рту.

– Давай ты сначала выбросишь, а потом еще зубы почистишь, ладно?

– Хорошо, только не нервничай… – Яр пошел обратно к столу, бросил ложку в раковину, сгреб десерты и выбросил в мусорное ведро. – Видишь? Все в порядке.

– И вынеси.

– Утром по пути выкину.

– Сейчас! – Я, кажется, взвизгнула.

Он что, нарочно? Вот эти медленные движения, это непонимание? Кто мне недавно говорил, что все-все-все, никогда не будем ссориться? Кто после того случая в парке обещал, что больше никогда…

Хотя нет.

Ничего он не обещал.

Даже не извинялся.

И сейчас все делает нарочно.

– Боже мой, Яр, ну просто сделай это быстро, тебе что, настолько сложно?

– Не кричи на меня, – спокойно и чуть холодно сказал Яр.

– Ты не понимаешь? Совсем не понимаешь, да? Это важно для меня, а ты просто забыл! Я прошу выбросить, но не должна кричать, а что мне еще делать, если чертова «Эрба» прямо сейчас разрушает мою жизнь! Может быть, самолет сейчас свалится! Или позвонят из больницы, что маме плохо! Или какой-нибудь дефолт, или мой банк лопнет! Что угодно! Что угодно, Яр!

– Ева, ты вообще слышишь себя? Ты же была разумной девушкой еще с утра. Да, ты рассказывала про свои приметы, но сама понимала, что это смешно и глупо. Ты же не можешь всерьез верить, что вот так я съел ложку десерта, и теперь мы все умрем?

– Могу! Так уже было! Но не ты остался нищим, не тебя бросил человек, которого ты любил больше жизни! Ты просто не понимаешь, как мне страшно!

– Может быть, мне тоже надо было составить список продуктов, которые я ел, когда меня предали мои друзья и перестала любить женщина моей жизни? – Яр сощурил злые глаза, скрестил руки на груди. Вот таким я его увидела в тот день, когда он отчитывал меня за ссору с Олегом, и надеялась больше никогда не увидеть. – Я бы тоже устраивал истерики, если бы при мне ели, например, овсянку или чипсы. Или, может быть, перетряхнуть плей-лист? Вдруг дело в музыке? Одежду на всякий случай выкинуть. Точно, дело в ней, а не во мне. Не в том, что я забил на бизнес, друзей и жену!

– То есть ты считаешь, что меня заслуженно уволили? Правильно я поняла? И жених изменил, конечно, потому что я что-то неправильно делала! – Я понимала, что сейчас, своими руками, помогаю примете сбыться, но остановиться уже не могла. – Давай, расскажи мне как краевед, что со мной не так!

– Херней много маешься!

– Значит, ты херня и есть! Тобой я маюсь больше всего! – Я развернулась и ушла в спальню, хлопнув дверью.

На кухне в колонках взревел Nightwish: «Master! Apprentice!», задолбил плотный ритм и визг гитар. Взвился ввысь женский вокал.

Я рухнула на кровать, накрывая голову подушкой. Все равно ведь некому прийти снизу, из моей квартиры, и настучать ему по голове за шум.

Я успела поплакать, успокоиться и поплакать еще раз. Походить по комнате, прислониться ухом к двери, но услышать только музыку. Неизвестно, был ли там еще Ярослав. Выходить, чтобы проверить, мне не хотелось совершенно.