Ашира Хаан - Десятый сосед [litres]

Пыталась что-то читать, лазить по Интернету с телефона. Но тяжелые риффы долбили в мозг, ядовитая обида глодала кожу, а тревога обещала тысячу наказаний за нарушенный запрет.

Когда время стало подползать к полуночи, я сдалась и приоткрыла дверь, собираясь проскользнуть в ванную и по пути разведать обстановку. Может быть, вообще стоит пойти домой?

Яр сидел за кухонным столом с ноутбуком, музыка ревела из переносной колонки прямо ему в ухо, и меня услышать он не мог никак. Но почувствовал – и поднял голову.

Под его взглядом я заперлась в ванной и выдохнула.

Не знаю, что делать, черт. Вины за собой я не чувствовала, но уверена была, что и он тоже, поэтому я просто стояла над льющейся в раковину горячей водой и смотрела в зеркало, прямо в глаза той, другой Еве – нормальной, веселой, здоровой – до тех пор, пока тонкую преграду между тем и этим мирами не заволокло белым туманом.

Тогда я написала на зеркале: «Я тебя люблю, Яр» – и завернула кран. Переоделась в свою пижаму на случай, если придется все-таки спускаться на этаж ниже, отважно вышла… и на кухне никого не было.

Я заглянула в мусорное ведро – пустое, десертов нет. И в холодильнике тоже. И ложка лежала чистая.

Можно ли считать это шагом навстречу?

Тихонько, на цыпочках, я прокралась в спальню. Яр сидел на кровати, прислонившись к стене, и его лицо освещал бледный свет экрана ноутбука. Заметив меня, он захлопнул крышку, стало совсем темно. На ощупь я нашла край кровати, просочилась под одеяло – и была поймана в теплые объятия.

– Что ты на себя тут надела, – проворчал Ярослав, пытаясь гладить меня, но неизменно натыкаясь на ткань пижамы. – Что вообще за глупости, зачем тебе пижама? Это такой изощренный отказ в сексе? Или ты сегодня женщина-головоломка Леонардо? У тебя тут пуговиц двести точно!

Он вертел меня со всех сторон, сжимал грудь через ткань, гладил узкую полоску кожи между пижамной курткой и штанами. Я упорно молчала, но таяла от настойчивых поцелуев, приходящихся куда попало – где Яр находил место, свободное от тирании пижамы, туда и целовал.

– Так, все. Раздевайся немедленно! – рыкнул он, ведя цепочку поцелуев по моему позвоночнику под задранной пижамной курткой и снова наткнувшись на крепко завязанные штаны. Ловкие пальцы пробежали по моей талии и нашли запутанный узел из шнурков. Уверена, Яр быстро с ними справился бы, секунд за пятнадцать. Поэтому я попыталась пнуть его и вырваться, но он прижал меня животом к кровати, навалился тяжелым телом и прошептал на ухо, заставляя табуны мурашек носиться по моей коже от шелкового голоса:

– Эй, я знаю, что ты не по-настоящему на меня сердишься.

– Почему? – буркнула я, валяясь, словно символ подавленного сопротивления.

– Когда я пришел, мой свитер лежал на батарее, а телефон был воткнут на зарядку. Ты это делаешь каждый вечер и сделала сейчас. Ты не захотела меня наказать даже этим.

– Шерлок Холмс чертов.

– Я же тебе говорил, что все замечаю…

И пока я возмущалась его проницательностью, он уже справился и с завязками, и с пуговицами, и со всеми остальными ловушками, сам поймал меня в плен горячих рук, тягучих поцелуев, сладких ласк и нежного, невероятного, упругого прибоя, качавшего меня на волнах до самого счастливого забытья.

– Послезавтра ведь все решается? – тихо спросила я, устраиваясь у него на груди. Яр перебирал мои волосы все медленнее, постепенно засыпая.

– Завтра… – пробормотал он.

– В смысле – завтра! – подпрыгнула я. – Суд же!

– Завтра общая встреча с юристами, где мы договариваемся, что говорить в суде, чтобы не затягивать заседание. Я оставлю Лене все, что она успела выторговать, и соглашусь на развод.

– Не хочешь попытаться вернуть имущество?

– Не-а. – Яр качнул головой. – Оно мне нужно было, чтобы торговаться и как можно дольше не разводиться. Если ей настолько нужны мои деньги, что она согласна была терпеть меня, такого мерзкого, в мужьях, лишь бы побольше досталось, то пусть забирает. Еще заработаю.

– Ты давно к ней ездил? – потормошила я его.

– А? Что? – Он, кажется, уже заснул, а я разбудила обратно. – Да, черт-те сколько… Замотался со студией. Тут еще пара интересных ребят задумались о том, чтобы перейти к нам, мы можем предложить им условия получше. Сидели тут, считали, что прогнуться выйдет выгоднее в долгосрочной перспективе, плюс они приведут еще одну команду. На мой взгляд, даже еще более интересную.

Да, если Яр начинает о работе, остановится он не скоро. Это тебе не про бывшую жену откровенничать!

– Яр… – Я поводила пальчиком по его груди, вычерчивая те слова, что остались скрытыми на вновь просветлевшем зеркале в ванной. – Из твоих разговоров получается, что ты женился на какой-то пустоголовой, меркантильной жестокой эгоистке. Но я не верю. Ты же умный.

– Спасибо за высокую оценку моего интеллекта, – рассмеялся он. – Вот что тебе не спится? У тебя завтра работа, у меня эта встреча, а?

– Потому и не спится. Мало ли что будет на этой встрече? – Я наконец осмелилась озвучить свои страхи. – Ты ведь так любишь свою жену.

– Любил, – поправил он, и у меня в груди что-то сладко екнуло. – Ничего особенного не будет. Быстро проговорим все мутные моменты и разойдемся. Не волнуйся ни о чем. Для меня нет никого дороже тебя.

– Но мне все равно интересно. Теперь еще больше. Получается, мы с ней кардинально разные, и тем не менее… – Я не договорила, дальше была запретная территория.

– Я ценю в вас разные вещи, – вздохнул Яр. – Люди иногда полностью меняют свои приоритеты, знаешь?

– И какие у тебя были?

– Мне было важно быть первым. Лучшим. Всегда на высоте. И у меня это идеально получалось. Женщина мне нужна была такая же. Поэтому, когда я увидел Лену, я просто застыл на месте. Она выделялась из толпы. Выглядела настоящей королевой. Мне в тот момент показалось, что в мире осталась только она одна-единственная достойная.

Я с усилием протолкнула воздух в легкие. Не переоценила ли я свою способность выслушать это все?

– Завоевать ее было достойной целью. Быть ее парой – идеальной картиной моей жизни. Но в реальности все оказалось еще лучше. Она подхватывала все мои идеи, откликалась с полуфразы, не пасовала ни перед какими трудностями. Она была мной, только женской версией, усовершенствованной.

Половинкой. Второй половинкой.

Скажи это.

В груди что-то жгло.

«Он до сих пор привязан к бывшей». Этот пункт из журнала должен быть вытатуирован у меня на коже. Я просто замена. Способ пережить потерю половины себя.

Голос у Яра был совсем иной, не такой, как со мной. Он гордился своей женой, восхищался до клокочущих в горле чувств, когда голос звенит от эмоций.

– После того как ты сказала про депрессию, я почитал про это, подумал и понял, что совсем не имею права винить ее за решение развестись. Я обещал ей весь мир, которым мы будем править вдвоем, а дал тусклую серую жизнь, утекающую сквозь пальцы. От такого надо спасаться, бежать. Она и убежала.