Эшли Элстон - 10 свиданий вслепую

Чарли, видимо, занят радио; в его наушниках раздаются обрывки разных мелодий.

– Кто знает? Надеюсь, что нет, – наконец отвечает он.

В конце концов Чарли останавливается на современном ремейке «The Little Drummer Boy».

– Я слышал, как они разговаривали сегодня утром. Похоже, он хочет вернуть ее.

– Конечно, хочет. Соф – крутая девчонка, а он – кретин. И он видит все эти ее фотки, как она отлично проводит время без него.

Не могу сдержать улыбки, расплывающейся на лице. Не имеет значения, сколько лет пройдет, – Чарли и Оливия будут всегда на моей стороне.

– Она и правда выглядела изумительно в том платье прошлой ночью, – говорит Уэс.

Я едва не вскрикиваю.

– И ему хватает наглости говорить, что они, мол, просто обленились, – добавляет он. – Что если они как следует постараются и смогут вернуться в то время, когда им было весело? То есть понятно, что люди становятся ленивыми, когда долго живут с одним человеком, но это не значит, что они не счастливы как прежде или им не весело друг с другом. Если отношения можно разрушить одной ленью, значит, вероятно, в них было больше неправильного, чем одна только лень.

Несколько минут они молчат. Потом Чарли спрашивает:

– Ты это про Лауру?

Уэс вздыхает.

– У меня такое ощущение, что мы оба долго пытались сделать так, чтобы нам было хорошо вместе, но ничего не выходит. Мы совершенно разные люди и по-разному смотрим на очень многие вещи.

– Я говорил тебе, что это ужасная затея, – говорит Чарли.

Уэс мягко смеется.

– Да, говорил, и не раз. Я думал, что все станет хорошо, когда она будет дома на каникулах, но, похоже, ни я, ни она больше не хотим продолжать. Лаура хочет только одного – развлекаться с ребятами, с которыми она познакомилась в школе, а мне больше нравится проводить время с вами. Последняя неделя была отличная, просто прекрасная.

– Значит, все эти умные мысли из-за Софи? Ты, я и Оливия – мы всегда вместе. А она – единственное, что на этой неделе стало по-новому.

Не думаю, что Уэс собирается отвечать. Но он наконец говорит:

– Да, я рад, что она здесь.

Чарли тяжело вздыхает.

– Знаю, я придавал большое значение тому, чтобы ты не встречался ни с одной из них, потому что это могло бы разрушить нашу команду, но мы все равно потеряли Софи. Что меня действительно волнует – это то, что вроде бы нам удается вернуть ее. Не хочу, чтобы происходило что-то такое, что оттолкнет ее снова. Понимаешь, о чем я?

Слова Чарли отзываются во мне болью. Они чувствуют, что потеряли меня.

– Знаю. Я просто говорю, что предпочел бы бездельничать с вами, чем делать что-то с Лаурой.

Больше они ничего не говорят, и вскоре я снова засыпа́ю, хотя и не думала, что это возможно.

Мы расстаемся с Уэсом у крыльца бабушкиного дома за час до рассвета. Мне хочется обнять его и поблагодарить за то, что он привез нас домой, но после того странного разговора, который я подслушала в машине, мне трудно приближаться к нему. Я ограничиваюсь взмахом руки.

Мы тихонько, на цыпочках заходим через заднюю дверь и резко останавливаемся, увидев бабушку за кухонным столом, – она сушит какие-то травки, разложенные перед ней.

– Как они? – спрашивает она.

Мы все начинаем говорить одновременно, извиняться каждый на свой лад, но бабушка просто качает головой.

Я смотрю на нее взглядом, хочется верить, полным надежды.

– Анна такая крошечная. И очень-очень красивая. Но все эти трубочки и провода выглядят ужасно. Марго, кажется, хорошо, но она очень уставшая и у нее все болит.

Бабушка начинает разбивать яйца в миску.

– Я вся в предвкушении Рождества, поэтому буду счастлива, если вы все вместе зайдете в дом и ляжете спать. В игровой несколько надувных матрацев. Но ко времени, когда будет пора всем собраться, надеюсь, вы будете бодры и веселы.

– Да, бабуля, – бормочем мы, а потом молча тащимся по лестнице в игровую комнату в мансарде.

Несколько кроватей в большой комнате уже занято. Канун Рождества – единственная ночь в году, которую вся семья старается провести под одной крышей, чтобы быть всем вместе, когда придет время открывать подарки. Чем больше становится наша семья, тем сложнее это делать.

Каждый из нас вытаскивает себе по матрасу с полки в углу. Пока Чарли достает электрический насос, чтобы надуть их, мы с Оливией ищем одеяла и подушки. Как только я принимаю горизонтальное положение, сразу отрубаюсь.

Когда два часа спустя мои маленькие кузены забегают в комнату и начинают носиться, чтобы разбудить нас, мне кажется, будто я спала не больше пяти минут. День будет долгим.

Мы с Оливией отыскиваем свободное местечко у бара. На столе лежат булочки с корицей, черничные маффины и кофейный кекс. Мы наливаем себе кофе и пытаемся проснуться. Настроение сумбурное. Малыши бегают туда-сюда, все и всех вокруг трогая липкими пальцами, а мои тети и дяди слоняются по кухне. Все выглядят странно в тематических рождественских пижамах. Бабушка нашла приглянувшийся ей фасон еще в августе. В каждой семье есть ответственный за то, чтобы семья нарядилась подобающим образом. Мы с Оливией вспомнили, что нужно их надеть, за пару минут до прихода на кухню.

В этом году тема – Санта на лыжах на бледно-голубом фоне. Почти все мои тети одеты в длинные ночные рубашки, а дяди – в пижамы. Мы с Оливией надели шорты с футболкой. Самым ужасным был год, когда бабушка выбрала свободные комбинезоны с капюшонами, что сделало нас всех похожими на северных оленей с отрубленными рогами. В моей семье есть несколько человек, кому такой предмет одежды просто противопоказан.

Когда завтрак заканчивается, наступает время для другой нашей рождественской утренней традиции.

В последнюю ночь накануне Рождества каждая семья выбирает себе место в большой комнате и складывает там свои подарки. Когда все подарки готовы, а записки, молоко и печенье для Санты приготовлены в положенном месте, двери в эту комнату закрываются до утра.

И потом начинается самая напряженная часть программы: утром в Рождество никто не имеет права заходить в эту комнату до тех пор, пока бабушка не выпьет две чашки кофе. А пьет она их медленно. Итак, прямо сейчас все дети младше десяти выстроились в шеренгу – от самого младшего до самого старшего – и томятся в ожидании в коридоре.

Мы с Оливией садимся за стол рядом с бабушкой, которая смакует свой кофе. Чарли еще не проснулся, хотя дядя Чарльз продолжает периодически подходить к лестнице и громко звать его.

– Он без кофеина? – спрашивает тетя Патрисия. На ней пижама, больше похожая на термобелье, – никакого полета фантазии. Плохой выбор.

– Батюшки, с чего бы это мы стали заваривать кофе без кофеина? – восклицает тетя Мэгги Мэй. Она в черных слаксах и зеленом свитере. На ночь она надевает пижаму, но отказывается в ней ходить днем. Ее прическа и макияж безупречны. Она передает Злодейкам Джо по чашке кофе на другой конец стола, где те сидят, уткнувшись в свои телефоны.