Эшли Элстон - 10 свиданий вслепую

Я даже не пытаюсь подавить стон.

Звонит мой телефон, и я улыбаюсь, увидев имя Марго. Одна за другой появляются четыре фотки Анны. Передаю телефон бабушке, чтобы она могла посмотреть на нее. Это, конечно, ужасно – видеть толстую трубку, вставленную в ее маленький ротик. Она все еще под наркозом, но кожа у нее уже здорового розового цвета. Я воспринимаю это как хороший знак.

Бабушка возвращает мне телефон.

– Скоро она станет такой же толстой и счастливой, какими были вы все в этом возрасте.

– Надеюсь.

МАРГО: Врачи хотят снимать ее с ИВЛ! Показатели насыщения кислородом хорошие. Держим кулачки!

Я: Держим кулачки на руках, на ногах и везде, где только можем!

В салоне мы уговариваем бабушку накрасить ногти светло-розовым лаком с перламутром. Мы с Оливией выбираем такой же. Один мастер моет и укладывает ей волосы в красивую прическу, другой делает макияж.

Когда все готово, у нас остается около часа на то, чтобы переодеться и добраться до клуба.

У Оливии нарядное платье было с собой, так что мы одеваемся и помогаем друг другу с макияжем в ванной комнате для гостей.

– У меня на этой неделе было так много плохих свиданий, что насчет выбора дедушки можно бы уже не волноваться. Но я все равно волнуюсь, – говорю, пока Оливия аккуратно подводит мне верхние веки черной жидкой подводкой. Рисовать стрелки – целое искусство, я не умею этого делать.

– Ш-ш-ш… а то смажется, – шипит она. – Это неважно. Ты можешь отшить любого, потому что мы все будем там. Со ставками творится настоящий хаос. Все хотят занять время с десяти до десяти тридцати.

Я закатила бы глаза, если бы могла, но Оливия слишком сильно растянула мне веко.

– Не дам шанса выиграть никому и останусь с кем бы то ни было до и после полуночи.

Оливия отступает на шаг и смотрит на меня.

– Серьезно? Мне нужно изменить свою ставку?

– О господи, нет! – улыбаюсь я.

В последнюю минуту все пытаются успеть собраться на вечеринку, поэтому в холле, кроме бабушки, дедушки, меня, Оливии и Чарли, никого нет. Но по виду Чарли, который приклеился к экрану своего телефона, я понимаю, что он ведет онлайн-репортаж для всей родни.

– Дедуля и бабуля, вы выглядите просто шикарно! – восклицает Оливия.

И это правда. На дедушке черные широкие брюки и белоснежная рубашка с воротником на пуговицах под пуловером цвета морской волны. Бабушка надела темно-серые узкие брюки, высокие черные ботинки и серебристую блузку.

– Вы двое – просто отпад! – продолжает Оливия с ужасным британским акцентом.

– Думаю, мы на славу почистили перышки, – говорит дедушка, глядя на бабушку. Она смотрит на него сощурившись, и я усмехаюсь.

Звенит дверной звонок. Дедушка всплескивает руками, и его лицо освещается чистейшей радостью.

Но я нахожусь в полном потрясении, увидев в открывшейся двери Уэса.

Не могу скрыть улыбки.

– Что за…

– Уэс, что ты здесь делаешь? – спрашивает дедушка. – Где Питер?

На меня обрушивается гигантская волна разочарования. Питер работает в магазине. Он был в группе потенциальных претендентов, о которых мы с Оливией думали.

– Питер заболел. Он почувствовал себя очень плохо перед самым закрытием. Ему по-настоящему плохо. Прийти он не сможет и просил извинить его.

Уэс смущенно улыбается мне. Понимаю, что он видел разочарование на моем лице, и мне хочется броситься к нему и сказать, что он неправильно меня понял, что я, наоборот, хотела, чтобы это был он.

Он снова смотрит на дедушку и продолжает:

– И я сказал ему, что приду и сообщу вам обоим.

Дедушка выглядит раздавленным этой новостью.

– Ой, Софи! Я подвел тебя!

Я бросаюсь к нему и обнимаю.

– Совсем нет, дедуля! Было бы странно, если бы я отправилась на свидание в день рождения бабушки. Все к лучшему, совершенно точно.

Дедушка тоже обнимает меня и поворачивается к Уэсу.

– Что ж, может, еще не все потеряно! Уэс может сопровождать тебя. Я знаю, вы просто друзья, но…

Прежде чем он успевает закончить, в комнату за Уэсом входит Лаура.

– Привет! – говорит она нам и поворачивается к Уэсу. – Твоя мама сказала мне, что ты пошел сюда. Я готова идти, как только ты будешь свободен.

Уэс пойдет на вечеринку с Лаурой . Это для меня удар под дых. Секунду-другую он смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать, но вместо этого поворачивается к дедушке.

– Увидимся там.

И они уходят.

Если верить Чарли, который устроился на заднем сиденье машины Оливии, в групповом чате разгорелся жаркий спор о победителе сегодняшнего пари. Некоторые думают, что выиграли те, кто ставил на семь вечера, другие считают пари аннулированным, так как настоящего свидания не будет.

– Пусть перенесут пари на завтра, и победителю достанется двойной выигрыш, – говорит Оливия.

Чарли пишет это предложение в чат, затем говорит:

– Окей, все остались довольны.

– Почему Лаура пришла за Уэсом? Я думала, они расстались, – Оливия спрашивает Чарли.

– Не знаю, но это первое, о чем я спрошу его, когда мы встретимся там.

Оливия поворачивается ко мне с переднего сиденья.

– Прости. Он сказал, что они расстались… и он вообще не говорил, что собирается брать ее с собой сегодня вечером.

Я качаю головой. Оливия тут ни при чем. Это я слишком много смысла вкладывала в каждые слово и жест. Но почему же тогда вид Уэса с Лаурой ранит меня сильнее, чем переписка Гриффина с Сабриной?

Чарли смотрит на нас обеих.

– Почему ты извиняешься перед ней? Что я пропустил?

– Ничего! – отвечаю я. Не хочу иметь секреты от Чарли, но и не хочу, чтобы Уэс узнал, что я расстроилась.

– Я извиняюсь за то, что ее кинули, – на ходу сочиняет Оливия, – а Уэс не смог его заменить.

Слава богу, что «Истридж» находится недалеко от бабушкиного дома, так что я избавлена от дальнейших разговоров на тему Уэса и Лауры. Выйдя из машины, делаю глубокий вдох. Так как «великолепная четверка» снова вместе, мне предстоит научиться быть рядом с Уэсом, и неважно, насколько тяжело мне будет это даваться.

Видимо, эта осень в Университете Луизианы будет немного не такой, как описывала Оливия.

Она незаметно сплетает свои пальцы с моими и сжимает мою руку. Мы идем позади Чарли.

– Мне правда так жаль, – тихо говорит Оливия. – Я серьезно думала, что они расстались.

– Я видела то, что хотела видеть, – отвечаю я. – Он очень хороший друг, а я превратила это во что-то большее.

Чарли останавливается и показывает на большую пальму в углу.

– Вот, это она едва не убила меня.

У дерева нет половины кроны, а на горшке с одной стороны зияет огромная трещина, через которую земля выпадает на пол.

– Видимо, она здорово сопротивлялась, – говорю я.