Елена Веснина - Триумф

— Я невольно все слышала, вы очень громко разговаривали, — смутилась Виктория Павловна.

— И что вы думаете?

— По поводу Никитиной? — уточнила Виктория Павловна.

— Зачем Никитиной? Пусть она сама о себе думает. Пусть о ней милиция думает, в конце концов. Мы будем думать в первую очередь о себе.

Виктория Павловна подумала и ответила:

— Я рада, что с вами повидалась. Мне многое стало понятно.

— Виктория, дорогая, я бы не хотел, чтобы у вас сложилось обо мне превратное мнение. Еще раз повторю. Я — не ангел. У меня есть много проблем, и с правоохранителями тоже. Но совесть моя чиста, поскольку я никого не убивал и не грабил. А это в наше время — уже много. И вы поймите, я после встречи с вами очень изменился. Что вы так смотрите? Да-да, я знаю. Я совершаю поступки, которых никогда не совершил бы раньше.

— Не знаю почему, но я вам верю, — тихонько сказала Виктория Павловна.

Самвел поцеловал ей руку. И в этот неподходящий момент ввалилась Анжела.

— Анжелка, кто тебя пустил?! — рявкнул Самвел.

— Здрасьте, — хмуро бросила Анжела. — Нужно поговорить. О Милке.

— Ладно, жди меня здесь. Сейчас вернусь, — приказал Самвел и пошел провожать Викторию Павловну.

— Что тебе нужно от меня, Анжела Кимовна?

— Посоветоваться пришла. Девчонки узнали в Милке эту… Никитину. — Анжела бросила на стол газету с фотографией Доминики.

— И что?

— Хотели бежать в милицию. А я остановила. Я им сказала, что на работу ее привел ты. Тебе и решать, что с ней делать.

Самвел был доволен:

— Аты на удивление сообразительная девица, Анжела Кимовна. Правильно решила. А ты не знаешь, где эта Милка сейчас? Что народ говорит? Кто-нибудь знает, где Мила?

— Да она смылась моментально, как газету увидела, — сообщила Анжела.

— Скажи девчонкам от себя, а не от меня, скажи, что рынок своих не сдает, — предупредил Самвел.

— Да какая она нам своя? Она Ритку нашу убила, — хмуро напомнила Анжела.

— Не каркай, убила. Ритка в больнице, — сообщил Самвел.

Анжела вдруг преобразилась:

— Самвельчик! Миленький! Надо же… А я ведь знала, я знала, что она жива… Самвел, а может, ты пробьешь нам как-нибудь по своим каналам, чтобы нас к Ритке пустили?

— Я уже узнавал, это невозможно. Состояние очень тяжелое, к ней не пускают. Скажи, а вы ведь с Милкой подружились? Похожа она на убийцу?

— Не знаю, что и думать, — честно призналась Анжела. — Плохой человек не кинется чужую собачку спасать…

Анжела в смятении подняла глаза на Самвела. Но тут грянул звонок.

— Самвел Михалыч, пожалуйста, зайди ко мне срочно. Это очень важно, — раздался голос Доминики.

Анжела подозрительно глянула на Самвела, хотела что-то сказать, но промолчала.

Самвел проводил ее и спустился к Доминике. Доминика снова позвонила Артему и попросила его найти фотографию Ритки. С Самвелом она заговорила о машине.

— Зачем она тебе? — поинтересовался Самвел.

Вместо ответа Доминика протянула ему бумагу:

— Мой надежный друг уже договорился с тремя моими бывшими поставщиками. Вот их телефоны, можешь звонить и заказывать товар.

— А ты молодец, — восхитился Самвел. — И что ты теперь хочешь?

— Мне нужно, чтобы ты меня кое-куда отвез. Срочно.

— Самвел не откажет в помощи ближнему. Нам нужно оружие? — поинтересовался Самвел.

— Зачем? Мы едем не убивать и не обороняться. Мы едем спасать человека, — объяснила Доминика.

«Господи, — молилась она. — Только бы успеть».

Юрий Владимирович сочинял письмо Доминике. Диана набирала на компьютере текст.

— Дорогая доченька! Мы искренне сожалеем, что тебя столь подло и несправедливо оклеветали. Мы не верим ни единому слову из всей этой мерзкой инсинуации. Знай, что родительский кров…

Тут Юрий Владимирович остановился и замолчал, глядя в потолок.

— Ну-у? — торопила его Диана.

Юрий Владимирович взял с полки «Словарь синонимов»:

— Сейчас-сейчас, погоди, слова не подбираются…

— Пап, да напиши ей по-простому, без пафоса — приезжай, мы тебя ждем, — сердилась Диана.

— Блестяще, Диана! Так и напиши. И подпишись: «Папа, Диана».

— Как скажешь.

— Я рад, что ты изменила отношение к Доминике, — откашлявшись, тихо сказал Юрий Владимирович.

— Пап, мне жаль тебя, мне жаль маму, я переживаю, что у вас не все чики-пики. А Доминика… У меня не было поводов менять к ней отношения. Она мне ничего хорошего не сделала. Но мне жаль ее. Я бы не хотела оказаться на ее месте.

Васька конечно же нашел больницу, в которой лежала Ритка. Он подошел к сестринскому посту такой прилично одетый и причесанный, что любо-дорого посмотреть.

— Здравствуйте, — солидно поздоровался он. — Вы не подскажете, как найти Калашникову Маргариту?

— К ней сейчас нельзя. Больная в тяжелом состоянии, — сообщила медсестра.

— Тем более. Я, между прочим, экстрасенс. Целитель я, — скромно представился Васька.

— Ну я же вам объясняю. Вы понимаете, что такое тяжелое состояние?

Васька, махнув рукой, отошел и спрятался за колонной. Он увидел, как к медсестре подошла нянечка со шваброй, попросила:

— Томочка, ножки подними, я под стулом пройдусь…

— Ага, теть Галь. Как ваши внуки? — спросила медсестра.

— Растут помаленьку. Даром что близнецы — Петька домой приходит весь в синяках, горлопанит и Серегу по башке лупит. А Серега на улицу не ходит, сидит себе дома и книжки листает.

Медсестра вздохнула:

— А я внуков, наверное, никогда не дождусь.

— Это почему?

— К Нинке уже четвертый хахаль приходит, сватается и колечко золотое дарит. Нинка на них и не косится, сидит, кроссворд разгадывает. И каждому говорит: рано мне еще? — объяснила медсестра.

— А сколько Ниночке?

— Этой зимой 35. Пусть, говорит, ходят, я, говорит, насобираю себе из колечек набор-недельку. Чтоб на каждый день было новое колечко. Может, тогда и подумаю о замужестве.

Васька принял информацию к сведению и, когда нянечка ушла, подошел к медсестре.

— Снова Здрасьте, — вежливо сказал он. — Я уже почти до самого рынка дошел, но что-то мне покою не давало. Все думал о вашем энергетическом поле. Какое-то оно у вас дырявое.

— Ты меня не запугивай, я сама — медицина! — предупредила медсестра.

— Нет, вы послушайте. Чувствую — нет в вашей жизни стабильности. Вихри судьбы бушуют и оставляют в биополе озоновые дыры.

— И что мне делать?

— Ничего. Ждать. Вас спасет замужество вашей дочери.

— О, тогда не скоро дырки залатаются! — безнадежно махнула рукой медсестра.

— Опять двадцать пять! — воскликнул Васька. — Да вижу, что в скором времени…

— Правда? — оживилась медсестра. — А внуки будут?

— Внучки. Даже знаю, как назовут.

— Как? — с надеждой спросила медсестра.

— В обмен на номер палаты Калашниковой, — потребовал Васька.