Елена Веснина - Триумф

Крокодил ее поддержал:

— И вправду, включай, чего ему простаивать. Или у него тоже режим работы имеется?

— А вот не смейтесь, Витя, не надо. Вася недавно нам пожар предсказал. И он случился. Вот? — защитила Васькин дар Анжела.

— Я так тоже могу — предсказать… он, небось, сам и поджег, — ехидно предположил Крокодил.

Анжела вздохнула:

— Я бы тоже так подумала, если бы не знала, чьих это рук дело… Бедная Ритка…

Васька вдруг оживился.

— Ладно, хватит ныть, ноете и ноете — Ноев ковчег какой-то, — сказал он и «приступил к ясновидению». — Народ какой-то… нет, это не то… Вижу кровь. Много крови. Целый ручей. Вижу… Кого это я вижу? Пусть ближе подойдет. Ага, идет, так это ж Ритка!

Анжела и Крокодил переглянулись.

— Ритка, значит, идет по этому ручью, — продолжал Васька.

— По крови, что ли? — удивилась Анжела.

— Не мешай, человек работает. Сама ж просила, — одернул ее Крокодил.

— В нашу сторону идет. Спит она на ходу, что ли? — размышлял Васька.

— Посмотри, к берегу подходит или нет? — попросила Анжела.

— Все! Выключилось! — сообщил Васька.

— Таки какой-то режим работы имеется, — подвел итог Крокодил. — Лимит исчерпался.

Васька обиделся:

— Ты чего со своим вопросом под руку вылезла? Это — видение. Вещь нежная, его спугнуть, что два пальца… извини, конечно, как женщина. Никуда она не сворачивала, ни к какому берегу.

— Это плохо. Примета плохая. Я сонник читала. Нужно, чтобы во сне человек к берегу заворачивал, тогда выживет. Надо к ней ехать, — подскочила Анжела.

— И чем ты ей поможешь среди ночи? — поинтересовался Крокодил.

— С утра пойдем. Там у меня баба одна прикормлена, — сообщил Васька.

— Это как? Когда ты успел? — ахнула Анжела.

— Да… пустяки — я ей двойню в семью предсказал, — с достоинством объяснил Васька.

Самвел нашел в коридоре больницы Доминику и спросил:

— Ты чего тут сидишь? Не нужна оказалась? Или случилось что?

— Нет, сейчас начнут переливание. Кто это?

Самвел подтолкнул к ней Петика:

— А, этот? Убийца.

Петик представился:

— Петр Трофимович Зайцев, бывший участковый на рынке, а сейчас… эх! Сейчас — бывший телохранитель Маргариты.

— Участковый Петик? — удивилась Доминика.

— Ты его знаешь?

Доминика невесело усмехнулась:

— Знаю. Это же мой брат по несчастью. Я тоже из «бывших» — бывший работник прилавка на вверенном тебе рынке. Бывший директор… Петик, что там с Риткой произошло, знаешь?

— Знаю, — кивнул Петик. — Это все из-за меня случилось. Если бы я не послушался Ритку и пошел за ней в подъезд… Она меня сама отпустила, говорит, езжай домой, к жене…

— Ты — по сути, — потребовал Самвел. — Про жену твою нам неинтересно.

— Я по сути и говорю, она сама про жену сказала, а потом одна и пошла.

— А ты сразу смотался? — возмутился Самвел.

— Не успел. Потом там потух свет. И бабы в два голоса как заорут…

Доминика вдруг оживилась:

— Постой, какие бабы?

— Ритка и консьержка. Я — в подъезд, а этот мне навстречу как ломанет, с ног чуть не сбил, дверь вышиб. Я — за ним. Но его и след простыл. Куда сквозанул, я не засек.

Самвел иронично усмехнулся:

— Сразу видно — человек из органов.

— Дальше! — попросила Доминика.

— Вернулся, значит, к Ритке, — продолжал Петик. — Она лежит, кровь растекается из-под нее, а рядом — боксерская груша.

— Что за груша?

— Которой он ее приложил.

— Знакомый предмет, — заметила Доминика. — Мне такую муж подарил, удар отрабатывать.

Самвел поразмыслил и сказал:

— М-да, красивая комбинация. Отвертеться тебе будет трудно. Улика просто подана на блюдечке.

— А вы — Никитина? — догадался Петик.

— Самвел, будь другом, отними у него телефон и запри его в машине, — потребовала Доминика.

— Да вы что! Да я свою вину перед Риткой буду век замаливать. Пусть только Ритка отсюда на своих ногах выйдет. Да я… — горячился Петик.

— Я Петра знаю давно… Он парень хороший, да как и все — больно до дармовых денег охоч.

— Самвел! — взмолился Петик.

— Идем, убийца, ей сейчас не до нас будет, — приказал Самвел.

Борюсик не выдержал и тоже приехал в больницу.

— Здравствуйте, вы меня помните? Я врач. Моя фамилия Медведев, — представился он Риткиному врачу.

— Помню, — кивнул врач. — Вы приходили к Никитиной. И клинику я вашу знаю. Слышал, дела у вас не очень?

Но Борюсик отмахнулся:

— Как Калашникова Маргарита?

— Готовим к переливанию.

— Донора нашли?

— Вы хотите стать донором? — оживился врач.

— Да, если бы мог… могу я чем-нибудь помочь?

— У нас персонала хватает.

— Можно я у вас подожду окончания процедуры? — взмолился Борюсик.

— Вы ей кто?

Медведев вздохнул:

— Я ее люблю.

Врач понял, что это безнадежно.

— Оставайтесь в коридоре, — разрешил он.

— Пойдемте, все готово. Вы, кстати, ели? Мне совсем не хочется, чтобы вы потеряли сознание, — спросил врач у Доминики.

— Не беспокойтесь, все в порядке. Могу я вам задать один вопрос?

— Это касается процедуры?

— Нет, — честно призналась Доминика.

— Тогда лучше потом.

Но Доминика не хотела потом:

— Вы давали следователю показания против меня?

— Какие показания? — удивился врач.

— Будто я у вас консультировалась о применении препарата, который тогда свалил Калашникову в прямом эфире?

— Чепуха какая-то. Со мной об этом вообще никто не разговаривал… Да, чуть не забыл. Это важно. Вас очень хочет видеть ваша заместительница.

— Амалия? Бедная, ей же там приходится со всем справляться… но она проверенный кадр, у нее все получится.

Врач настаивал:

— Видимо, возникли проблемы. Она просила передать, что очень хочет с вами поговорить при личной встрече.

— Спасибо за информацию, — кивнула Доминика.

— Поспешим, — заторопился врач.

— Как вы? — спросил он после переливания.

— В порядке, — ответила Доминика, а про себя подумала, что теперь Ритка прочитает все ее мысли и поможет ей.

Петик и Лидия сидели в машине, заблокированной Самвелом, и тихо разговаривали.

— Если Ритка не выживет… — в отчаянье стенал Петик.

Но Лидия его прервала:

— Не смей даже так думать! Ты ей своими сомнениями не поможешь. Думать надо правильно! Нужно всеми силами желать лучшего. Посылай ей свои положительные мысли, она обязательно почувствует. Давай!

— Не могу я ни о чем думать, кроме того, какой я… Что же будет?

— Да помолчи ты!

Лидия напряглась, ее взгляд стал напряженным, сосредоточенным. Она посылала в пространство свои положительные мысли.

— Ты уверена, что ты это… хорошие мысли посылаешь? — поинтересовался Петик.

— Я же не дура лишать мужа блатной работы.

— Убедила, — кивнул муж.

— Нужно мне было самой к ней в телохранительницы идти. А что, я в кино видела. Специально натренированные тетки — звери! Муха не пролетит.