Евгений Крушельницкий - Лики любви

В апреле 1996-года занятия закончились, но Мэри и Вили продолжали встречаться. Они вместе учились на компьютерных курсах, и Вили стал часто бывать в доме Летурно. Однако муж был не рад, что в его доме вертится чужой мальчишка, а жена стала меньше заниматься хозяйством. Однажды застав дома Вили за рисованием, он его просто выгнал.

Мэри села в машину и помчалась вдогонку. Когда Вили вошёл в машину, женщина стала просить прощения за грубость мужа, а потом расплакалась. Парень обнял её и, поняв, что можно пойти и дальше, принялся целовать. Она ответила…

Было уже темно, и подозрительную машину заметили полицейские.

Страстные поцелуи взрослой женщины и подростка вызвали у офицера профессиональный интерес, и он поинтересовался, что там происходит. Мэри сказала, что она учительница, и пояснила: мать Вили работает в ночную смену и попросила присмотреть за ним.

— Сколько ему лет?

— Восемнадцать.

Полицейский заподозрил неладное: на восемнадцатилетнего мальчишка всё-таки не тянул. И тот же вопрос задал ему. Вили, похоже, не понял, что означал в этой ситуации правдивый ответ. И приврал совсем немного:

— Четырнадцать.

В результате все поехали в полицию. Но мать Вили, выручила, сказав, что полностью доверяет учительнице:

— Если мой сын с ней, всё в порядке.

Задержанных отпустили, а через некоторое время стало ясно, что учительница беременна. В общем, Вили свои доллары выиграл.

Муж узнал об этом. Узнал он также и о том, что отцом ребенка является тринадцатилетний чёрный мальчишка, часто бывавший у них в доме. Впервые за годы семейной жизни он избил жену и потребовал сделать аборт. Мать Мэри, хоть и была католичкой, тоже советовала дочери сделать это.

Но семейными разборками дело не ограничилось. Двоюродный брат Стива, не называя себя, позвонил в службу защиты детей и в школу, где работала Мэри, и всё рассказал. Дело было передано в полицию. Вили вызвали на допрос, и вскоре он во всём сознался. В тот же день Мэри Кэй, беременность которой была уже видна, арестовали прямо на уроке по подозрению в изнасиловании несовершеннолетнего. Во время следствия Мэри скажет, что была убеждена в том, что понятие «совращение малолетних» относится исключительно к мужчинам…

Когда Мэри выпустили под залог, она пришла в пустой дом: Стив забрал детей и уехал на Аляску. В ожидании суда она и родила своего пятого ребенка, дочь от Вили. Её назвали Одри Локлани Фуалаау. «Локлани» на языке полинезийцев, означает «райская роза»

На суде Вили утверждал, что никакая он не жертва, и психика его вовсе не травмирована. Его мать, не одобрявшая этой связи, тоже говорила, что Мэри не в чем обвинять. Но учительницу всё же признали виновной и приговорили к принудительному психотерапевтическому лечению в течение шести месяцев, к тюремным работам сроком на три месяца с последующим условным освобождением. Предельно мягкое наказание по законам штата Вашингтон.

Дочь Мэри передали бабушке Суне — матери Вили, а самой осуждённой запретили приближаться к бывшему ученику. Нарушение этого условия сулило немедленный арест.

То, что произошло потом, не очень понятно. Похоже, любовники знали, на что шли, и сознательно решились на провокацию: демонстративно занялись сексом в её автомобиле в людном месте средь бела дня. Их, разумеется, задержали. На этот раз власти решили проучить Мэри как следует, приговорив к семи с половиной годам тюрьмы без права переписки и свиданий с любимым.

Восемь месяцев спустя Мэри Кей родила дочь Джоржию-Алексис, которую у неё незамедлительно забрали и снова отдали на попечение бабушке и самому Вили. Однако отец, которому только исполнилось 15, пустился во все тяжкие: бросил школу, начал употреблять наркотики. И появилась странная привычка — он стал говорить сам с собой…

В семье Вили придерживались правила: хорошо то, что выгодно. Спустя два года он по совету матери подал в суд на свою бывшую школу, обвинив администрацию в том, что она «не сумела оградить его от коварной соблазнительницы». Но Мэри, даже после того как «истец» заявил в суде, что никогда не любил «ту самую училку», продолжала верить в него: «Я знала, что он любит меня. Мои дети во время свиданий в тюрьме всегда мне твердили: «Папа тебя любит!»

Время в тюрьме бывшая учительница даром не тратила и написала несколько книг о своей связи с учеником. В Европе они стали бестселлерами. Кроме того, Мэри Кей по собственной инициативе начала обучать малообразованных заключённых, а также увлеклась созданием аудио-книг для слабовидящих. Но примерное поведение всё же не помогло ей скостить срок.

Вили и Суна не сидели, сложа руки. Хотя они и не смогли опротестовать решение суда, но стремились привлечь к этому делу внимание публики. В 2000 году во Франции вышла книга Мэри Летурно и Вили Фуалаау под названием «Единственное преступление, любовь». А в Америке наделала много шума книга Грега Ольсена «Если ты любишь, ты — преступник».

В августе 2004 года Мэри вышла на свободу. Ей исполнилось 42 года. В документах полиции она значилась опасным насильником и каждые три месяца должна была являться в полицию для регистрации. Она продолжала утверждать, что с Вили у неё были «замечательные отношения», и жалела лишь о том, что эти отношения начались, когда она была ещё в браке.

Всё это время Вили не переставал её ждать. К тому времени ему уже исполнился 21 год, и тянуть с предложением руки и сердца он не стал. И препятствий для свадьбы никаких не было: первый муж Мэри давно с ней развёлся.

Свадебная церемония вызвала большой ажиотаж. На этом они неплохо заработали, ведь о дальнейшей судьбе «американской совратительницы» хотела знать вся страна. Солидное издание вело специальный репортаж с места события, эксклюзивные права на съемку были проданы за хорошие деньги.

Собралось более двух сотен разношерстных гостей — и бывшие ученики невесты, и её сокамерницы. Богатый стол, невеста в белоснежном платье… Свидетелями были старшая дочь Мэри и бывшая соседка по тюремной камере, а букеты несли две уже подросшие дочки и Вили.

Жизнь стала постепенно налаживаться. На деньги, заработанные на свадьбе, сняли домик на берегу моря. Вили стал диджеем, а Мэри устроилась секретарем-референтом в юридическую контору: работать учительницей ей теперь уже не придётся.

Своего прошлого супруги не стесняются и от дочек ничего не скрывают: «Они и так всё знают, ведь они росли с этим», — говорит мать. Но если Мэри ни о чём не жалеет, то Вили смотрит на события уже повзрослевшими глазами: «Я спрашиваю себя, как сложилась бы моя жизнь, если бы я тогда не повёлся на то пари. Мэри мне нравилась, но я бы ни за что не стал добиваться её, если бы мне не посулили те двадцать долларов».