Яна Егорова - Воспитатель

— Константин… Костя… нас… ждут…

Мне очень, катастрофически не хотелось отпускать этот момент. Словно уже тогда я знала, что в скором времени он исчезнет. Словно предчувствовала настоящую беду.

— Катюша… я не виноват, — все же остановился он через мгновение, и прижался губами к моему лбу. — Ты свела меня с ума…

— Глупости, — фыркнула вроде бы безразлично, а на самом деле растаяла от этого восхитительного хрипа.

— Не глупости, Катюша, — неожиданно, Костя впервые серьезно заговорил со мной. И почему-то это мне очень не понравилось. Все звучало очень красиво, так, как я рисовала себе в мечте, однако, я действительно как будто ощутила не всепоглощающую любовь, а первое ледяное прикосновение настоящей беды. Первое. За которым непременно последуют еще. — Я не хотел, чтобы этот разговор состоялся вот так, но меня постоянно отрывают. Катюша, когда все уйдут, мы поговорим. Мне надо тебе многое рассказать. Я хочу, чтобы ты знала обо мне все. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Катенька…

Я открыла глаза и посмотрела на него. Ни на мгновение не засомневалась в том, что он говорил серьезно.

— Это… — хотела сказать «глупо», но услышала:

— Нет, даже и не думай, — усмехнулся Белявский, заглядывая хитрыми медово-карими глазами в мои глаза, — отказы не принимаются! Ты уже моя. Просто предупредил тебя. Как честный человек. В конце концов, ты же должна знать, как тебе придется провести всю оставшуюся жизнь…

Дожал. Добил. Купил с потрохами. Вот именно так и должны мужчины делать предложение. Строго, безапелляционно, без всяких там «выйдешь или нет», «а давай я тебя с мамой познакомлю», «посмотрим, какая из тебя хозяйка».

Обняла ладонями его шею и первой поцеловала эту его уверенную ухмылку. Это и был мой ответ, который никто не спрашивал. Но я все же его дала.

Я еще не знала, что такого страшного он собирается мне рассказать, когда все уйдут, чувствовала, что что-то случится, но все равно дала свой положительный ответ. Просто потому… Просто потому, что в эту секунду обнимала за шею настоящую женскую мечту. И никогда не простила бы себе, если бы упустила его. Так я думала в тот момент, и если бы только…

Мы не задержались в ванной надолго. Хотя это очень хотелось сделать. Я с удовольствием отдала Косте бритву моего бывшего. Он скинул свой свитер и пока брился, стояла сзади, обнимая его за мощный торс, и смотрела на нас обоих в зеркало. Мне было очень тепло и уютно прижиматься к его спине, безумно понравилось наблюдать как он медленно, обстоятельно проводит лезвиями по своей коже, снимая мою любимую щетину. Я не волновалась — отрастет снова. Я проснусь рядом с ним завтра, а потом послезавтра, и послепослезавтра…

— Мама! Куда вы пропали?! — грозно набросилась на нас дочь, сидя на диване и уперев при этом ручонки в бока. Маленькие белесые бровки свела на переносице и того и гляди готова была затопать ножками.

Мы вернулись в комнату красиво. Костя за руку привел меня за собой. И все и всем этим сказал. Элементарно, без лишних слов, без никаких доказательств. Мой экс супруг всегда произносил громкие, яркие слова, речи. При своей маме, при своих друзьях, а как только все расходились — картина мгновенно менялась. Исчезала любовь мужа к жене, и появлялся барин и его служанка. Он как будто боялся ко мне прикоснуться лишний раз, обнять, поцеловать или вот именно так, просто, взять за руку.

Я, наконец-то усадила Белявского за стол, и для начала наполнила его тарелку теплым супом. За что получила благодарный поцелуй его жестких губ прямо в свою левую ладонь, которую он ловко поймал в тот момент, когда подавала ему свежий хлеб. В это же мгновение, на другом конце стола кто-то подавился. И этим кем-то оказался сыночек Ольги Андревны! Я, конечно, хотела, чтобы с ним это случилось, но не в прямом же смысле!

— Саша! — поморщилась бывшая свекровь. — Осторожнее! — любящая мамочка с такой силой стукнула по спине своего увальня, что он с перепугу даже кашлять забыл.

Придя же в себя, мой бывший-дорогой все ж решил восстановить свою доминантность за столом:

— А вы, Константин, воспитателем работаете? — спросил Сашка своего соперника в лоб. Как ему показалось. Наверное. Кого-то он и смутил бы таким нападением. Кого угодно. Но не Белявского.

— Воспитателем, — улыбнулся Костя открыто. — А что? Вас что-то смущает? — спросил вроде бы непринужденно, однако мне показалось, не я единственная в этот момент вспомнила, как совсем недавно кто-то весело летел с горки.

— Костя самый лучший воспитатель! — вмешалась Лилька, которая уже давно успела занять свое место за столом. На колене у своего любимого Костика. Вмешалась и обняла медведя двумя ручонками, положив при этом белобрысую голову на его грудь. На которой обычно люблю лежать я.

— Ничего, — пожал плечами Сашка, чьи глаза вдруг, внезапно, потеряли привычное равнодушие к собственным детям. В нас никак проснулся отец! — Странно это, ваша машина, и не похожи вы на воспитателя. К тому же, эта ваша подруга Валентина…

— Моя… — металлическая вилка в руке моего почти жениха согнулась пополам, когда он процедил сквозь зубы этот вопрос, — кто?

— Подруга ваша, — почувствовав благодатную почву для нажима, встрепенулся Сашка, — Валентина… Как ее по отчеству? Елку эту привезла, в ресторан нас возила со своими громилами, хамила. Да, да. Именно. А потом еще и с моими детьми эту же елку наряжала!

— Та-а-ак… — рык разъярённого льва Белявского заставил содрогнуться всех нас вместе с празднично накрытым столом!

— А мне понравилась тетя Валя! — храбро пискнула дочь. — Она добрая и истории классные рассказывает. Я только не поняла, почему у нее дети ничего не едят, а только водку пьют?

— Еще и истории рассказывает… — совсем недобро оскалившись, процедил сквозь зубы Константин. — Подожди-ка секунду, — Лилькин кумир аккуратно поставил девочку на пол и, повернувшись ко мне на мгновение, чуть склонился, подарил мне нежный поцелуй в макушку, после чего сказал:

— Я сейчас вернусь, — и вышел из комнаты.

Надо было видеть победоносную физиономию моего бывшего муженька. Ага! Он прямо сиял! И что? Я все равно не понимаю, чего он этим хотел добиться. Валентина обмолвилась, что Костя не знает о ее визите. Просила ему не говорить. Ну, даже если он и поругается немного, ничего же в этом страшного нет.

Может быть, мне было настолько противно смотреть на Сашку, а может быть потому, что хотела защитить Валентину, ведь она нас как-никак спасла от придирок моих бывших родственников, очень вовремя появившись на горке, я поднялась из-за стола и поспешила вслед за Белявским. Наверное… хотела остановить его что ли…

— Беги, беги, успокаивай свою бородатую няньку, — крикнул мне вдогонку Смирнов. Не слишком громко. Видимо, боялся, чтобы та самая «нянька» не услышала. Я даже не обернулась, вышла из комнаты и направилась туда, где за дверью моей спальни несколько секунд назад скрылась моя знакомая широкая спина.