Мария Акулова - Эффект бабочки [СИ]

— Что планируете? Танцы на столах? — вопрос задал Марк, отвечать, соответственно, предстояло Самойловой, что она и сделала.

— Я сейчас не очень по танцам-то, особенно на столах, — прижала руку мужа к не менее внушительному, чем у Александры, животу, чтоб не сомневался. Да он, судя по всему, сомневаться и не собирался. Так… Просто соскучился за вечер, а теперь пытался наверстать.

— Аккуратно там, — кивнув напоследок, Глеб развернулся, потянул Настю за собой к машине.

И снова была дорога, в голове — галдеж, отголоски смеха, детский визг. Дурдом, но такой сочный и насыщенный, что заставляет вспоминать о себе с улыбкой.

Они долго ехали, не разговаривая. Настя думала и улыбалась, а Глеб следил за дорогой. Уже въехав в черту города, мужчина включил музыку, периодически бросая на Настю странные взгляды.

Такие… нервные, что ли.

— Ты чего? — не выдержав на пятый или шестой раз, Настя посмотрела в ответ, улыбнулась.

Глеб не ответил, пожал плечами, но продолжил периодически поглядывать.

Это могло бы раздражать, но девушка настолько устала и была так довольна, что решила воспринимать философски — все равно рано или поздно не выдержит, заговорит.

Так и произошло.

Они въехали на территорию своего жилищного комплекса, Глеб остановил машину на привычном месте, Настя почему-то замялась, не вышла из машины тут же, поняла, что он тоже не спешит.

Чуть повернувшись, Глеб смотрел на нее.

— Что? — девушка улыбнулась, отвечая на такой пристальный взгляд искренним непониманием.

— Открой бардачок, пожалуйста.

К этому дню Глеб готовился больше, чем Настя. И нервничал, пожалуй, тоже больше, чем девушка.

Для него действительно было важно, чтоб Настя почувствовала себя органично в компании, которую Имагин считал своей. Вот только не ради одобрения компанией избранницы, а наоборот.

Эксперимент удался — это доказывало и то, как она вела себя во время обеда, а потом и посиделок, и то, что улыбалась всю дорогу, даже не подозревая, что это еще не конец…

У Глеба был заготовлен гениальный план. Их снова ждала крыша — все та же, где прошло их первое свидание. Опять бутылка розового, букет, уфо, которое не дало бы замерзнуть, пледы. Этот вечер должен был остаться в памяти Анастасии Веселовой на всю жизнь.

Но в какой-то момент мужчина передумал — не свернул на нужной развилке, в сторону офиса, а поехал домой. Почему? Сам бы толком не сказал, но весь пафос и запланированный романтизм вдруг показался лишним. Видимо, все дело в том, что действительно слишком нервничал.

И Настя не могла этого не заметить. Даже несколько раз спрашивала, улыбаясь, а Глебу нечего было ответить. Сама все узнает. Осталось совсем чуть-чуть.

Можно было, конечно, сделать это и в квартире. Не крыша, но вид из окон у них тоже неплох, а делать предложение, стоя на одном колене перед окном во всю стену, из которого видны огни половины города — тоже очень даже романтично, но эта мысль почему-то тоже была отброшена.

Потому, чуть повернувшись в кресле, Глеб просто посмотрел на нее, замечая, как она в очередной раз улыбается, отвечая на такой его пристальный взгляд.

— Открой бардачок, пожалуйста.

Пожав плечами, Настя исполнила просьбу. Там было пусто. Почти… На подсвеченном дне стояла только маленькая коробочка.

Веселова бросила вопросительный взгляд, мол, достать? Глеб кивнул.

Продолжая улыбаться, девушка извлекла вещицу, вытянула руку, Имагин забрал, повертел в пальцах…

— Глеб, ты меня пугаешь, — не выдержав, Настя повернулась к мужчине так же, как он к ней, участливо заглянула в глаза. Он вел себя странно. Ему не свойственна такая задумчивость, а здесь зависает каждых три минуты.

— Настя… — зависать вдруг перестали. Посмотрели в ее лицо, глядя серьезно и даже немного сурово, а потом то ли предложили, то ли приказали… — Выходи за меня замуж.

Коробочка открылась, являя миру кольцо.

Это должно было бы быть ожидаемо, а Настя растерялась. И исключительно поэтому кивнула. Даже не сказала, а невразумительно промычала «ммгг», отрывисто кивая.

Так из девушки Имагина, Настя стала его невестой. Без букетов, брызг шампанского, слез и криков от счастья. Под домом, в машине с до сих пор тихо играющей музыкой.

Но это «ммгг» явно удовлетворило вопрошающего, потому что теперь в улыбке расплылся уже он. Притянул к себе девушку за подбородок, поцеловал, потом быстро натянул кольцо на дрожащий палец, и полились речи…

Видимо, они должны были литься раньше, а из-за нервов о них забыли, но разве же это повод, чтобы лишать речи возможности увидеть мир? Нет!

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

Глядя на кольцо, на дрожащие пальцы, чувствуя, как в горле почему-то становится ком, а глаза начинает щипать, Настя кивнула.

— Очень люблю, Настя. Хочу прожить с тобой жизнь, ты ведь понимаешь, что так и будет?

Сообщать о том, что пугать сразу же — совсем не обязательно, Настя не стала.

— У нас с тобой теперь парное катание, Настюш. И танцы тоже парные…

Речи еще долго лились в машине, а потом уже дома. Его будто прорвало, а Настя не имела против совершенно ничего. Она-то в один миг растеряла все слова. Даже полноценное «да» сказала позже, на следующее утро, когда первый шок прошел.

Тогда же немного поплакала, как положено, от счастья, получила заслуженную охапку цветов, тоже сказала, что любит.

Предложение руки и сердца оказалось для нее крайне неожиданным, хотя и было вполне ожидаемым. А дальше… они продолжили жить.

Свадьбу решено было сыграть весной.

Решено Настей, одобрено Глебом.

Почему решено Настей? Потому что согласиться-то она согласилась, но осознавать, что свадьба — это не только свадьба, но еще и замужество, начала только после.

Конечно, испугалась. Испугалась настолько, что даже однажды пыталась вернуть Имагину кольцо. Тот порыв не оценил, пообещал, что если еще раз попытается — на клей посадит. Кольцо на палец невесты, а саму невесту дома, где-то в районе спальни.

Неизвестно, испугала ли ее эта угроза, но больше идти на попятную Настя не пыталась, только на вопросы, касающиеся предстоящей свадьбы, отвечала явно неохотно, а в глазах вечно загорался практически животный страх.

Объяснения, что со штампом в их жизни не изменится практически ничего, девушкой категорически не воспринимались. У нее, как минимум, изменится фамилия, а это уже не практически ничего. Это очень даже страшно.

Осознав, что вразумить бестолковую трусиху не получится, Глеб решился на серьезный разговор. Они сели тогда за обеденный стол, мужчина посмотрел сурово, сложив пальцы пирамидой, заговорил.

— Ладно, давай по пунктам, чего ты хочешь…