Кларита Арейя - Жестокий ангел

— Отец? Он жив? Поедем к нему, сыночек! — Клотильда прижалась к сыну и уже не стесняясь плакала.

— Он слепой, — тихо сказал Фреду.

— Я тоже всю жизнь прожила как слепая, — проговорила сквозь слезы Клотильда.

— Да, всю жизнь ты старалась соблюдать приличия и поэтому часто была жестокой.

— Неужели? А мне казалось, что я старалась не быть несчастной, — горько призналась Клотильда.

Так они и стояли, обнявшись, мать и сын, которые жили рядом в вечной разлуке.

Юной девушкой Клотильда была помолвлена с Эдуарду Медейрусом, но не любила его. Она была влюблена в скромного служащего фирмы своего отца — бедного застенчивого юношу. Он и не помышлял о хозяйской дочери, хотя сердце его трепетало при виде очаровательной Клотильды.

Клотильда сама сделала решительный шаг навстречу своему счастью. Но счастье оказалось недолгим. После такого семейного скандала беременную Клотильду родители увезли в Европу. Фреду родился в Брюсселе. Жениху было отправлено письмо с отказом без указания каких бы то ни было причин. И вот всю жизнь она прожила, поддерживая семейную легенду о маленьком братике, который родился у ее матушки на склоне дней.

Клотильда боялась лишний раз приласкать ребенка. Он рос без ласки. Она жила без любви. О судьбе своего возлюбленного она узнала только сейчас, от сына. Его выгнали с работы, избили, изуродовали, он ослеп. А потом его приютил на ферме Фреду... Жизнь была сломана у обоих, но что теперь печалиться? Поздно.

— Прости меня. Ты меня простил? — спрашивала сына Клотильда.

— Я ни в чем не винил тебя, значит, и прощать мне нечего, — тихо сказал Фреду. — Так что? Ты хочешь повидать отца?

Клотильда только кивнула, заливаясь слезами.

— Хорошо, поедем. Скажи мне, когда будешь готова Клотильда опять молча кивнула.

Но готовилась она дольше, чем думала. Не так-то просто было посмотреть в слепые глаза собственной судьбы.

Америку видел, что с Клотильдой что-то произошло. Стихи, романтические разговоры больше не радовали ее. Да и та доверительная близость, которая, казалось, возникла между ними, куда-то исчезла. Они опять были чужими.

А Клотильде ничего не хотелось объяснять. Она смотрела на всех холодно, отчужденно.

У Америку возникло ощущение, будто эта женщина смеялась над ним, будто поманила его куда-то и бросила, вполне возможно, они сами себя обманули и что-то важное ушло из его жизни, и жить ему стало неинтересно. А через несколько дней с ним случился удар, Горети отвезла его в больницу.

— Вот видишь, Бог не хочет нашего счастья, — тихо сказала Горети Фреду. — Я сейчас не могу оставить его.

— А я тебя и не прошу об этом, — так же тихо ответил Фреду. — Только увидишь, рано или поздно мы все равно будем вместе.

Эстела Медейрус узнала, что ее отец, сеньор Эдуарду Медейрус, изменял ее матери, и это открытие для нее, преданной и любящей дочери, было тяжелым ударом.

Эстела и не подозревала, что может так переживать давнюю измену. Наверное, и Тадеу она так безумно ревновала потому, что знала: его измены, если только он изменит ей по-настоящему, она не перенесет.

А о том, что такое случилось с отцом, сообщил им всем Сиру. Больше скрывать это не представлялось возможным — семья Медейрус должна была принять в свой клан еще одного члена — сеньору Дуду Резенде. Оказалось, Дуда была их сестрой и вдобавок держательницей половины акций.

На Эстелу большее впечатление произвело родство, на братьев — акции.

Впрочем, оба брата ничего не имели против того, чтобы иметь деловым партнером Дуду: в последнее время их фирма держалась на плаву только благодаря ее деловым качествам и связям.

Дуда и сама долгое время не знала, кто ее отец. Ее мать — известная журналистка Франсиска Резенде, никогда не рассказывала о нем, ее связь с Эдуарду была мимолетной, и она никогда не искала его и ничего от него не хотела. Однако Эдуарду не забыл Франсиску, следил за ней по газетам, журналам, из одного интервью узнал, что у нее есть дочь, Эдуарда, родилась в таком-то году. Все совпадало. Он написал Франсиске, и с тех пор они стали видеться раз или два в год.

Медейрус-старший следил за учебой дочери и, оценив ее способности и деловые качества, перевел на нее перед смертью половину акций, поручив контроль за делами фирмы. Он не ошибся, фирма продолжала свою деятельность благодаря совместным усилиям Эдуарды и Сиру.

Как ни смешно, но Родригу больше всего обиделся на то, что Ниси раньше него оказалась в курсе дел. Как выяснилось, она знала обо всем еще со времени своего пребывания в Париже, когда там подружилась с Дудой.

— Ну что я тебе говорила? Две гонки мы уже выиграли! — весело сказала Дуда Ниси, имея в виду наладившуюся семейную жизнь с Родригу и освобождение Рикарду.

Ниси вздохнула — ведь на ней висело обвинение. Успокаиваться было рано: Паула вернулась в дом Терезы, под материнское крылышко, сказав, что не может больше жить с отцом, так как он требует от нее, чтобы она переспала для пользы дела с каким-то сенатором.

Тереза сочувственно обняла дочь, а Бруну сестре не поверил.

На следующий день изумленная служанка наблюдала, как Паула шарит по полкам, где у Бруну лежали кассеты.

Гонки продолжались.

Проверив некоторые факты, Кайо вынужден был огорчить Ниси:

— В день убийства твоя мать действительно ездила в Рио, только уехала она туда не утром, а лишь после полудня.

— Вы хотите сказать, что она все-таки могла... убить? — растерялась Ниси, но уже в следующее мгновение решительно встала на защиту матери. — Нет, даже если бы мама отважилась на такой поступок, она бы не вернулась из Рио, а стала бы там скрываться. Она бы испугалась.

— Ладно, Селсо еще раз допросит сеньору Алзиру, и, я надеюсь, доберемся до истины, — сказал Кайо.

Ниси же сама попыталась вызвать мать на откровенность, и на сей раз Алзира сообщила новые подробности:

— Я встретилась в тот день с Жозиасом. Спросила, сколько денег он хочет получить за то, что оставит нас в покое. Он назвал такую сумму, которую я могла занять только в Рио, у моего давнего знакомого. Поэтому и поехала туда. А торговец наркотиками все видел — и как я входила, и как выходила от Жозиаса.

— Но ведь он исчез, — напомнила ей Ниси. — Кто сможет поверить тебе на слово?

—Я верю маме! — сказал находившийся здесь же Луис-Карлус.

Их беседу прервал междугородный телефонный звонок — знакомый Алзиры сообщил ей, что бежавший торговец наркотиками находится сейчас в Рио-де-Жанейро.

— Я приеду и привезу его, — решил Луис-Карлус. — Дай мне адрес твоего приятеля.

— Нет, пусть он сам этим занимается, — испугалась Алзира. — Ты никуда не поедешь, это слишком опасно!

— Я все равно поеду, — уперся Луис-Карлус. — Только без помощи того человека мне будет гораздо труднее найти свидетелей твоей невиновности.