Анна Мария Альварес - Семейные узы. Мудрость любви

– Скажи мне правду, – потребовал он от дочери, – что тебя связывает с этим ужасным человеком?

– Ничего, – попыталась уйти от ответа Капиту, но Паскоал был настойчив как никогда:

– Капиту, не лги мне! Я видел, как он на тебя посмотрел и ты сразу же после этого куда-то исчезла.

Капиту пришлось рассказать отцу примерно ту же байку, которую Орланду рассказал Мигелу. Паскоал при этом огорчился пуще прежнего:

– Господи! Вокруг столько холостых парней! Ну почему ты спуталась именно с ним?!

– Я же не сразу узнала, что он женат.

– Но он же, кроме всего прочего, ещё и бандит! – возмущался Паскоал. – Ты вспомни своё разорванное платье и мою разбитую физиономию!

– Это он напился и потерял над собой контроль из-за того, что я решила с ним порвать отношения. Но сейчас он трезв, и нам нечего бояться.

– И все же ты на всякий случай держись от него подальше, – посоветовал дочери Паскоал.

Капиту не замедлила воспользоваться его советом: взяв под руку Фреда, предложила ему погулять вдали от посторонних глаз и посмотреть на звёздное небо. Он с радостью поддержал её:

– Прекрасная идея! Сто лет я не смотрел на звёзды. Может, какая-нибудь из них упадёт прямо на наших глазах!

– И я успею загадать желание? – охотно включилась в эту игру Капиту, а Фред продолжил:

– И оно обязательно сбудется!

Так уж получилось, что из всех молодых девушек, собравшихся на этом балу, самой счастливой, пожалуй, оказалась Капиту. Даже Камила, всё время находившаяся в центре внимания как избранница Эду, не могла бы сказать, что она счастлива. Фоторепортеры, устроившие за ней настоящую охоту, раздражали её не меньше, чем «любовная почта», затеянная в качестве развлечения распорядителем бала. Эта, в общем, невинная затея обернулась для Камилы сплошной нервотрёпкой, поскольку почтальоны то и дело приносили Эду любовные записки от анонимных поклонниц. Писала их в основном Сеса, но Камила этого не знала и чувствовала себя прескверно, усматривая в каждой женщине тайную соперницу, нагло посягающую на Эду.

Потом Камиле стало совсем плохо: закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Эду счёл, что это голодный поморок, отвёл её в дом и попытался накормить. Но Камила не могла даже смотреть на еду – её сразу же начинало тошнить. Она прилегла на диване, а Эду присел рядом с ней. К гостям они в тот вечер больше не выходили. Эду отвёз её домой, когда праздник был в самом разгаре.

Ещё меньше повезло Ирис: она так и не смогла осуществить свою мечту – потанцевать с Педру на балу. Он всё время куда-то исчезал, Ирис искала его и в конце концов находила, а Педру сердился и гнал её от себя. Однажды она чуть было не застукала его с Синтией в клубной душевой, и это окончательно вывело из себя Педру. Он так грубо отругал Ирис, что она даже заплакала.

А между тем за ней весь вечер следовал по пятам Фабиу – сын знатного банкира и просто симпатичный парень, которому Ирис когда-то не позволила оседлать её Урагана. После той их стычки Фабиу и обратил внимание на Ирис.

Но для неё по-прежнему существовал на свете только один мужчина – Педру, и она продолжала верить, что её звёздный час непременно когда-нибудь наступит.

На следующий день все газеты вышли с объёмистыми сообщениями о благотворительной акции, проведённой Алмой. И в каждой из них красовались фотографии Эду и Камилы, сопровождаемые одним и тем же текстом: «Эдуарду Монтейру Фернандес, племянник Алмы Пиража де Албукерке, пришёл на праздник со своей невестой Камилой Ласерда Ферраз».

– Как быстро они их поженили! – не удержалась от замечания Элена, пролистав несколько газет.

– А Камила с тобой уже говорила о свадьбе? – спросила Ивети.

– В том-то и дело, что не говорила, – не могла скрыть своей обиды Элена. – Тут одно из двух: либо журналисты сами всё выдумали ради дешёвой сенсации, либо моей дочери было гораздо легче открыться репортёрам, чем собственной матери. Но я не буду спрашивать Камилу ни о чём. Когда у них и впрямь всё дойдёт до свадьбы – надеюсь, я получу приглашение!

В отличие от Элены Алма отреагировала на эту газетную шумиху с восторгом.

– Я уже мечтаю о твоей свадьбе, Эду! – сообщила она торжественно за обедом, но племянник её не поддержал.

– Мечтать не вредно, – сказал он, – только я не собираюсь жениться так рано!

Алма, не ожидавшая такого ответа, нахмурилась, а Данилу беззлобно засмеялся:

– Что, расстроил он твои планы?

– Это не планы, а просто мечты, – возразила Алма. – Да, я мечтаю! Представляю себе, в какой церкви будет венчание, где мы соберём гостей, куда молодые поедут после свадьбы...

– Неужели ты будешь выбирать для меня даже маршрут свадебного путешествия? – язвительно усмехнулся Эду, и Алме пришлось оправдываться:

– Я? Выбирать? Кто тебе сказал? Вечно вы с Данилу переиначиваете мои слова на свой лад! Я всего лишь мечтаю. Может, мне хочется заново пережить все волнения, связанные со свадьбой!

– Типун тебе на язык! – тотчас же откликнулся Данилу. – Я собираюсь прожить ещё сто лет!

Алма улыбнулась его шутке и вновь продолжила в прежнем лирическом тоне:

– Вы же знаете, родители часто стремятся воплотить в детях свои несбывшиеся мечты. Я, например, всегда хотела провести медовый месяц на яхте, в круизе. И ни в одном из четырёх браков эта моя мечта не осуществилась!

– Какие твои годы, тётя! – бросила реплику Эстела, накликав на себя шутливый гнев Данилу.

– И ты туда же, Эстела?! – произнёс он с металлом в голосе.

– А почему нет, Данилу? – приняла она вызов. – Поезжайте в круиз, устройте второй медовый месяц. Это так романтично!

– А что, неплохая мысль! – всерьёз зажёгся Данилу. – Ты не находишь, Алма? Сначала мы поедем в Лас-Вегас, как собирались, а потом отправимся и в круиз!

– Ладно, подумаем, – ответила Алма без всякого энтузиазма. – Мне всё же хотелось бы отправить в круиз Эду с Камилой. А мы с тобой могли бы ограничиться и Лас-Вегасом...

Камила тоже читала газеты и втайне была благодарна журналистам, поспешившим присвоить ей статус невесты. Теперь, после таких публикаций, Эду просто обязан заговорить с ней о свадьбе, чтобы избежать ненужных кривотолков. Так считала Камила. Но Эду, похоже, не придал никакого значения измышлениям газетчиков. Он вёл себя точно так же, как до праздника, будто и не догадывался, что все однокурсники, все соседи по дому пристают к ней с расспросами о её предстоящем замужестве.

Впрочем, кое-что в поведении Эду всё же изменилось: помня о том приступе дурноты, который случился у Камилы во время бала, он взял на себя дополнительные заботы о её питании. Даже если Камиле совсем не хотелось есть, он всё равно вёз её куда-нибудь обедать и кормил едва ли не насильно.