Анна Мария Альварес - Семейные узы. Мудрость любви

– Я даже не могу узнать, что его беспокоит больше – неловкость перед Эленой или тоска по ней. Эду совсем перестал со мной откровенничать.

– Он стал взрослым и скоро сам разберётся в своих чувствах, – ответил Данилу. – Не будет же он бесконечно метаться между матерью и дочкой! Так ведь?

– Да, не будет, я хорошо знаю его характер, – подтвердила Алма. – Но вдруг там всё гораздо серьёзнее? Бывает, влюбляешься в человека за какую–то долю секунды, а потом всю жизнь не можешь его забыть. Вот чего я боюсь!

– Но у Эду теперь нет обратной дороги, – пустился в рассуждения Данилу. – Насколько я понимаю, с Камилой он всё-таки переспал. И даже если его снова потянет к Элене, думаешь, она ответит взаимностью? Нет, конечно! Ведь теперь это касается и её дочери. Уж во всяком случае, Элена точно не станет отбивать Эду у Камилы, ты согласна?

– Безусловно! – согласилась Алма. – Если бы она не отступила от Эду по доброй воле, ещё неизвестно, как бы всё сложилось. Так что будем надеяться и впредь на благоразумие Элены и на цепкость Камилы.

– А Камила своего шанса не упустит! – подхватил Данилу. – Она тоже почувствовала опасность и сейчас не отходит от Эду ни на шаг.

Ещё раз согласившись с мужем, Алма немного успокоилась и снова погрузилась в подготовку благотворительного праздника, занимавшего её в те дни, пожалуй, не меньше, чем судьба племянника.

Алма всегда любила устраивать всяческие праздники, но этот был задуман ею с особым размахом. Местом действия должна была стать вся территория конезавода, спортивного клуба и прилегающего к нему парка. С целью переоборудования этого пространства под площадки для танцев, аттракционов, красочных шоу был приглашён лучший художник-дизайнер, сделавший себе имя на организации традиционных мартовских карнавалов в Рио-де-Жанейро. Услуги этой знаменитости стоили немало, но Алма не жалела денег ради осуществления давно задуманного ею празднества. А Витор – так звали художника – честно отрабатывал свой гонорар, каждый день, удивляя щедрую заказчицу всё новыми и новыми идеями.

Поначалу праздник задумывался как благотворительный бал с элементами шоу, в котором предполагалось участие популярных артистов и, главное, мастеров верховой езды. Наездники-вольтижёры должны были стать гвоздём программы, ибо в этом, собственно, и заключалось ноу-хау Алмы: никто ещё, кроме неё, не додумался, да и не смог бы, даже если бы захотел, созвать к себе в гости всю городскую знать и устроить для неё бал фактически на конюшне! Такая оригинальная идея могла прийти в голову только Алме, а Витор лишь внёс свою посильную лепту в этот весьма дорогостоящий проект.

В частности, именно Витор предложил устроить во время праздника аукцион по продаже элитных жеребят, выращенных на конезаводе Алмы. Это была действительно яркая находка, позволявшая привлечь внимание самых богатых людей Бразилии, а не только Рио-де-Жанейро, и к тому же такой аукцион должен был резко повысить окупаемость затрат на проведение праздника. Увлечённая этой идеей, Алма решила выставить на аукцион отпрыска своей любимицы Селены и не сомневалась, что он будет продан по фантастически высокой цене.

– А что, если пригласить на этот бал не только богачей, но и людей самых разных социальных слоёв? – пошла она ещё дальше в своих дерзновенных планах. – Поскольку мы устраиваем благотворительную акцию и сбор от неё пойдёт в фонд помощи малоимущим гражданам, то пусть они тоже здесь повеселятся! Это будет справедливо, по сути и, на мой взгляд, очень демократично. Пусть каждый, кто получит пригласительный билет, вносит за него такую сумму денег, какую сочтёт возможным заплатить. Для студентов, безработных и пенсионеров она вообще может быть чисто символической.

Так проект Алмы постоянно обрастал новыми деталями, и со временем в него оказались втянуты все члены её семьи, друзья дома, а также служащие конезавода. Правда, грандиозность предстоящего торжества не очень понравилась Эду и Эстеле – они сочли это излишним расточительством и вновь вспомнили об адвокате Силвейру, который смог бы наконец прояснить им ситуацию с родительским наследством. Но Алма об этих планах Эду и Эстелы пока ничего не знала. Она продолжала усиленно готовиться к празднику, выдерживая каждый день яростные атаки со стороны Педру, который считал недопустимым превращать конезавод в место для подобных массовых игрищ – это может повредить здоровью лошадей.

Как ни странно, эта непримиримая позиция Педру помогла ему вновь сблизиться с Синтией.

Во время всеобщей подготовки к празднику они волей-неволей вынуждены были работать бок обок с утра до ночи, и Синтия не без удовольствия наблюдала, как Педру то и дело ругался с дизайнерами, пытавшимися воплотить в жизнь задумки Алмы и Витора.

– Что вы тут затеваете? – запыхавшись, подбегал он к каким-то людям с сенокосилками. – Кто вас вообще сюда впустил?

– Мы хотим расчистить этот луг, – отвечали ему, – скосить всю траву и поставить здесь деревянный помост для танцоров.

– Совсем спятили! – возмущался Педру. – А ну убирайтесь отсюда, пока я не отстегал вас вот этим хлыстом!

Потом он мчался к Алме и доказывал ей, что нельзя губить бесценный луг ради краткосрочной забавы. И пока Витор вносил изменения в проект, Педру уже ругался с электриками, вздумавшими рыть траншею как раз возле водопоя.

– Но мы должны проложить кабель для освещения импровизированной сцены, – объяснял ему суть своих действий электрик. – Сцена с мощной подсветкой – это же так здорово! Неужели вы не понимаете таких элементарных вещей?

– А вы не понимаете, что по этой дороге лошади ходят на водопой! И сцену ставить я вам тут не позволю!..

Однажды он с такой же яростью налетел на Синтию, руководившую покраской стен внутри конюшни.

– Такого вероломства я не потерплю! – заявил он, красноречиво замахнувшись хлыстом. – Вон отсюда! Все! Мигом! Чтобы духу тут вашего не было!

Маляры, испугавшись, покинули конюшню, а Синтия пустилась в объяснения:

– Это распоряжение Алмы. Она собирается устроить для гостей экскурсию по конезаводу. Считает, что им будет интересно посмотреть, в каких условиях содержатся её лошади.

Синтия приготовилась к затяжной словесной схватке или даже к драке с Педру, а он сжал её в своих объятиях так крепко, что у неё перехватило дыхание.

– Пойдем ко мне! Прямо сейчас... И пусть они тут делают, что угодно!.. Мне уже всё это осточертело!.. – говорил он В коротких паузах между поцелуями.

Синтии стоило большого труда устоять перед его натиском, но Педру понял, что она борется с соблазном из последних сил, и, подловив её здесь же, поздно вечером, всё-таки сумел добиться своего.