Анна Мария Альварес - Семейные узы. Мудрость любви

– Успокойтесь, успокойтесь, – говорил он, осторожно пятясь к выходу. – Я не сделал ничего дурного, просто погулял со своим сыном...

– Ты оскорбил мою дочь и ответишь за это! – не унимался Паскоал, продолжая наступать на Мауру, и тот не выдержал:

– Заткнись! Прежде чем поднять на меня руку, вспомни, что ты сам живёшь за счёт дочери! А тебе известно, как она зарабатывает эти деньги? Известно?!

Тут уже не удержалась Капиту и вновь бросилась в драку. Брунинью в испуге закричал, Паскоал и соседи принялись оттаскивать Капиту от Мауру, а тот, воспользовавшись неразберихой, отбежал на безопасное расстояние и пригрозил:

– Я отсужу у тебя сына, Капиту, потому что ты ведёшь себя аморально и не имеешь права его воспитывать!

Он, конечно же, блефовал, а Капиту, восприняв это всерьёз, едва не лишилась чувств. Увидев её реакцию, Мауру расхохотался, но толпа соседей уже двинулась на него, и он поспешил унести ноги.

Фред приехал к Капиту, когда всё самое худшее осталось позади. Возбуждённые соседи ещё обсуждали случившееся, собравшись на лестничной площадке. Среди них была и Зилда.

– Капиту и Брунинью уже дома! – радостно сообщила она Фреду.

Оставив с ней Нину, он направился прямо к Капиту.

Они обнялись, припали друг к другу, и это было похоже на встречу двух близких людей после долгой разлуки. Капиту тихо плакала, уткнувшись лицом в его грудь, а он бережно прижимал её к себе, взволнованно шепча:

– Я здесь, я с тобой, ты всегда можешь на меня положиться.

Так они и стояли обнявшись, пока наконец не заговорила Капиту.

– Спасибо тебе, – сказала она, подняв глаза на Фреда, и в порыве нежности и благодарности поцеловала его в губы.

У Фреда закружилась голова, он замер, боясь пошевелиться и разрушить возникшее между ними хрупкое единение. А Капиту истолковала это иначе, ей показалось, что она сама всё разрушила, не удержавшись от поцелуя.

– Прости, – сказала она, потупившись, – я не имела на это права. Но я не знаю, как иначе выразить свою благодарность. Ты пришёл поддержать меня в трудную минуту, и это дорогого стоит!

– Тебе не в чем оправдываться, – ответил Фред и теперь уже сам поцеловал её в губы.

Так, без каких-либо словесных объяснений, они оба поняли, что по-прежнему любят друг друга.

Это открытие и обрадовало их, и опечалило: им было горько от того, что своими необдуманными поступками они сами лишили себя права на счастливую взаимную любовь. «Если бы можно было вернуться в юность», – с грустью подумал каждый из них, но вернуться им пришлось в суровую реальность, которая требовала от них и соответствующих действий.

Смущённо простившись с Капиту, Фред отправился в квартиру матери и оттуда позвонил Кларе. Ссора с женой тяготила его, он готов был помириться с ней на любых условиях, как делал это всегда в подобных случаях. Однако на сей раз Клара не захотела принимать его извинения – она решила помучить Фреда подольше, чтобы впредь он не смел ей перечить. Со злорадной усмешкой смотрела она, как высвечиваются знакомые цифры на определителе номера, и не спешила брать трубку. Фред позвонил один раз, второй, третий...

– Что, Клары нет дома? – спросила Зилда.

– Наверное, она в ванной, поэтому и не слышит, – ответил он, допуская, впрочем, что Клара могла отправиться на вечеринку и одна – ему в отместку.

Тем временем из Ангры вернулась Ирис, и Зилда сразу же почуяла что–то неладное.

– Ты ведь собиралась приехать только завтра вечером. Что случилось? – спросила она.

– Ничего, – пожала плечами Ирис, но Зилда ей не поверила и высказала свою догадку:

– А может, ты встретила там Камилу и вы опять поссорились?

Ирис напряглась, как туго натянутая струна, и ответила раздражённо:

– Да при чём тут Камила? Я даже не знала, что она тоже была в Ангре! Просто мне там не очень понравилось, вот я и уехала.

Такой ответ лишь укрепил Зилду в её подозрениях, но она предпочла оставить их при себе и молча пошла готовить ужин.

В отличие от Ирис, Камила по возвращении из Ангры поехала не к себе домой, а к Эду, и Алма, увидев их, даже не стала скрывать своего огорчения:

– Я думала, вы проведёте там несколько дней... Это же такая благодать – море, яхта... А какие в Ангре дивные вечера, какие звёздные ночи!..

– Сегодня там погода испортилась, – прервал её Эду. – С самого утра палило солнце, а потом стал накрапывать дождик.

– Ну и что? В Ангре приятно провести ночь даже под дождём, – не унималась Алма. – Я не понимаю вас, молодых.

– Ладно, они последуют твоему совету в другой раз, – мягко произнёс Данилу, переводя разговор в иное русло: – Может, мы сегодня поужинаем пораньше? Я, например, уже проголодался.

– Да, конечно, – подхватила Алма, – Эду и Камила с дороги, они тоже проголодались. – Нет, мы не хотим есть, – хором ответили ей Эду и Камила, но Алма не приняла их отказ:

– Пойдите в душ, освежитесь, и, уверяю вас, вы сразу же почувствуете аппетит. Идите, идите! Не заставляйте Данилу мучиться голодом.

На сей раз Камила и Эду не стали возражать Алме, и она, оставшись наедине с Данилу, хитровато усмехнулась, довольная своей находчивостью.

– Ты надеешься, что они будут мыться вместе? – спросил он, верно разгадав суть её замысла.

– Надеюсь, – подтвердила его догадку Алма.

– Но у нас ведь не один, а четыре душа, – напомнил ей Данилу. – Ты и на Ангру очень рассчитывала, однако там, судя по всему, между ними ничего не случилось.

– Да, похоже на то, – с сожалением произнесла Алма. – Но я сейчас дала им ещё один шанс. И почему-то мне кажется, что они его не упустят.

Данилу промолчал, мысленно осуждая Алму за сводничество. Слишком рьяно она взялась подталкивать Эду и Камилу друг к другу! Ей чудится, будто Эду скучает по Элене, и она хочет как можно скорее уложить его в постель с Камилой. Но если парень и девушка сами не решаются на такой шаг, значит, их устраивают платонические отношения? Может, у них даже и не любовь, а всего лишь взаимная симпатия? Эду и без того уже достаточно запутался в своих чувствах, так стоит ли запутывать его ещё больше! Как бы Алма потом не пожалела о чрезмерном давлении на племянника...

Сам того не ведая, Данилу определил главное в настроении Эду: нерешительность. Всякий раз, когда они с Камилой оставались наедине, в решающий момент Эду охватывала непонятная скованность, он словно боялся разрушить их романтические отношения, которыми очень дорожил. А Камила усматривала в этом другую причину: ей казалось, что в такие минуты Эду невольно сравнивает её с Эленой и страшится возможности разочарования.

«Значит, он не верит в меня как в женщину и в глубине души по–прежнему любит мою мать», – сокрушённо думала Камила, завидуя Элене и, стремясь, во что бы то ни стало вытеснить её из сердца Эду.