Агиналду Силва - Нежный яд. Признания.

Когда Элеонор застыла со своими платьями в руках, недоумевая, куда бы их повесить, Марселу со смехом сказал:

- Мы будем хранить их по-старинному!

И откинул тяжелую крышку сундука.

- А тут, оказывается, что-то есть. Бархатное. Может, старинное платье? – В его голосе уже звучал азарт коллекционера.

Он наклонился и достал, но не платье, а сверток старинного бархата винного цвета. В нем и лежала картина.

Переглянувшись, они любовались ею и чувствовали себя детьми, попавшими в сокровищницу Али-Бабы. Вот тогда Марселу и сказал ей:

- Ты приносишь мне удачу!

А когда горбоносый старик итальянец, хозяин замка, равнодушно отдал им это сокровище за бесценок, прибавив: «В Венеции есть только два настоящих художника, и оба на Т – Тициан и Тинторетто», - Марселу второй раз сказал ей про удачу.

Об этой их находке написали даже в газетах. «Известный коллекционер сеньор Барони»… и прочее, и прочее. Как могла Элеонор не загордиться?

- Ну какие у вас тут новости, рассказывай! – с радостным оживлением попросила она подругу. Конечно, в Венеции она жила как в сказке, но так соскучилась по своим близким!

- Новости все у вас, у нас сплошные старости, - рассмеялась Нана. – Все это время я совсем не виделась с твоим дядюшкой Алсести. Он ведь сделал мне предложение, а потом застал у меня в гостях Гату, решил, что это мой выбор, и благородно устранился. И вот тут только я поняла, как он согревал мою жизнь своей добротой, предупредительностью, мягким юмором. Я и не подозревала, сколько он для меня значит. И вот вчера мы с ним помирились, и я так счастлива!

Глаза Наны сияли, и Элеонор еще раз от души обняла ее, вспомнив слова Марселу перед отъездом: жизненно важный выбор совершает твоя подруга!

- Поздравляю и тебя, и дядюшку! Я вижу, что не только я приношу счастье. А как себя чувствует Режина? Марсия?

- Режина чудит по-прежнему, - ответила Нана и собралась выложить свои соображения по поводу того, что творится с Марсией.

Она хотела сказать, что, по ее мнению, Марсия все еще любит Элизеу. Что с Фигейрой, хоть он хороший человек, у нее ничего не получится. Это видно хотя бы по тому, как они проходят по двору – идут племянница с дядюшкой, а не влюбленные. И пусть он ни себе, ни ей голову не морочит. Из дядюшек в мужья не прыгнешь.

Много чего хотела сказать Нана, но не успела, потому что на пороге появилась сама Марсия – сама, собственной персоной.

Элеонор кинулась к ней и расцеловала свою ненаглядную доченьку. И впервые за последнее время Марсия поцеловала ее в ответ.

- Такое несчастье, мама! – сказала она. – Иван погиб. Его только что сбила машина.

Побледневшая Элеонор закрыла лицо руками и опустилась на диван.

- Боже мой! Какое горе! Представляю, в каком состоянии Мария-Антония! Потерять мужа, ожидая ребенка! Бедная моя девочка! Марсия! Пойдем к ней! Скорее!

- Да, пойдем к ней, мама. Мне кажется, она в шоке.

Марсия не стала говорить, что страшную весть узнала из уст самой Марии-Антонии и какое странное впечатление произвела на нее новоиспеченная вдова.

Мария-Антония открыла дверь сама, поздравила мать с приездом, а когда мать принялась утешать ее, спокойно сказала:

- Да я очень рада этому, он был настоящим подлецом, обманывал меня и, как я подозреваю, обкрадывал. Так что давай не будем больше об этом. Иди спокойно домой, а то гости заждутся.

В гостиной у нее сидел незнакомый мужчина, и Элеонор с Марсией почувствовали, что они тут лишние.

Переглянувшись, они вышли.

Режина уже сидела в гостиной и ждала хозяев.

- Я думаю, что вечер нужно отменить, - сказала ей Элеонор. – Ты уже знаешь про Ивана?

- Знаю, - ответила старая дочь, - и вижу только лишний повод для праздника. У нас его никто не любил. Кстати, нужно посоветовать Марии-Антонии нанять аудитора и произвести проверку.

Элеонор содрогнулась: неужели это ее дети? Неужели маленькие веселые девочки стали жестокосердными чудовищами?

И она с радостью кинулась навстречу вошедшему Марселу.

- Ты приносишь мне удачу! – произнес он венецианский пароль, целуя расстроенную Элеонор.

- Ты нашел еще одного Караваджо? – пошутила она.

- Нет, я нашел все свои дела в отменном порядке, - ответил он. – Ты же знаешь, что я был у себя в Галерее.

Но Марселу был не только в Галерее, он побывал и у Элизеу.

С тех пор как Жилвания рассорилась со своим женихом из-за морячки, они с Элизеу жили душа в душу и просыпались поутру в одной постели. Хотя сердца у них были не на месте и каждый вздыхал о своем сокровенном, но тем горячее они целовались, убеждая сами себя, что все у них идет очень хорошо.

Марселу был того же мнения.

- Ты читал в газетах о моей удаче? – осведомился он, поздоровавшись. – Заметки были и в бразильской прессе.

- Читал, - улыбнулся Элизеу.

- В газетах, правда, сообщалось, что я купил подлинник Караваджо, но не сообщалось, что я его продал.

- А-а, так вы его даже продали? – заинтересовался Элизеу.

- И принес тебе комиссионные. Позволь вручить.

Марселу протянул Элизеу конверт.

- Тут тридцать тысяч долларов, - прибавил он.

Глаза Элизеу вспыхнули от радости, и он чуть было не запрыгал как ребенок.

- И долг отдам, и еще останется! Я куплю машину, и… – Глаза у него сияли.

- И сядешь за новую работу, - закончил Марселу.

- А стоит ли? – энтузиазм Элизеу мигом потух. – Дело-то опасное. С долгами я расплачусь. Денег и так много.

- Денег никогда не бывает много, - назидательно произнес Марселу. – И дело-то пустяковое. Теперь ведь тебе нужно и со мной расплатиться.

- Но Жилвания… Она же такая любопытная и вечно во все нос сует, когда прибирается. Она просто помешана на чистоте.

- Я ее займу в Галерее, она там будет торчать с утра до ночи. Времени у тебя будет предостаточно. А почему же ты не спросишь, какой будешь создавать шедевр на этот раз?

- И какой же?

- Легендарный портрет Сары Бернар Ван Донгена.

Элизеу пожал плечами – ни то, ни другое имя ничего ему не говорило.

- Имя Сары Бернар гремело по всей Европе, это была необыкновенная драматическая актриса. В шестьдесят лет она умудрилась сыграть Гамлета. Представляешь?

Если бы Элизеу знал, кто такой Гамлет, разумеется, он был бы потрясен, но он этого не знал, и просто кивнул: да, мол, очень даже представляю.

- Может быть, тебе придется прочитать Шекспира. Это английский драматург, который написал трагедию под названием «Гамлет», - со вздохом проговорил Марселу, который очень ценил невинные души, но считал своим долгом как можно быстрее расправиться с этой невинностью. – Так вот, ходили слухи, что Ван Донген написал ее портрет. Но его так никто и не видел, не обнаружился он ни после смерти Сары Бернар, ни после смерти Ван Донгена. Представляешь, какая будет сенсация, когда он вдруг найдется?