Агиналду Силва - Нежный яд. Признания.

Вот это уж Элизеу мог себе представить и невольно содрогнулся.

- Денег будет столько, что всю оставшуюся жизнь ты проживешь, катаясь как сыр в масле, - вкрадчиво прибавил Марселу.

«Я сделаю это в последний раз, и только ради Марсии», - подумал про себя Элизеу.

- Вот и хорошо, что ты согласен, - подхватил сеньор Барони, доставая из кейса небольшую папку. – Я тут прихватил фотографию Сары Бернар и репродукции Ван Донгена. Осваивай материал, стиль, входи в образ. Разумеется, никому ни слова, и чтобы к приходу Жилвании на мольберте стоял какой-нибудь натюрморт.

- Да, конечно, - кивнул Элизеу, а сам уже жадно вглядывался в бледное и совсем некрасивое женское лицо на фотографиях.

«Посмотрим, что он там нарисует?» - бурчал про себя Марселу, и ему это в самом деле было интересно.

Поэтому он и пришел на вечер Элеонор в прекраснейшем расположении духа.

Вслед за Элеонор к Барони подошла Режина, ей тоже хотелось кое-что сообщить ему.

- Рад тебя видеть, дорогая, - расплылся он в широкой улыбке и, обвив рукой за талию, увлек Режину к окну.

«Только любовь и ласка могут помочь моей девочке», - подумала Элеонор, с нежностью глядя им вслед.

- Бриллианты нашлись, - начала Режина. – Они лежал в гробу Клариси, но…

- Но что же? – задал вопрос Марселу, посматривая на нее с необыкновенным лукавством.

- Отец отдал их на экспертизу, - продолжила Режина.

- И они оказались фальшивыми, - закончил с веселым смехом Барони. – Граненные стекляшки, и ничего больше.

- Откуда вы знаете? – поразилась Режина, и ей опять стало не по себе. – Я сама узнала об этом буквально полчаса назад, причем по личному каналу. А вы…

- Я тоже узнаю обо всем по личным каналам, - очень серьезно сообщил Марселу.

- Я даже согласна признать Клариси сестрой, если она была способна так заморочить всем головы, - призналась Режина с внезапным уважением.

Марселу снова засмеялся.

- Поэтому я и прошу тебя найти бриллианты. Вы друг друга стоите. Одна спрятала, другая найдет. Так что продолжай их искать. Теперь я уже согласен на половину, так что половина будет твоя.

Голова у Режины пошла кругом – не много ли событий в один день – фальшивые бриллианты, смерть Ивана, и этот интригующий разговор с Барони…

Странное чувство близости к потустороннему миру возникло у Режины. Неужели возможно общение с ним? Неужели она может узнать, где находятся бриллианты?

О том, что Иван умер, Уалбер узнал во сне. Ему приснился сон про Ивана. Он видел кладбище, надгробную плиту и надпись: Иван Силва Коэлью. А потом и самого Ивана с бледным страдающим лицом. На виске у него была кровь. Он протягивал к Уалберу руки, пытался что-то сказать, но никак не мог ничего выговорить и от этого мучился еще больше.

Проснувшись, Уалбер подумал: Ивану грозит смертельная опасность! Ему необходимо помочь!

Но в следующую минуту уже знал с какой-то потусторонней непреложностью, что все уже свершилось, что ничего ему больше не грозит, а помочь может только горячая молитва, потому что мучается Иван не на земле, а в каком-то темном промежутке между небом и землей. Мучается из-за того, что видел всегда только одного себя, никого не любил и теперь остался совсем уж один и, не умея открыть свое сердце любви, не может увидеть и милосердного Господа…

О смерти Ивана Валдомиру сказала Марсия, и это известие, конечно, не оставило его равнодушным. Болезненно поразило Валдомиру и то, что он звонил ему, искал его, а тот уже шаг за шагом приближался к своей гибели. Бедная Мария-Антония! Он тут же собрался и поехал к дочери.

Дорогой невольно припоминал всю историю ее замужества. Как страстно она желала выйти замуж за этого холодного и честолюбивого человека. Как они с Элеонор были против, но потом согласились. Как дочь постоянно болела, мучилась, чувствовала себя несчастной… Теперь у нее будет ребенок, и свое счастье она обретет в нем.

К своему большому изумлению, первым, кого увидел Валдомиру в доме Марии-Антонии, был щеголеватый молодой человек. Мария-Антония в нарядном платье наводила красоту. Они собирались на самый престижный в этом сезоне показ мод.

Дверь в спальню была распахнута настежь, и смятая незастеленная постель недвусмысленно говорила, что и ночь Мария-Антония провела не одна.

«Ну что ж, молодой человек в постели, наверное, лучше, чем врач около нее», - меланхолично подумал Валдомиру и осведомился:

- Могу я узнать, на каком основании вы здесь находитесь, молодой человек?

- Моя фамилия Асфора, - живо представился тот, - я мог бы назвать миллион оснований, но назову только одно – мне безумно нравится ваша дочь. Она дала мне шанс приблизиться к ней, и я был бы последним идиотом, если бы пренебрег им!

- Он мне очень помог, папа! – крикнула из будуара Мария-Антония, она водила пуховкой по лицу и придирчиво рассматривала себя в зеркале.

Вчера с ней была истерика. Хохоча и рыдая она кромсала ножницами вещи Ивана, потом свалила их в гостиной и устроила ауто-дафе.

- Как пришел, так и уходи, - шептала она. – Здесь и духу твоего не должно остаться!

Асфору она от себя не отпустила, ей было страшно оставаться одной. А наутро она поняла, что ей очень хочется быть с ним вдвоем. Желание было обоюдным, они прекрасно провели первую половину дня, и столь же прекрасно собирались провести вторую.

- И на похороны я не пойду, - продолжала Мария-Антония из будуара. – Там не место беременным женщинам. Мне нужны положительные эмоции.

- А показ мод – это положительные эмоции? – уточнил Валдомиру.

- Конечно, - подтвердила появившаяся на пороге Мария-Антония, сияя особенной красотой беременных женщин – одухотворенной и женственной. – Между прочим, там будет выступать кузина Ивана. Она же не отменила показа из-за него. И правильно сделала. Попасть к Уинтеру в манекенщицы – большая удача. И я уверена, что вся ее семья придет на нее полюбоваться и поддержать ее. Там мы и обменяемся взаимными соболезнованиями.

Слов у Валдомиру больше не было, он молча поцеловал дочь и откланялся.

«Пусть живет как хочет, - думал он о дочери, сидя в своем кабинете, - вот только придется проследить, чтобы замуж не вышла за очередного проныру. Что бы там ни говорили, а родительский глаз определяет вернее, чего ждать от будущего».

- Мне пора заниматься делами моей семьи, - сказал он заглянувшей к нему Карлоте.

Она пришла к нему, узнав, что бриллианты оказались поддельными, чтобы как-то его поддержать Валдомиру. И была рада убедиться, что мысли его заняты совсем другим.

- А как ты собираешься это делать? – спросила она.

- Ты же знаешь, что у меня есть судебное решение о наследовании доли Клариси. Я снова законный совладелец «Мармореала» и возвращаюсь туда. Мне нужно просто проводить с ними всеми больше времени, тогда и порядка будет больше.