Агиналду Силва - Нежный яд. Страсти.

Ничего не понявшие полицейские двинулись к машинам. Клариси закрыла за ними дверь и медленно вошла в комнату. Возбуждение сменилось страшной усталостью, она села напротив тетушки и положила голову ей на колени. Селма провела теплой рукой по волосам Клариси. Это ровное, мягкое поглаживание успокаивало Клариси, да и сама Селма освобождалась от пережитого волнения.

Она рассказала Клариси, что этот ужасный мужчина пришел к ней задолго до появления Клариси, требовал отдать ему бриллианты, грозил пистолетом. Еще больше она перепугалась, когда он стал грозить расправой Клариси.

- Я сразу кинулась к окну. Господь помог мне, и я выбралась наружу. Ты прости меня, что я вызвала полицию, - уж очень меня напугал этот тип.

- Это ты прости меня, что выставила тебя перед полицейскими безумной старушкой. Но было бы гораздо хуже, если бы полиция застала его здесь. – Клариси с нежностью посмотрела на тетушку: - Ты пока не спрашивай меня ни о чем. Ты же доверяешь мне? Потерпи немного, все образуется. Скоро я решу все свои проблемы, и мы заживем с тобой на славу.

Тетушка и племянница обнялись и долго сидели, прижавшись друг к другу.

Природная деликатность боролась в Селме с природной деловитостью. Осторожно, пытаясь не нарушить покой племянницы, она все же спросила:

- А эти алмазы, они и вправду у тебя?

Клариси кивнула головой.

- Ты хоть научи меня, как и что отвечать, если снова кто-нибудь появится и будет требовать их у меня.

Клариси поправила прическу, поставила на плиту чайник и, задумчиво глядя на тетушку, сказала:

- Алмазы принадлежат моему отцу.

- Отцу? А где он, твой отец-то? – изумилась Селма и пригляделась к племяннице: может, заговаривается со страха?

- Мой отец – Валдомиру Серкейра. В самые ближайшие дни я буду уверена в этом на сто процентов. А пока мне лучше держаться от него подальше.

- Серкейра?! – охнула тетка. – «Мраморный король»? Уж не сочиняешь ли ты, дочка?

Клариси уселась напротив Селмы и не спеша начала рассказывать ей свою историю. Без прикрас и утайки – все как на духу. Они не заметили, как наступила глубокая ночь, стихли людские голоса, редкие гудки проезжавших машин стали не слышны вовсе. Клариси вновь и вновь перебирала все подробности жизни матери, возвращалась к своему детству, отрочеству, к событиям последних месяцев. Шаг за шагом она мысленно проходила свой путь, путь отчаяния и мести, с которого она не могла свернуть.

Неожиданно громкий голос Селмы оборвал ее повествование:

- Ты из чувства мести испортила жизнь человеку, который ни в чем не виноват? Ты же это сама решила, что он не искал Белмиру. Почему ты не веришь ему? Он же твой отец.

Клариси стала фанатично, как заклинание, повторять привычные фразы. Она твердила их годами, взращивая свое чувство ненависти, вскармливая свою жажду мести. Но Селму ее доводы не убеждали. Женщина смотрела на свою умную и красивую племянницу и видела перед собой душевного уродца:

- Как ты могла ограбить своего отца? И не говори мне, что ты ему собираешься все отдать. У тебя поднялась рука на собственного отца! А после этого ты говоришь, что он – плохой, он виноват перед тобой. Ты, ты виновата перед ним! Ты обманула его, ты ограбила его, ты жизнь его разрушила. – Селма распалялась все больше. – И знаешь, что я тебе скажу? Тебя должны осудить, и это будет справедливо. – Селма замолкла. Ее праведный гнев споткнулся о мысль, что судить будут ее племянницу, единственного родного ей человека.

Глаза Селмы встретились с глазами Клариси.

- Ты ничего не поняла… – Голос девушки звучал устало.

- И понимать тут нечего. Ты должна вернуть отцу его драгоценности и просить у него прощения за все свои поступки.

Клариси медленно произнесла:

- Никакого ему прощения. Он признается, что поступил несправедливо со мной и моей матерью. Он покается в этом. И только тогда я верну ему алмазы.

Они разошлись по комнатам, оставшись каждая при своем мнении. Но уснуть не удалось ни одной, ни другой. Клариси поднялась рано и, предупредив тетушку, что вернется к обеду, взяла свою рабочую папку.

Но дверь распахнулась – на Клариси смотрела Лавиния.

- Что тебе надо? – Клариси преградила ей путь в дом.

- Я хочу получить свою часть алмазов.

Клариси набралась терпения и до конца выслушала все упреки Лавинии. Но удовлетворять ее требования Клариси не собиралась.

- Тогда дай мне денег, ведь мне уже не на что жить. – Лавиния пыталась разрешить трудную задачу – говорить с Клариси свысока и одновременно просить у нее деньги.

Клариси молча пошла в свою комнату и вернулась оттуда с купюрами в руках.

- Возьми, - она протянула деньги Лавинии. – Здесь пятьсот реалов. Больше у меня нет. Тебе, надеюсь, хватит заплатить за квартиру. И постарайся устроиться на работу. Я ничего тебе больше не дам.

Лавиния на секунду заколебалась, но верх над гордостью взяла нищета. Деньги перекочевали из рук Клариси в кошелек Лавинии.

- Надеюсь, ты теперь оставишь меня в покое, - Клариси широко распахнула перед Лавинией дверь.

Проводив ее взглядом, Клариси подошла к тумбочке и, что-то чиркнув на листке, протянула его Селме.

- Я написала тебе адрес. Здесь я буду находиться с восьми часов вечера. Если я не появлюсь до десяти, ты будешь знать, где меня искать.

Она поцеловала тетушку, несколько раз оглянулась на нее и медленно двинулась к остановке, незаметно сопровождаемая своим подручным.

Лавиния села в автобус. Ее трясло от собственного бессилия. Она снова была унижена Клариси и стерпела это оскорбление. Конечно, она нуждалась в деньгах, но в ее приходе к Клариси не деньги были главной причиной. Она будет следит за ней, контролировать каждый ее шаг под любыми предлогами.

- Ваш билет, - услышала Лавиния голос кондуктора.

Она открыла сумочку и сунула руку внутрь. Кошелька с билетами и деньгами не было. Лавиния пробралась к водителю и попросила его остановить автобус. Выйдя из него, Лавиния побежала к дому Клариси.

Дверь отворила тетушка Селма. Лавиния коротко сообщила ей, что забыла у них кошелек.

- Посмотри на тумбочке, - Селма указала на тумбочку позади себя, - кажется, я его видела.

Лавиния взяла кошелек. Невольно ее взгляд остановился на листке бумаги, где ровным почерком Клариси было написано: «Склад Токийской металлургической компании» и далее значился адрес.

Лавиния снова села в автобус и доехала до дома. Она быстро перекусила, открыла шкаф и сняла с вешалки темно-красное платье из тафты. Она прикоснулась к нему, вдохнула его запах. И вспомнила, как впервые надела его на неудавшийся праздничный ужин в доме Валдомиру. Валдомиру! Сердце екнуло, теперь оно екало всегда, стоило только подумать о нем, своем муже. Муже! Лавиния отогнала от себя горькие и бесполезные воспоминания: та, которая вышла замуж за Валдомиру Серкейру, лежит под тяжелым могильным камнем. И на камне было написано: «Инес Серкейра».