Айя Субботина - Фокус

Блин, как я вообще продержался полтора года? Где мой орден за боевые заслуги?

— Андрей, я не знаю, что мне делать… — Лена продолжает рыдать. Искренне, но куда же без трагедии? — У меня в сумочке были все документы, деньги, телефон…

Ее нужно затолкать в первое же попавшееся такси — и пусть сама решает, куда ехать. В конце концов, я ее не звал, ничего не обещал и честно поставил ту жирную точку. Сделать так — логично и безопасно, потому что я наслышан о женщинах, которые обожают прийти на одну ночь, чтобы присосаться на всю жизнь.

Но я не подонок и не могу ночью выставить женщину, которая осталась одна в чужом городе. И просто немного отхожу в сторону, позволяя саблезубой «тигле» снова зайти в мою жизнь. Пусть только в прихожую и только до утра. Сам посажу на поезд и прослежу, чтобы «случайно» не вышла перед отправлением.

Это хреново, конечно, но это — правильно. Все-таки я мужчина.

Лена обживается за пару минут: снимает сапоги, ведет плечом, намекая, что мне нужно помочь ей с верхней одеждой. Пытается задержать мою руку, когда забираю у нее пальто, но я легко отвожу в сторону ладонь.

— Ванна там, умойся. На тебя смотреть страшно.

— Даже не спросишь, что случилось? — Она пытается язвить, но видимо запоздалая реакция в мозгу подсказывает, что роль жертвы сыграна не до конца, и на лице снова появляется выражение раскаяния и печали. — Спасибо, что ты такой великодушный.

— Не ради тебя, просто дань воспитанию.

Я замечаю, что она нет-нет да и скосит взгляд по сторонам. На вешалку и тумбу с обувью, явно разыскивая намеки на то, что никто не вторгся в мой холостяцкий образ жизни. В этом вся Королева — мужчина не может уйти от нее просто так, в никуда, потому что она ему остопиздела постоянными скандалами и глупостью. Она верит, что от Королев уходят к другим женщинам. А раз я холостяк, то просто обижаюсь, наказываю ее отлучением от своего тела и кошелька, и все, что ей нужно — просто в достаточной степени прогнуться.

— Диван или кровать? — Я нарочно выбираю двусмысленную фразу, чтобы увидеть, как торжественно спадет фальшивая маска Пьеро, и под ней обнаружится Саблезубая Настоящая Лена.

— Где захочешь… — Она тут же «включает» режим кошки: готова, хочет хоть сейчас лишь бы получить меня обратно.

Хрен бы там.

— Лен, да я лучше дрочить буду, чем снова с тобой трахаться. Так что раз тебе по фигу, то ты спишь на диване. Утром отвезу тебя на вокзал.

— Мои документы…

— Значит, в гостиницу.

— Ты просто… бессердечное говно, — распаляется Королева.

— Рад, что через полтора года ты, наконец, прозрела.

Хорошо, что в наш разговор вторгается сонный голос Совы, которая смотрит на ночную гостью с явной злостью. Приходится взять дочку на руки и закрыться с ней в детской. Кажется, сейчас нам предстоит серьезный разговор на тему женщин в моей жизни. В частности, о «саблезубой тигле».

— Она снова будет с нами? — Сова нарочно отворачивается, покрепче прижимая к груди свою любимую игрушку.

Даже немного грустно: моей малышке всего четыре, но у нее уже проявляется характер и женские повадки. Обижается, дуется, громко сопит. И рядом нет никого, кто бы сказал мне, как объяснить ребенку, что даже если в нашей с ней жизни появится другая женщина, это не будет означать, что я стану меньше любить свою принцессу. Каждый раз как по минному полю. Можно смело сказать, что ни с одной женщиной мне не было так сложно, как с той, которая часть меня.

— Сова, слушай… — Я хочу ее обнять, но она так сжимается, что любой физический контакт точно будет встречен в штыки. — Иногда случаются неприятности. Особенно у взрослых. Люди оказываются в беде. И им нужно помогать.

— Даже тиглы? — ворчит моя малышка.

— Даже тиглы, — нарочно не исправляю я. — И даже тигл нельзя выгонять на улицу посреди ночи, потому что там их могут обидеть. То, что она здесь, ничего не значит. Это просто на одну ночь и все.

Соня возится в кровати, потом медленно поворачивается и прячет нижнюю часть лица за ушами игрушечной совы.

— Обещаешь? — Уверен, что примерно с таким же лицом испанские инквизиторы брали клятвы отречься от ереси. Сказать «нет» просто невозможно. Только если потом сразу на костер.

— Обещаю, принцесса.

Может быть, я веду себя неправильно, но воспитание детей — это всегда лотерея. Узнать, угадал или нет, можно только намного позже, а до этого просто довериться интуиции. Самому, блин, ненадежному советчику.

— Почитай мне, — просит Сова и в знак примирения потихоньку двигается в мою сторону. — Про Храброго Совенка.

Я читаю медленно и обстоятельно, практически, вживаясь в роли, чтобы дочка отвлеклась от плохих мыслей и полностью окунулась в сказку. Сначала Соня смеется, иногда злится, но когда я подбираюсь к последним абзацам, моя личный Храбрый Совенок уже сладко спит, устроив щеку на ладошке, совсем как маленькая булочная фея. Теперь я точно понимаю женщин, которые пишут, что уровень милоты ребенка вызывает желание его укусить.

Когда выхожу из комнаты, в квартире полная тишина. Лена притащила с кухни плед и пару подушек и улеглась на диван, где, кажется, уже спит. Честно, я даже удивлен, что она не пользуется шансом, чтобы забраться в мою постель, хоть не единожды использовала этот прием и даже сегодня сразу встала в боевую стойку, стоило бросить один двусмысленный намек. Может быть, все-таки дошло?

После душа иду к себе и немного прикрываю дверь: так я точно не просплю ни один шорох — комната Сони через стенку.

Бросаю взгляд на телефон, который оставил на прикроватной тумбе на подзарядке, отсоединен от шнура и лежит на краю, как будто его положили слишком быстро. Его нельзя открыть без моего «пальца», но даже тот факт, что Лена снова совала нос в мою личную жизнь, моментально распаляет до желания растолкать Королеву и к херам собачьим вытолкать ее за дверь. И собственные слова, сказанные Соне о добре и правильности, кажутся до глупого смешными. Но я слишком хорошо себя знаю: если разбужу Лену взвинченным, то разговор как минимум будет на повышенных тонах, а это в первую очередь отразится на Соне.

Уже в кровати, когда открываю переписку с Йори, до меня доходит, что не только мне пришлось пообщаться с ее прошлым, потому что в вайбере осталась запись о входящем вызове. Коротком, всего двадцать семь секунд, но он — отвеченный. И я даже знаю, кто приложил к этому руку.

Как там говорил Антон? Никогда не разрешай бывшим переступать порог твоей квартиры — херово кончится. Завтра я обязательно позвоню брату и скажу, какой он, сука, умный и проницательный говнюк, а я — тупой добрячок, которого развели заплаканным лицом.

Глава двадцатая: Андрей

Новость хорошая — Йори все-таки позвонила.