Ви Киланд - Моя прекрасная ошибка [litres]

– Я любитель музыки. Не важно, какого направления, жанра и стиля. Я слушал «Женитьбу Фигаро» в театре. Я учился на втором курсе композиторского факультета, и вся группа ходила в театр на эту постановку, так как опера была включена в программу.

– А мне никогда не приходилось бывать на оперном спектакле. – Мы подъехали к повороту на Ридженси-Виллидж, недалеко был специализированный пансионат, где жил Умберто, и я показала рукой вперед. – Сверните налево. Пансионат не видно, пока вы вплотную к нему не подъедете. Он появится перед вашими глазами внезапно, потому что спрятан среди тех высоких деревьев.

Мы въехали на парковку, и я начала слегка нервничать. Над диссертацией я работала почти год. Что, если Кейн найдет в ней множество недостатков, или не поверит, что музыка способна извлечь из памяти человека забытые воспоминания? Умберто, например, наслаждался музыкой, но не на каждом занятии она вызывала у него выраженную реакцию.

Кейн заглушил мотор и повернулся ко мне, небрежно положив руку на руль.

– Я читал ваше исследование. Ваши доводы весьма убедительны. Думаю, с этой работой будет все в порядке.

А ведь я не говорила вслух, что волнуюсь. Видимо, он прочитал сомнения на моем лице.

Он опустил взгляд на мое запястье.

– Вы теребите часы, когда нервничаете.

Действительно, этим я сейчас и занималась. Я немедленно отдернула руку от часов.

– И когда еще я это делала, а вы заметили?

– В первый день в аудитории, когда студенты разошлись и вам пришлось спуститься вниз и беседовать со мной. – Мы сидели, глядя друг другу в глаза. – И еще сегодня утром в вашей квартире, когда я заметил, что на вас нет бюстгальтера.

Смутившись, я стала оглядывать салон машины, чтобы не смотреть Кейну в глаза. К моему удивлению, когда я снова взглянула на него, он сосредоточенно изучал мои губы. Что заставило меня вспомнить о второй своей привычке, выдающей нервное состояние.

Я закусила губу, чувствуя, как пробуждается и начинает порхать в животе целый рой бабочек.

Кейн кашлянул, но голос его по-прежнему звучал хрипловато.

– Вам определенно не из-за чего беспокоиться. А теперь пойдемте, мне не терпится увидеть результаты вашей блестящей работы.

Умберто находился в компании своих двух дам – Лидии и Кэрол. Он улыбался и даже смеялся, когда мы подошли к столику, за которым они сидели в помещении для приема гостей.

Когда мы шли к ним, я шепотом сообщила Кейну, кто есть кто.

– Его жена сидит напротив него, а подружка рядом.

– Смотрю, этот парень не промах, – прошептал в ответ Кейн.

– Ш-ш-ш… – Я ткнула его локтем в ребра, заставляя замолчать.

– Привет, Умберто.

– Привет.

Каждую неделю нам приходилось начинать все сначала. Я усвоила одно – у Умберто отлично получалось делать вид, что он знает, кто перед ним.

– Макса отправили в ванную? – неожиданно спросил он.

– М-м-м… Да, – сказала я с небольшой заминкой и прошептала, обращаясь к Кейну: – Макс – это пес, который у него когда-то был. Черный лабрадор. По какой-то причине он часто спрашивает, отвели ли Макса в ванную помыть лапы. Видимо, думает, что мы его выгуливали.

Я повернулась к дамам.

– Привет, Лидия. Привет, Кэрол.

Лидия поднялась и поцеловала меня в щеку. За последний год мы с ней стали добрыми друзьями. Я только собралась представить Кейна, как Кэрол взяла инициативу в свои руки.

– А кто этот красивый парень? Скажите, вы, наверное, наш новый доктор?

Я рассмеялась.

– Это Кейн Уэст, Кэрол. Он профессор музыкального отделения в Бруклинском колледже, где я учусь в магистратуре.

Кейн одарил дам ослепительной улыбкой и протянул руку.

– Очень приятно с вами познакомиться, Кэрол.

Мы присоединились к ним, когда они обсуждали фильм, который смотрели накануне вечером. Кэрол была еще на умеренной, по сравнению с Умберто, стадии болезни Альцгеймера, поэтому память у нее была не такая плохая.

Она положила руку на плечо Умберто.

– «Охота за Красным Октябрем», помнишь, дорогой? Там играет Шон Коннери.

– Конечно, конечно.

Я была уверена, что Умберто ровным счетом ничего о фильме не помнил.

Во время нашей беседы Кейн в основном молчал, наблюдая за всеми. Он переводил взгляд с лица Лидии на руку Кэрол, которая то и дело касалась Умберто. Я уже привыкла к этой странной троице, но в первый раз смотреть на них было очень интересно. Представьте себе – женщина, которая не жаждет выцарапать глаза другой женщине, когда та прикасается к мужчине, которого она любит и которому была верна пятьдесят один год совместной жизни. Кейна определенно интересовала ее реакция. Но все, что он видел в глазах Лидии, – это удовлетворение. Она смирилась бы с чем угодно, лишь бы это принесло ее мужу хоть какую-то радость.

В конце концов пришла сиделка и пригласила Кэрол на какую-то процедуру. Лидия настаивала на том, чтобы мы не начинали сеанс терапии в присутствии Кэрол. Она не хотела, чтобы у ее мужа всплыли какие-нибудь воспоминания, связанные с женой, что могло бы расстроить Кэрол. Уверена, в раю для Лидии уже зарезервировано почетное место.

Умберто обнял Кэрол на прощание и снова уселся с нами за стол, но казался каким-то возбужденным.

Лидия протянула руку через стол и накрыла ладонь мужа.

– Умберто, Рэйчел сейчас поставит тебе музыку. Ты помнишь, что вы с ней иногда слушаете музыку?

– О, да, конечно.

Что расшифровывалось, как: « Представления не имею, но вам об этом не скажу».

Лидия сжала его руку.

– Рэйчел сейчас даст тебе наушники, хорошо?

– Конечно.

Я надела на голову Умберто беспроводные наушники, а Лидия достала из сумочки пару наушников-капелек, которые она начала приносить на наши занятия. Ей было вовсе не обязательно слушать музыку, но она хотела быть на одной волне с мужем. Я обнаружила, что не захватила с собой лишнюю пару «капелек», и предложила Кейну разделить мои. Мне отнюдь не будет неприятно сидеть в нескольких дюймах от него и слушать музыку на пару с ним, разделяя одни наушники на двоих.

Я включила музыку, и Умберто тотчас же закрыл глаза. Через несколько секунд все напряжение исчезло с его лица. Я бросила взгляд на Кейна, который внимательно наблюдал за Умберто, он кивнул мне и улыбнулся. В какой-то момент мой подопечный протянул руку и взял ладонь жены в свою. Это был всего лишь обычный жест, но такие краткие моменты узнавания бесконечно важны для тех, у кого родные страдают болезнью Альцгеймера.

Мы прослушали две песни, и я сняла наушники с головы Умберто.

– Как вы сегодня себя чувствуете, Умберто?

– Хорошо, хорошо.

Я не была уверена, что ему сейчас лучше, чем раньше, но возбуждение явно ушло.

Лидия постаралась усилить воздействие музыки.