Альберто Альварес - Роза и Рикардо

Лаура удивленно обернулась. Напротив нее стоял довольно примечательный человек. Это был мужчина сорока с лишним лет с пышной шевелюрой и усами, одетый в светлые брюки и голубую рубашку в полоску. На плече у него болталась массивная сумка на ремне, а в руке была шляпа. Он театрально поклонился, отведя в сторону руку со шляпой, и произнес:

— Сударыня, разрешите представиться. Дон Серхио Кастанеда де Хирон, к вашим услугам.

Лауре стало весело. Она сделала поклон, отдаленно напоминающий реверанс.

— Лаура Каналес де Наварро, я польщена знакомством с вами, сеньор.

Дон Серхио ослепительно улыбнулся.

— Прекрасная донья Лаура, не откажите мне в любезности выпить бокал вина в этой скромной таверне. — И он указал на террасу со столиками, примыкавшую к небольшому ресторанчику.

Лаура была так заинтригована этим необычным типом, что решила, что имеет право удовлетворить свое любопытство.

— Благодарю вас, сеньор, вы очень любезны, — ответила она тем же шутливо-церемонным тоном. Она подошла к столику, на который указал дон Серхио, присела и непринужденным голосом заметила: — Впрочем, может быть, лучше не вина, а пива?

Ее собеседник подозвал официанта:

— Бокал пива прекрасной сеньорите. — Потом он повернулся к Лауре. — Очаровательная донья Лаура... надеюсь, вы позволите вас так называть. Если не ошибаюсь, вы носите с собой камеру, которой обычно пользуются профессиональные фотографы.

Лаура улыбнулась.

— Вы не ошиблись, дон Серхио. Я действительно профессиональный фотограф и приехала сюда по заказу журнала «Туризм и спорт».

— О, значит, я не ошибся, — с энтузиазмом воскликнул мужчина, размашисто жестикулируя. — Когда я увидим вас, я понял, что передо мной родственная душа. Это божественное сочетание: ваш грациозный силуэт, эти светлые волосы под такой изысканной шляпкой, эти глаза... Донья Лаура, не соблаговолите ли вы снять на миг ваши очки. Я должен видеть ваши глаза.

Необычный собеседник настолько рассмешил Лауру, что она совсем не обижалась. Изящным жестом она сняла большие очки от солнца и взглянула на него своими лукавыми синими глазами.

— О, эти ослепительные очи! — воскликнул дон Серхио.

— Но объясните, пожалуйста, дон Серхио, почему вы решили, что мы родственные души.

— Дело в том, дитя мое, что перед вами художник. Да, я художник и поэт в душе, и поклонение красоте — мое призвание.

— Я весьма польщена знакомством с вами, но должна сказать, что фотография все же не может соперничать с искусством. Хотя, надо сказать, в нашем ремесле тоже без творческого подхода ничего не сделаешь.

— Видя вас, прекрасная донья Лаура, я не сомневаюсь, что все, что вы делаете в жизни, проникнуто настоящей поэзией и так же одухотворено, как ваши бездонно-синие глаза.

Лаура пришла в замечательное расположение духа. Уже давно никто не обращался к ней с такими речами. Она привыкла к тому, что знакомые дамы с интересом присматриваются к ее нарядам и часто спрашивают, к какому она ходит парикмахеру, а сотрудники Феликса часто во время приемов удостаивают ее традиционных комплиментов, но такого необычного господина она еще, пожалуй, ни разу не встречала.

— А скажите, дон Серхио, — начала Лаура, — какой вид искусства вам наиболее близок?

— О, я с удовольствием отвечу на этот вопрос, — оживился дон Серхио. — С детства я увлекаюсь живописью. Я брал уроки живописи в Мехико у знаменитого Фернандо Альмейды, а также посещал рисовальные классы в школе живописи в Болонье, когда мои родители отправили меня в поездку по Италии. О, эта волшебная страна искусства, эти пленительные мелодии итальянских песен. Именно там я познакомился со своей второй женой.

— Простите, так вы женаты?

Увы, сейчас нет, но воспоминания о прекрасных днях, проведенных в браке, и сейчас согревают мою душу. Когда я смотрю на своих мальчиков, чувство гордости переполняет меня.

— Вот как, так у вас есть дети?

— Именно так, донья Лаура. У меня трое замечательных сыновей, которые делают честь и мне, и своим мамам. Когда в прошлом месяце я был в гостях у моей третьей жены на дне рождения моего младшего сына Констансио, мальчик поразил меня своим пытливым интересом к аэрокосмической технике, а также сумел обыграть в шахматы не только меня, но и своего дядю, человека, весьма сведущего в этой игре.

Лаура несколько растерялась. Она запуталась в обильной информации о женах и детях, ей было трудно разобраться в этом калейдоскопе. На всякий случай она решила выбрать безопасное продолжение разговора и сказала:

— Я вполне понимаю, как вы гордитесь своими детьми. Моему маленькому сыну всего три года, но я от него без ума, и он мне кажется самым бесподобным ребенком на свете.

— О, я в этом не сомневаюсь, если он унаследовал хоть часть очарования своей матери. Как только я вас увидел, мне сразу захотелось остановить вас и просить о позволении сделать ваш портрет.

— Ну что вы, дон Серхио. Это делает мне честь, но я приехала работать, и вряд ли смогу выделить достаточно времени для написания портрета.

— О, прошу вас, не говорите нет. Вы не можете себе представить, что такое для творческой натуры увидеть желанный образ, о котором, вполне возможно, мечтал много лет, и вдруг дать ему ускользнуть.

— Ну полно, дон Серхио, сознайтесь, что вы преувеличиваете. Для истинного художника вокруг полно образов, вызывающих интерес, а я никак не могу претендовать на исключительность.

— Прошу вас лишь об одном снисхождении, — сказал дон Серхио. — Здесь неподалеку я снимаю скромное жилище, в котором у меня мастерская. Каждый раз, когда меня начинает нестерпимо давить груз большого города, я удаляюсь сюда, чтобы вблизи плещущих волн найти успокоение своей душе. Если вы соблаговолите уделить мне хоть малое время, я бы хотел вас пригласить в свою мастерскую и показать некоторые мои работы. Прошу вас, не отказывайтесь!

И он умоляюще посмотрел на Лауру. Лаура была растрогана. Этот человек казался ей безобидным, хотя и несколько чудаковатым. «Между прочим, приятно изредка пообщаться с образованным человеком, который умеет выражать свои мысли на классическом испанском языке, — подумала Лаура. — Не то что эти современные деловые люди, чей словарный запас, похоже, ограничен терминами банковских и валютных операций». Кроме того, ей пришло в голову, что материал о студии дона Серхио может пригодиться и для журнала. «Художник-любитель дон Серхио Кастанеда за работой в своей студии». А что, может получиться неплохой сюжет. В конце концов, она профессиональный фотограф и должна изучать жизнь в разных проявлениях. Лаура благоразумно предпочла не размышлять о том, что сказал бы ее муж Феликс, если бы узнал, что она отправляется в мастерскую к совершенно незнакомому мужчине.