Наталия Кина - Архитектура для начинающих

– Что ты имеешь в виду? – подливая супа «своим мужикам», она ест на ходу, следит, хватает ли всем хлеба, горчицы, мяса.

– Стройка! Не хочу больше, – Серый отодвигает свою тарелку, взамен получает кружку. – Там, на болотах.

Катька согласно кивает – да, об этом только и говорят все последние месяцы. Моя бывшая одноклассница что-то там нарисовала.

– Фигассе, что-то! – хмыкает мужик – Да там второй Городок будет! В общем, с понедельника выхожу пока разнорабочим, а там, может, на бульдозер посадят.

Федя восхищенно присвистывает, получает от матери подзатыльник и недовольно утыкается в недоеденный суп.

– Я и тебя с собой возьму, – полушепотом, заговорщически обещает сыну отец, – на бульдозере покататься.

– И что обещают? – Катя делает вид, что не замечает эти их «разговорчики в строю».

– Сделку, как и везде, – пожимает могучими плечами Сергей, оглядывается на буфет. – Для Городка нормально. Если так все пойдет, то куплю тебе к зиме новую шубу, а сейчас пока этих подай, чебуреков своих.

Ольга с Талгатом приехали после полудня.

На подступах к Городку отметили строящийся вагончиковый поселок и Мишку в костюме и зачем-то каске, скачущего со свитой по целине.

Алешина нашли уже в офисе, где у Ложкина буквально пухла голова от новостей, которыми он непременно собирался поделиться с «пропавшими в московиях» коллегами.

Слушая в половину уха, Ольга одновременно просматривала новости на внутреннем «портале» и мониторила «сводку событий».

Талгат «висел» рядом, а Ложкин не замолкал ни на секунду, пока в кабинете не появилась Зоинька в паре с незнакомой молодой женщиной.

– Это Маша, – пояснила она на прямой Ольгин вопрос. В повисшей паузе добавила:

– Она у нас пока временно, вместо Джамалы. Но если сработаетесь, то останется насовсем.

– Ээээээ… – Ложкин растерянно, словно ища поддержки, оглядывается на Талгата. – Что это?

Талгат, словно только что проснулся, хлопает ресницами.

– А где Джамала? – так мягко, что даже страшно от этой мягкости, спрашивает Ольга.

Бедная Зоинька, словно кролик перед удавом, сначала замирает, а потом едва качает головой, всем своим видом показывая полную неосведомленность.

– Я не знаю. Честное слово.

«Ну, вот и все», – она, впервые за последние пять лет, не спеша и свободно идет по улице прямо в разгар рабочего дня и чувствует страшную/странную потерянность. Пять лет без выходных (их обычно занимал Золотарев), отпусков, больничных.

«Я как будто в тюрьме отсидела эти пять лет», – подмышкой Джамала держит папку с личными документами. Приказ о ее увольнении одним днем был получен сегодня утром. Зоинька даже не успела еще к тому времени заступить на рабочее место. Мария Федоровна из отдела кадров презрительно фыркала, показывая, где подписывать – «остатки зарплаты и расчет по отпускным придут к тебе на карту в течение трех дней» – сообщила противным голосом и, полная своего достоинства, отвернулась от «нештатной» более единицы.

Так Компания распрощалась с маленьким своим винтиком.

«Не работница, не любовница и не жена, – я свободна?»

По дороге она заходит в «Маленький супермаркет», покупает пакет чернослива в шоколаде, к нему соленой брынзы.

«Мама говорила, что, когда ходила мной, постоянно хотела варенья из розовых лепестков, и отец приносил ей его в огромных количествах, – проходя вдоль прилавка, Джамала равнодушно скользит взглядом по пузатым баночкам. – Странно, ибо я сама его просто терпеть не могу!»

Мысли путаются, как спагетти – потянешь одну, за ней остальные пучком. Оплатив покупки, Джамала выходит на улицу, переходит дорогу и сворачивает в сквер, ведущий к «шукшинским».

«Интересно, а жив ли еще мой русский отец? Хотел ли он когда-нибудь позже меня видеть? – она и сама не замечает, как щиплет по кусочку соленый сыр, заедая его черносливом. – Если я сама не знаю, хотелось ли бы мне отыскать, увидеть его? О чем тогда говорить?» – через аллею, навстречу Джамале решительно спешит человек в светлом. В пляске светотени она не видит его лица, но весь образ кажется очень знакомым.

В отделе кадров Талгату подтвердили – да, действительно, сегодня и по собственному желанию.

Если учесть, что это было еще утром, а сейчас дело уже близится к концу рабочего дня, то, надо полагать, Джамалы из офиса давным давно след простыл. Телефон ее отключен.

– Я отойду ненадолго, – на ходу звонит Талгат Кампински, – дело есть одно. Без меня разберетесь?

– Без проблем, – отвечает уверенный голос в трубке, – если что, держи нас в курсе.

Он сбрасывает звонок. Торопится так, словно опаздывает на самолет, и следующий рейс будет только лет через десять.

Ругает себя последними словами за то, что когда-то решил не заморачиваться приобретением автомобиля.

Ловит такси и подъезжает как раз тогда, когда Джамала очень эмоционально беседует с черноволосым незнакомым мужчиной в сквере позади собственного дома.

– Я у вас единственный мужик в семье, что ли?! – восклицает Джамала, ее голос испуган и взволнован. – Я ничего не знаю!

Отдав «не надо сдачи», Талгат выскакивает из машины. Слов Джамалиного оппонента не разобрать, только жуткий акцент и тот же страх, а еще мгновенная, дикая ревность.

– Что случилось? – слова «извне» действуют, как команда «брейк». Спорящие замолкают.

Словно в замедленном кино Джамала оборачивается к Талгату, встречает его взгляд своим. Ее глаза огромны, влажны и так невозможно честны, что Талгат уже готов на коленях просить у нее прощения за ложь Золотарева, будто за собственную. Как он мог вообще кому-то поверить? Зачем тогда жить, если не ради этих глаз, когда они на него ТАК смотрят!

– Умар в больнице, – произносят ее губы. Она не ожидала увидеть Талгата сейчас здесь.

– Его машина сбила! – волнуется незнакомый Исину участник диалога. – Нужно туда ехать! Доктор сказал, нужен его полис, паспорт, деньги.

– Это Сархат, муж моей сестры, – представляет родственника Джамала.

– Талгат, – обмениваются рукопожатиями, причем Сархат накрывает руку Исина второй рукой.

– У меня здесь такси, поехали, расскажете по дороге, – Талгат указывает на машину, где хитрый водила уже смекнул, что может еще раз понадобиться, и ждет.

Джамала с отчаянием «у меня нет другого выбора» соглашается:

– Хорошо! Сначала домой за документами!

Соня весь день вертелась подле принесенных Мишкой цветов, пока не разбила вазу.

Вытаскала все конфеты до единой.

Испачкала шоколадом два платья и одни шорты.

Залезла принимать ванну и устроила в ней настоящий шторм с последствиями, которые с тряпкой наперевес пришлось Рите срочно устранять… нужно ли говорить, что, когда в условленное время Золотарев заехал за дочкой, мама, наконец, вздохнула с облегчением.