Джетти Вудрафф - Полуночный дождь

Это вызвало у меня улыбку. Молодец, мама.

— Я замолчал, когда Дженни сыграла первую ноту. Я перестал дышать, пока смотрел, как она закрыла глаза, и почувствовал то, чего никогда раньше не испытывал. Моя дочь была следующим Шопеном. Я был потрясен. Дженни была прирожденной пианисткой. Я посмотрел на твою маму, стоявшую позади Дженни с улыбкой на губах. Мы не сводили глаз друг с друга до последней ноты. Думаю, тогда всё и началось. Прямо там, на ровном месте. Я на самом деле ее любил, Микки, но свою семью я любил больше. Не надо ненавидеть Сару за то, что она не рассказала мне. Я бы не поехал к твоей маме тогда, я даже не уверен, что смог бы заботится о тебе финансово. Моя жизнь была тогда совсем другой, и я любил свою семью.

— Она заставляла тебя делать разные вещи. Например, с Дженни?

— Да, но Сара в этом не участвовала. Сара могла разозлиться, и мы скандалили из-за того, что сбегали в океанариум, когда оставалось еще столько работы. Каждый вечер я заканчивал работать в пять, а ее день продолжался до поздней ночи. Ей не хотелось играть в прятки на стройке, ходить в зоопарк или кататься на лодке. Было много работы.

— Когда она изменилась? Не Сара, моя мама, ее отношение. Когда это переросло во что-то большее?

— Как-то вечером я поднялся в пентхаус и обнаружил, что Сары нет; она все еще работала в офисе. Я знал, что Дженни в своей комнате, и пошел за ней. Твоя мама открыла дверь в полотенце и, ну, ты знаешь, как это бывает. В ней было что-то такое, что я не мог контролировать. Я хотел её. Всю её. Начиная с ее тела и заканчивая ее независимой личностью. Не думаю, что твоя мама была способна на что-то, кроме счастья. Сомневаюсь, что она могла злиться на кого-либо.

— Могла и злилась. Она злилась на тебя.

— Мне жаль, Микки.

Я уставилась на крошечный камешек, застрявший между трещинами на тротуаре.

— Барри?

— Да?

— Тебе не кажется это безумием, что моя мама и Дженни, обе умерли от рака?

— Кажется, но ведь твоя мама умерла от рака груди?

— У моей мамы рак был везде. Он распространялся, как медленно двигающийся лесной пожар, пока ничего не осталось. Но, да, у нее был рак груди. А с чего началось у Дженни?

— Блейк тебе об этом не рассказывал?

— К сожалению, нет. Блейк не рассказывает о Дженни. То есть, он сейчас больше времени проводит с Пи и показывает ей фотографии, но он не рассказал мне об этом.

— Ему было тяжело. Когда она узнала о раке, они уже расстались.

— Барри?

— Что?

— Можешь помочь мне купить машину?

— Разве ты не хочешь, чтобы Блейк помог тебе?

— Нет. Он сейчас очень занят. Я хочу сделать это сама, но на самом деле не знаю, как.

— Позволь мне купить ее тебе, Микки.

— Не надо. У меня есть деньги. Блейк платил мне жалование до того, как я сбежала с Пи. Я никогда много не тратила, и теперь могу воспользоваться этими деньгами, они больше не заморожены из-за всей этой ерунды с Райаном. Я сама могу купить машину.

— Ты ведь знаешь, что о тебе всегда будут заботиться? Ты больше ни в чем не будешь нуждаться. Я понимаю, что этим не исправить прошлое, но это все, что я могу сделать. Прости меня, Макайла.

— Я тебе верю, но все равно мне не нужны твои деньги. Если ты откладывал для меня, пожертвуй их. Передай их в науку, чтобы они нашли лекарство.

— Я делаю это ежемесячно, — улыбнулся он.

Я не знала, что чувствовала по отношению к Саре после всего этого. Вероятно, я не собиралась осуждать её, хотя бы до того, как поговорю с ней. Я многим была ей обязана.

— Как насчет обеда и новой машины? — поинтересовался Барри с более радостным выражением на лице. Возможно в этот момент лед между нами треснул еще больше. Я знала, что он был влюблен в мою маму. Я также понимала, что он чувствовал себя обязанным перед своей семьей.

— Мы уже пообедали.

— Мороженое?

— Знаешь, ведь моя мама мне врала. Она сказала, что ты был лишь летним увлечением, но всё было намного серьезнее. Ты по-прежнему с ней виделся после ее отъезда. Так ведь?

— Да, так. Месяцами я старался держаться от нее подальше, не звонить и не писать ей, но не смог. Я отвез ее на Фиджи на новогодние праздники, и там она рассталась со мной.

— Погоди. Она рассталась с тобой?

— Да, она попрощалась. Сказала, что как только мы покинем остров, больше никогда не увидим друг друга. Она никогда не просила бросить Сару ради нее, ни разу. Виктория сказала мне вернуться домой к семье и любить их всей душой. Сначала она сменила номер телефона и не отвечала на мои электронные письма. Я думал, что умру. Я так сильно по ней скучал, думал, у меня сердце перестанет биться.

— Но потом она обнаружила, что беременна и пыталась с тобой связаться.

— Да, полагаю, что так. Но к тому времени у нас с Сарой все наладилось, и я был счастлив. Я не хотел всё испортить.

— Да, понимаю.

Обернувшись на звук открывающейся двери, я притянула Пи к себе на колени.

— Что случилось, малышка? — спросила я, вытирая ей слезы.

— Я не могла тебя найти. Думала, ты ушла.

— Я тут, никуда не ушла. Мы просто сидели тут и разговаривали с твоим дедушкой. Он приехал, чтобы отвести нас за мороженым и новой машиной.

— Новой машиной?

— Ага, так что нам больше не придется сидеть дома. Нам нужна собственная машина.

— Я хочу красную. Эй, дедуля, угадай, что я делала? — спросила Пи, забыв о новой машине.

— И что же ты делала? — поинтересовался Барри, сияя от гордости.

— Я ездила на инвалидном кресле по всему этому тротуару и тому тоже, — объяснила она, указывая на улицу. Ах, как легко сделать ее счастливой. Я подвинула Пи в сторону и зашла домой за нашей обувью, пока она деловито рассказывала о своем очень увлекательном дне.

Сказал бы мне кто-нибудь раньше, что я проведу хоть какое-то время с Барри Холденом, я назвала бы их безумными лжецами. Никогда в своем буйном воображении я не представляла себе, что поеду с Барри за машиной. Всё было хорошо, и возможно это только начало. В тот день я простила его и даже почти больше не злилась на Сару. Не мне ее судить, я ведь понятия не имела, как повела бы себя в такой ситуации. Думаю, я сделала бы все, что в моих силах, лишь бы держать ее подальше от своей семьи.

Барри не собирался позволить мне заплатить за машину. Он заставил весь дилерский центр облизывать нас с Пи, относясь к нам словно к принцессам. Мы даже получили особое обслуживание, потому что продавец оказался троюродным братом Грейс или что-то такое. И мы купили красную машину, красный «Форд Эйдж» с подогревом кожаных сидений и телевизором с Wi-Fi сзади для Пи. Будь на то воля Пи, мы уехали бы на маленьком иностранном кабриолете. Она была уверена, что у ее отца такой есть.

Барри был типичным американцем и довольно настойчив в своем желании приобрести американский автомобиль. Хотя всё же пообещал Пи на ее шестнадцатилетие красный кабриолет.