Александра Салиева - Чёрная орхидея

Он задерживает взгляд на моём запястье на пару секунд дольше, чем если бы это ничего не значило, а я невольно отдёргиваю ладонь, тем самым позволяя рукаву плаща вновь скрыть следы от недавнего связывания. И спешно ускоряю шаг, оказываясь спиной к телохранителю, чтобы было легче игнорировать пристальный изучающий взгляд цвета ясного летнего неба.

– Наверное, Маркус очень любит свою мать, если всё ещё заботится о сохранности оранжереи, – отпускаю замечание, беря направление в сторону лифтов.

Да, я затрагиваю слишком личный аспект чужой жизни, который, по идее, мне не стоит обсуждать, тем более с Закери. Пусть и делаю это намеренно. Именно поэтому и задерживаю дыхание в ожидании дальнейшего.

– С тех пор, как Гвен покончила с собой, Маркус даже не заходит туда, – отзывается мужчина и нажимает кнопку вызова лифта. – Теперь оранжереей занимаются четверо наёмных садовников. И то лишь потому, что это являлось неотъемлемой частью завещания Адриана.

А вот это уже открытие…

Нет, не о самоубийстве матери медиамагната.

– Почему она это сделала? – срывается с моих уст само собой, и я снова ловлю на себе сканирующий взгляд Закери, поэтому вынужденно отдёргиваю саму себя в виноватом дополнении: – Простите, мне не следовало… – выдавливаю виноватую улыбку.

То ли переигрываю, то ли его просто-напросто совершенно не смущает факт моего оправдания, потому что на лице телохранителя расцветает неестественно радостная усмешка.

– Если бы вам не следовало об этом знать, я бы не стал доводить разговор до такой степени откровенности, – проговаривает он всё с той же усмешкой, а через короткую паузу продолжает: – На самом деле, Адриан боготворил свою жену. В буквальном смысле этого слова. Потакал каждому её желанию, возводя в абсолют. Но Гвен страдала психическим расстройством, что и привело к суициду, – взгляд мужчины вновь сосредотачивается на моём запястье, а заканчивает он совсем мрачно: – Это был её личный выбор. Приведший к тому, что и отец Маркуса не смог пережить такое горе. Маркус до сих пор не простил ей всего этого… Рассказываю, потому что надеюсь – вы сможете сделать из этого правильные выводы.

Далее в беседе приходится сделать паузу. Створы лифтовой кабины открываются, выпуская оттуда мужчину средних лет в зелёной бейсболке. Он совсем не смотрит на нас и возится с пакетами покупок, на которых обозначен известный спортивный бренд. А моё сердце пропускает удар, хотя внешне я тоже игнорирую присутствие знакомого человека, в итоге прошедшего мимо как ни в чём не бывало… И теперь знаю, что мне следует делать дальше.

Необходимый бутик с увиденным лейблом располагается на третьем этаже торгового центра. Прежде чем зайти туда, приходится обойти с десяток магазинов. Косметика люксового класса, элитный парфюм, дизайнерское нижнее бельё… Не собиралась ничего покупать. Но мой не в меру заботливый и предусмотрительный телохранитель решает иначе. И сам платит за всё, к чему я только прикасаюсь или на что обращаю внимание. Причем с карты, не имеющей к имени Маркуса Грина никакого отношения.

Должна ли я чувствовать себя неловко в данной ситуации?

Ещё как!

Да только плевать на самом деле…

Впрочем, судя по беспристрастному выражению лица Закери, его тоже данный факт нисколько не смущает.

Несколько футболок широкого кроя и лосины, а также парочка комплектов иной спортивной одежды позволяют мне временно избавиться от мужской компании, направившись в зону примерочных. Вокруг очень шумно и многолюдно. Покупателей целое столпотворение. Подозреваю, не просто так. Именно это и позволяет сохранить последующие ближайшие минуты в привате.

– Как ты? – интересуется сходу миниатюрная шатенка, отодвинув штору, прежде разделяющую мою и смежную примерочную кабину.

Взгляд карих глаз придирчиво проходится по мне с головы до ног и ненадолго задерживается на запястьях, совсем как делал недавно Закери.

– Намного лучше, чем ожидала, – отзываюсь негромко.

Женщина средних лет сухо кивает, поджимая губы, и концентрируется на экране своего гаджета, транслирующего видео с тем, чем в настоящий момент занят мой телохранитель. Блондин тем временем со скучающим видом разглядывает пол под ногами, терпеливо дожидаясь моего возвращения, меряя неспешными шагами длину коридорчика в десятке метров от нас.

– Есть вероятность, что Маркус не виновен, – дополняю, слегка поморщившись.

Не уверена в том, стоит ли сообщать о подобном… Вот и неподдельное изумление, застывшее на лице моего куратора, демонстрирует то же самое.

– А не рановато для стокгольмского синдрома? – хмыкает она.

Я тоже растягиваю губы в подобии насмешки.

Судя по отражению в зеркале, получается слишком тоскливо.

– Не похож он на того, кто мог бы сделать… такое, – продолжаю в оправдании.

И сама не пойму, кого стремлюсь обелить в первую очередь – своё отношение к Маркусу или действительно самого Маркуса.

– С чего такие выводы? – напряжённо отзывается шатенка.

Она в любом случае примет любые мои доводы, если только на это найдутся доказательства. Но у меня их нет. Только внутренние ощущения. Довольно странные и противоречивые, к слову.

– Такие, как Маркус Грин, эксцентричны и непредсказуемы. А ещё расчётливы и умеют тщательно планировать… Думаешь, если он создал для тебя мнимую зону комфорта и видимой безопасности, то это будет всегда так? – по-своему расценивает моё молчание собеседница. – Кажется, ты забыла, что, такие как он, намеренно поступают подобным образом. Чтобы забрать всё это именно тогда, когда не ждёшь, – последнее звучит особенно жёстко. – В тот момент, когда он тебя купил, тебе было нечего терять. Но теперь, по его разумению, – есть. И даже на секунду не смей забывать об этом. Иначе будет гораздо больнее, нежели сможешь вытерпеть, – делает показательную паузу, а после дополняет значительно мягче: – Тебе не нужно думать о том, виновен Маркус Грин или нет. Просто найди то место, куда он отправил ещё одиннадцать девушек, купленных им на аукционе. Этого будет более чем достаточно.

Она не сообщает мне ничего такого, чего бы я и сама не помнила, поэтому согласно кивнуть выходит без особых усилий. Пусть и не согласна с последней её фразой.

– Его личный аэродром вблизи Рима. В домике, в котором я была, есть отдельная спальня для Маркуса. И я видела там некоторые женские мелочёвки, – припоминаю своё первое утро в компании англичанина. – Скорее всего, каждая из девушек побывала там, – подвожу нехитрый итог и переключаюсь на другую тему: – Ещё Маркус знает, что я не Зои Риверс. Авария на шоссе… Он думает, что это сделали те, кто подослал меня. Мне пришлось импровизировать, так что теперь у меня ко всему прочему есть «брат», который продал меня в уплату карточного долга.