Александра Салиева - Чёрная орхидея

Шатенка болезненно кривится. И заговаривает спустя долгую паузу.

– Это объясняет, почему вместо обычного наёмного надзирателя Грин приставил к тебе своего друга детства, – протягивает задумчиво и кивает в сторону, где ориентировочно находится в данный момент мой названный телохранитель, пока лично я перевариваю новость. – С аварией мы разберёмся. Пока точных данных нет. Но ты хорошо справилась с ситуацией, Станислава, – приободряет, тронув за плечо. – Мы обеспечим тебе новое имя и подтверждение легенды. Ты ведь не называла никаких имён? – уточняет в довершение.

– Нет, конечно, – вздыхаю ответно.

Куратор удовлетворённо улыбается и тут же хмурится, потому что на экране её гаджета объект слежки покидает прежнее место и направляется к примерочным. Очевидно, терпение Закери заканчивается.

– Как только сможешь раздобыть нужную информацию, без промедления дай нам знать – мы тебя заберём, – проговаривает вместо прощания. – Даже если сигналом будет взрыв от утечки газа, – добавляет многозначительно.

Невольно улыбаюсь ей в ответ, попутно представив себе, как это будет выглядеть, и тянусь к одежде, которую взяла для примерки. Успеваю надеть первый из комплектов как раз к тому времени, как штора вновь делит примерочные кабины на две части, а мой сопровождающий обозначает своё присутствие вслух.

– Маркус звонил. Планы изменились. Он ждёт нас. Прямо сейчас, – сообщает Закери.

Что ж, не будем заставлять Маркуса Грина долго ждать…

Внедорожник останавливается в узеньком переулочке. На улице темно, и ни один фонарь в округе не горит. С того момента, как мы вышли из торгового центра, блондин не произносит ни единого слова. И это знатно напрягает. Учитывая место, куда он меня привозит, так и вообще невольно задумываюсь о неприглядности ближайшего будущего.

Закери подаёт руку, помогая выбраться из машины. Вот только галантный жест совсем не успокаивает. Наоборот, я начинаю нервничать ещё больше, учитывая, что далее приходится спускаться в подвал ближайшего дома, а на пути не встречается ни единой души.

Стены длинного узкого коридора, по которому мы идём, не обременены никакой отделкой. Вокруг нет запаха затхлости, и сырость не ощущается, но всё же необработанные бетонные стены и низкие потолочные своды арочной формы никак не дают возможности расслабиться.

Что это за место такое? И зачем мы здесь?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не обозначить вопросы вслух, мысленно готовясь к самому худшему, что меня только может ждать. Благо, не успеваю накрутить себя до такой степени, дабы сорваться.

В конце коридора, за массивной дверью с кодовым замком, наконец, мои опасения развеиваются. Там всё те же бетонные стены и атмосфера эклектичной мрачности, но зато становится понятно предназначение места.

Широкий зал на уровень ниже балюстрады, на котором мы оказываемся, разделён мощными колоннами на несколько зон: центральная часть – небольшой круглый подиум, служащий, очевидно, сценой, у дальней стены – барная часть, слева – ресторанная зона, а справа – приватный лаунж, скрытый под низкими бетонными арками.

– Ночной клуб? – озвучиваю вслух итог увиденного.

Мой вопрос отражается тихим эхом и теряется в недрах заведения с довольно своеобразным интерьером, ведь вокруг, по-прежнему, ни души кроме меня и Закери.

– Да, – отзывается блондин и бросает мимолётный взгляд на свои наручные часы. – Открытие через пару часов… Оставлю вас до этого времени.

Ответной реакции с моей стороны мужчина не дожидается. Спускается с балюстрады по лестнице вниз и скрывается за дверью, неприметно расположенной за барной стойкой. А я так и не шевелюсь, не совсем понимая, что я тут одна буду делать.

Впрочем, нахлынувшее замешательство длится недолго.

– Так и будешь там стоять? – доносится приглушённое.

Хотя в окружающей тишине и это звучит намного громче, чем могло бы представиться в иных обстоятельствах. Конечно же, голос принадлежит Маркусу. Вот только он сам до сих пор вне поля моего зрения.

– Спускайся, цветочек. Не люблю повторять дважды, – дополняет Грин.

Сердце ускоряет ритм, а мне ничего не остаётся, как послушно выполнить требуемое. И, только когда я оказываюсь там, где сказано, могу увидеть, что пространство под лестницей заполнено такими же приватными лаунж-зонами, выделенными каменными арками, как по правую сторону от балюстрады. Внутри одной из них, сидя в роскошном кресле на старинный манер из тёмно-бордовой кожи, и располагается англичанин. В одной его руке чашка с кофе, а другой он подпирает подбородок, поставив локоть в спинку стула. Рассматривает меня до того пристально, будто впервые видит.

– Хорошо прогулялась? – интересуется снисходительно.

– Да, – отзываюсь и фокусирую внимание на невысоком прямоугольном столике из стекла, находящемся перед собеседником.

Но всё равно по-прежнему ощущаю на себе пронизывающий взгляд цвета тёмный ультрамарин, сравнимый с самым глубоким омутом, в котором я только могла бы утонуть.

– А вот я не очень, – ухмыляется Маркус.

Невольно возвращаю взгляд от предмета мебели обратно к нему.

– Что-то случилось? – задаю вопрос и тут же отвешиваю себе мысленный подзатыльник.

С чего бы мне вообще спрашивать у него такое?

И уж тем более рассчитывать на ответ. Тем более правдивый.

– Да, – отзывается Грин, вопреки моим ожиданиям, а через короткую паузу добавляет неожиданно грубо: – Раздевайся.

Пальцы будто деревенеют, пока я тяну пояс плаща, а после стаскиваю с себя верхнюю одежду. Только сейчас осознаю, насколько же холодно здесь.

Мужчина поднимается на ноги, отставив чашку с недопитым напитком на столик, и подходит ближе. Забирает плащ и бросает его на другое кресло, по левую сторону от меня.

– Дальше, – следует очередной приказ.

Шумно сглатываю и стягиваю с плеч лямки, давая возможность сатиновому сарафану банально свалиться на пол.

– Позволила себе надеть нижнее бельё, – констатирует факт Маркус.

Ультрамариновый взор плавно опускается с моего лица ниже, медленно блуждая по изгибам гипюрового бюстье.

– Ты не запрещал, – оправдываю собственный поступок.

Сам же сказал, купить себе всё необходимое!

А разгуливать в общественных местах с голой задницей я не привыкла.

– Но и не разрешал, – парирует Грин.

Сквозь непроницаемую маску, которую хранит его лицо, и не понять, то ли он злится, то ли ещё что. И эта неопределённость вынуждает моё сердце с каждой прошедшей секундой биться всё чаще и быстрее.

– Маркус…

Закончить фразу не удаётся, ведь его пальцы на моих губах вынуждают умолкнуть. Они задерживаются там всего на несколько мгновений, а после плавно скользят ниже, задевая подбородок, шею, уровень декольте, и останавливаются у линии кружевной ткани глубокого синего цвета. Поддевают край гипюра и тянут на себя, вынуждая меня невольно подаваться вперёд, прижимаясь к мужчине ближе. Последнее, к слову, даётся с неимоверными усилиями, потому что кажется, будто мои ноги в бетон замуровали. С такой силой давит на меня чужой изучающий взгляд.